К сожалению, срок жизни этих сфер составлял не больше десятка секунд, так что выпустить их заранее никак не получится — они развеются быстрее, чем достигнут противника. Но выглядело это эффектно, даже несмотря на кривляния, что приходилось делать Семакину при касте: немного фантазии, и он превращается в могущественного архимага из фантастического фильма, творящего свою таинственную волшбу. После использования этого заклинания полковником овладевало неудержимое веселье, и он целую минуту заливался хохотом — таков был дефект этой магии. Не самый худший вариант, если вспомнить, что Прокурора после «лазера» полностью обездвиживало.
Короче говоря, серьезно взирать на тренировку Офицеров было весьма сложно — местные уже попривыкли к подобным фокусам, но я оказался к ним не готов.
— Семен рассказал, что у меня вроде как мутация, и из-за этого я не могу изучать новые заклинания, но позавидовал тому, что мутация подарила мне хорошее атакующее заклинание. — он взмахнул рукой в сторону Семакина, пережидающего откат в одной из многочисленных воронок на футбольном поле, — говорит, что оно имеет магическую составляющую, вроде сфер полковника. Гравитация. Поэтому мои лезвия без проблем режут практически все…
Не услышав в голосе Андрея радости, я уточнил:
— Это же круто. Ты способен создавать эти свои лезвия за пару секунд, не выкрикивая при этом всякий бред, и откат крохотный в сравнении с обычным… Мощное и быстрое заклинание без дефекта — что может быть лучше?
Миньон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза:
— Я многого лишен, я чувствую это. Имея сильное преимущество в боевом аспекте, я не могу выучить ничего нового. Это…угнетает.
Я пожал плечами:
— В изучении новых заклинаний нет ничего хорошего — в первый раз меня едва не вывернуло наизнанку, такие ощущения довелось пережить. На твоем месте я бы не искал минусов в мутации. Ищи плюсы. Скольких Демонов ты убил до нашей встречи?
Андрей распахнул глаза, нахмурившись:
— Три… Четыре…пятерых. Да, пятерых.
Я поцокал языком, изображая восторг:
— Я только трех-то и видел, а подраться только с одним успел — и то, чуть не помер.
Андрей повернулся ко мне:
— Ага, я видел. Был уверен, что ты загнешься той же ночью… Я спрашивал у Эллы насчет регенерации наподобие твоей, и она ответила, что это очень сложно. Сказала, что нужна Аура очень высокого качества и плотности, чтобы делать нечто подобное… — он замолчал, наблюдая за перемещениями бойцов на стадионе.
— Как там Петр? У него что-то получается?
Андрей отрицательно покачал головой:
— Ничего не выходит. Он старается, каждый день изводит себя до седьмого пота…но ничего не выходит. Я рассказал о нем Элле, она сказала, что навестит его, посмотрит, чем можно помочь. — он стиснул зубы и я ощутил, как его Аура дохнула яростью:
— Зря я тогда отрезал ему ноги! Я, блять, был уверен, что он сможет восстановиться за день-два, как ты, на сто процентов был уверен!
Я предупреждающе кашлянул:
— Кто ж знал, что так получится? Не вини себя: если бы ты не остановил его, нам обоим была бы крышка. С его-то скоростью и силой… — я вздрогнул, вспомнив невероятно быстрые движения Офицера, и его хлесткие удары. Крайне неудобный противник даже для меня, — Будем надеяться, что Элла сможет ему помочь… А как он…что обо мне говорит? — этот вопрос меня интересовал особо: и дело не в том, что иметь в контрах сильного Офицера — большая опасность. Дело в том, что со всей своей ненавистью он является слабым звеном наших спартанцев — как я решил про себя называть триста человек, собранных Майором на территории воинской части.
— Отходит. Уже не плюется всякий раз, как я вспоминаю о тебе, бурчит — но это ерунда по сравнению с тем, что было.
Я согласно кивнул — в первое время его приходилось едва ли не насильно удерживать от попыток выбраться из санчасти, чтобы найти меня, и попытаться прикончить.
— Эй, Денис! Ты понял, как мы обычно действуем? Или мы зря затеяли этот концерт перед тобой?!
Над стадионом разнесся громкий крик Семакина, в чью команду меня определили стажером сегодня утром. Я вскочил с кресла:
— Офицеры — главная ударная сила, спецназ обеспечивает прикрытие и отвлекает Демона, пока умения отдыхают… Атакуете по очереди… — я задумался, что же еще я заметил за тот десяток минут, что длилась тренировка, но ничего не успел сказать — полковник отвернулся от меня, и принялся за разбор полетов: все же в первую очередь это была именно тренировка совместных действий, а не демонстрация сил для меня, любимого.
— Меня определили в третий отряд, там за главного полковник Лазутин Федор Иванович. Потомственный военный, чуть ли не с царских времен. Серьезный мужик. — Андрей хмыкнул:
— Кстати, один из тех трех, что усвоили заклинания без дефектов. У него «лазер» мощнее выглядит, чем у твоего, — он кивнул на Семакина. Пожав плечами в ответ, я уточнил:
— Какие-то проблемы были? По поводу того, что ты мой Миньон?
Сидящий на соседнем кресле отрицательно взмахнул рукой:
— Никаких проблем. Вот если бы я был простым измененным, тогда потребовали бы сменить Хозяина, а так как я сам — Офицер, то… Все же странно у них тут жизнь устроена: Миньоны отлично знают, что они Миньоны, знают, кто их Хозяин — но не особо возмущаются. Тех, кто против такого расклада, селят в третьем и четвертом корпусах того комплекса, где расселили наших — чтобы не возмущали спокойствие. Знаешь… — он задумался, и я ощутил, как его Аура стремительно успокаивается. Я заинтересованно молчал, ожидая, чего же он хочет мне сказать. Через долгую минуту, когда он сосредоточился в достаточной мере, мне в голову хлынул поток информации: образы, чужие эмоции и ощущения — настоящий инфопакет, да еще и созданный с завидной четкостью и чистотой — безо всяких лишних примесей.
Закрыв глаза, я погрузился в новообретенные знания, и тут же понял, что хотел мне поведать Андрей. За всю свою жизнь в роли Офицера я никогда не был ничьим подчиненным, у меня никогда не было Хозяина — я старательно избегал этой возможности, по вполне понятным причинам опасаясь давать подобную власть над собой постороннему человеку. Однако я, как оказывается, видел только минусы подобного положения, но не плюсы — а их было предостаточно! Начиная от банального улучшения самочувствия, и заканчивая психологическим комфортом, которое дает осознание того, что где-то есть существо, ближе которого у тебя нет никого! И если на первых порах эта связь весьма шаткая, и может разрушиться от грубого с ней обращения, то со временем она превращается в цепи поистине невероятной прочности!
