– Не соврал нео, – осмотрелся Третий.
– А я вот что думаю, – поглядел на торчащие из потолка столбы Марьян, – что это за дурак такое наделал? Кто сваи в коллектор забил?
– Скажу тебе по секрету – их было несколько. Но все они давно умерли. Поэтому о мертвых либо хорошо, либо ничего.
Торговец рассмеялся:
– Чудеса: киборг человека пословицам учит! Ну ежели о мертвых хорошо, то скажу так – только благодаря этим… кгм… прозорливым людям мы теперь сможем до Кремля добраться.
– Ты не забыл, зачем мы сюда спустились? – напомнил кио.
– Да, да, – скорбно кивнул головой Марьян и завертел головой. – Куда пойдем?
– Если мутанты местные, то вряд ли они подадутся к Кремлю. Значит, надо идти на юг, – рассудил кио.
Торговец кивнул. Только как-то печально.
– С тобой все нормально? – спросил его Третий.
– Да… – покачал головой Марьян. – Только знаешь че? Не верится мне уже, что мы их найдем… живыми. Уж сколько я видел, как людей муты хватают – и все, с концами.
– Ты это перестань! – остановил мрачные излияния человека киборг. – С каких пор ты стал своих бросать?
– Да разве ж я бросаю? – встрепенулся торговец. – Просто говорю.
– А ты просто помолчи, – совсем нарушая субординацию, произнес Третий.
Марьян ничего не ответил на это. По сути, кио ему в деды годился, поэтому мог иногда с позиции старшего и покомандовать. Да и наверняка сам торговец понимал, что его депрессия им абсолютно не поможет.
За очередным поворотом коллектора Третий вдруг остановился.
– Ну вот, а ты говоришь, – произнес он и побежал вперед.
Радиус освещения у факела был недостаточно большим, чтобы увидеть то, что увидели глаза киборга. А увидел он бредущую по тоннелю фигуру. Скоро и Марьян, кинувшийся следом, смог в свете факела заметить одного из тех, за кем они отправились.
– Змей! – радостно воскликнул торговец.
Кио забросил за спину пулемет и едва успел подхватить падающее тело друга и выскользнувший из его рук меч. В свете факела маркитанты увидели следы давно запекшейся крови на тряпье, в которое тот все еще был замотан.
– А где Искра? – посветил Марьян факелом в тоннель.
Но Третий видел, что на многие сотни метров впереди больше никого не было.
Тело Змея аккуратно принесли к своим, стараясь не испачкаться в его крови. К месту спуска в коллектор послали большой отряд охраны – чтобы муты, скрывшиеся там, не смогли вдруг выбраться обратно. На случай, если там объявятся шамы, передали им медальон для защиты от телепатического воздействия.
Целитель провозился с раненым около часа, опасливо оглядывая раны человека – Мертвой зоны. Использовав для залечивания ран редкую и дорогостоящую земляную желчь, целитель все-таки восстановил поврежденные ткани.
– Где Искра? – повторил свой вопрос Марьян, когда парень очнулся.
Кроме них с Третьим, тут находились также Клин и Платон. Сидели вокруг наспех сколоченного топчана с больным и ждали, что тот поведает. У входа, опираясь на палку-костыль, стоял Музыкант.
Змей посмотрел куда-то сквозь торговца, и в глазах у парня отразилась боль:
– Не помню…
– Как ты оказался в коллекторе? – спросил Третий.
– В коллекторе? – механически повторил Змей и опустил голову. – Не знаю. Ничего не помню.
– Что с вами произошло? – наклонился к нему Клин.
Парень долго молчал.
– Взрыв, удар, шам схватил Искру… всё.
В помещении повисло тягостное молчание. Только звуки монтажно-строительных работ за окном нарушали тишину – маркитанты спешно возводили оборонительные сооружения. Где теперь искать девушку, не знал никто – о логове шамов ничего не было известно.
За окном раздалась одинокая автоматная очередь, вскрик и крепкая мужская ругань:
– Муты, мать их за ногу!
Первым поднялся Платон. Он давно привык к потерям среди людей. Но еще больше потерь будет обеспечено, если глава клана будет горевать по каждому потерянному бойцу, вместо того чтобы заниматься живыми. Платон постоял, покачал головой.
– Держись, – тихо сказал он Змею и удалился.
Следом поднялся дознаватель.
– Если что вспомнишь… – начал Клин, но, глянув на парня, махнул рукой и отправился на выход.
Последним комнату покинул Марьян. Он долго сидел, о чем-то задумавшись. Потом подошел к парню, молча положил руку на плечо. Змей продолжал смотреть невидящим взглядом прямо перед собой. Ничего не говоря, торговец вышел из помещения. От глаз Третьего не укрылось, как в дверях Марьян смахнул рукой набежавшую слезу. Музыкант у выхода махнул головой Третьему – пойдем. Кио встал, но внезапно ощутил руку Змея на своем запястье:
– Останься! Есть разговор.
К вечеру перед двумя высотками – центральной и привалившейся к ней – были возведены первые укрепления. На баррикадах и в наспех сооруженных пулеметных гнездах несли дежурство бойцы. С крыши окрестности контролировали пулеметчики и снайперы. В помещениях за заложенными окнами маркитанты налаживали быт – женщины стряпали и обживали новый дом, старшие детишки помогали наводить порядок, младшие – активно мешали и первым и вторым своими шалостями.
Кио смотрел на все это в окно, но голова была занята совсем другим.
– Что скажешь? – спросил его из-за спины Змей.
Что он мог ответить? То, о чем Третий только что узнал, и что предлагал Змей, пожалуй, любого человека переполнило бы эмоциями. Правда, кио – не совсем человек. Все-таки парень знал, к кому обращался.
– Не за себя прошу, за неё, – послышался ещё один аргумент. – Я понимаю, что… что виноват…
– Брось! – остановил человека киборг. – У нас с тобой похожие судьбы. Я бы, наверное, так не поступил, но я и не человек. У меня есть чувства и эмоции, но все равно не такие сильные, как у вас, людей. Потому я не могу оценивать твои действия. Но кое-что и мне, киборгу, ясно.
Третий повернулся от окна.
– Вдвоем не справиться, – подумав, сказал он.
– Я не могу рискнуть и рассказать все другим, понимаешь?
Кио кивнул:
– Боишься, шамы прочтут?
– Да.
– А ты уверен, что сможешь сделать то, что задумал?
– Думаю, да.
– Думаешь? – насторожился киборг.
– Я понимаю, ты ставишь в залог свою жизнь, и взамен я могу дать тебе только свое слово, которое мало чего стоит… – посмотрел в глаза Третьему Змей. – Но ты должен… вернее, я очень хотел бы, чтобы ты мне поверил! Вы: ты, Марьян, Искра, Музыкант – вы все мне, как семья. Понимаешь? И я бы сам отдал жизнь за вас.
Все эти слова киборгу были не нужны. Он верил фактам. Система классификации мимики Пола Экмана, забитая в память киборга, говорила ему намного больше. Потому Третий прервал его:
– У меня только один вопрос.
