Все эти слова киборгу были не нужны. Он верил фактам. Система классификации мимики Пола Экмана, забитая в память киборга, говорила ему намного больше. Потому Третий прервал его:
– У меня только один вопрос.
– Хоть сто, – ответил Змей.
Кио покачал головой.
– Это очень серьезный вопрос. Сразу скажу – решение мной уже принято, и ни один из вариантов ответа его не изменит. Но я хотел бы услышать правду.
– Я не собираюсь тебе врать, – кивнул Змей.
Киборг не стал говорить, что он и сам поймет, если тот солжет.
– Вдруг ничего не получится, и я погибну – ты уверен, что сам спасешь Искру? Ответь только «да» или «нет».
Человек выдержал пристальный взгляд.
– Да.
Все, что Третий хотел узнать, он узнал.
– Когда выходим? – спросил киборг.
– На рассвете.
Кио кивнул и вышел. По дороге к временному командному пункту он прокручивал в голове все сказанное сегодня, вытаскивал из памяти сцены недавнего прошлого, сверяя с тем, что узнал, подмечая упущенные ранее детали.
В зале совещаний Платон разговаривал с воронцовским разведчиком. Стоявшие на входе караульные лишь кивнули киборгу и пропустили внутрь. Голые стены с установленным посреди комнаты переносным столом, на котором углем на древесной коре лидер базы что-то писал и черкал, – вот и все нынешнее убранство зала. Разве что сваленные в углу несколько баулов с вещами да ящики с патронами вместо скамей. Старшины тоже собрались здесь – Марьян, Клин и Борис. Только Семена не было – по рассказу торговца, того накрыли мороки, когда он с группой прикрытия обеспечивал отход маркитантов с базы. Тут же был знакомый Змея – Димка Рогов.
– Не могу, – качал головой Платон, общаясь с разведчиком. – Сам видишь – мы сейчас, считай, голые. Если людей сниму – кто женщин и детей на неукрепленном месте оборонять останется? А нам еще с нашей базы надо как-то вывезти все, что под Поля Смерти не попало. Затянем – муты все себе загребут и на нас с нашим же оружием попрут.
Марьян заметил вошедшего приказчика.
– Ну как он? – шепотом поинтересовался состоянием Змея торговец.
– Нормально, – кивнул киборг.
– Что-то хотел? – спросил Марьян.
– Спая надо починить, пришел узнать насчет инструмента, – объяснил Третий.
– Ясно. Погодь пока – вишь, разговор серьезный.
А разговор и правда становился все серьезней.
– Нам бы только боеприпасов, хоть сколько-то, – продолжал Димка.
– Ну что я могу сделать?! – опять втолковывал гостю Платон. – У нас у самих только то, что вывезти успели. Или мне спасти вас, чтобы самим погибнуть?
– Если вы не поможете, то нам всем край, – медленно произнес мрачный, как московское небо, «воронец». – Тогда уж лучше меня тут на месте убейте – я с такой новостью назад не пойду. Лучше пусть люди умрут с надеждой, чем от безнадеги.
– Хорошо сказал, – произнес один из старшин – Борис.
– А ваши сильно о надежде думали, когда Марьяна с Клином в подземелья багов бросили? – не оценил речи разведчика Платон. – Хотя они у вас убежища просили. А теперь, как припекло, к нам же и прибежали!
– Ну так накажи за это всех – женщин, детей! – дерзко ответил Димка. – Пусть муты ими сегодня отужинают. Расскажешь потом своим внукам, как ты свой клан спас, в то время как других убивали. Если будет, конечно, кому рассказывать. Потому что, если задавят нас, то следом сразу за вас примутся.
– Ну, раз уж в разговоре нас упомянули, – решил все-таки вмешаться Марьян, видя как накаляется обстановка, – то дайте уж и мне сказать.
Платон, готовый сорваться, придержал эмоции и кивнул.
– Так вот все, почти все, кого генерал пустил на смерть, сейчас в этой комнате. Но, думаю, несмотря на весь ужас, который нас в подземельях поджидал, каждый из нас понимает, что все мы можем ошибаться. И рассказ Змея с Музыкантом это лишь подтвердил.
Лидер маркитантов бросил на старшину недоуменный взгляд.
– Да, Платон, – подтвердил его догадки Марьян, – я сейчас буду просить за «воронцов». Парень прав. Не так много людей в Москве осталось, и с каждым днем нас становится только меньше. Бабы не успевают рожать столько, сколько в боях с мутами да в Полях Смерти гибнет. Если сегодня не поможем им – завтра, может статься, некому будет помочь и нам.
– Ты предлагаешь оставить нас сейчас без прикрытия? – снова вскипел Платон.
– Зачем? – спокойно ответил Марьян. – У нас фенакодусы стоят без дела. Сколько их? Сотни две, больше? Вот пусть столько же добровольцев отправится на помощь. Ну и боеприпасов им дать, чтобы не нуждались.
– Да ты сбрендил, старый! – отмахнулся от него маркитантский лидер.
– Ты не горячись, – Марьян отвел Платона в сторону, переходя на шепот: – Ты сколько лет пытался с генералом отношения наладить? И что? А тут он сам к тебе обращается.
– Не то время он выбрал, – ответил лидер маркитантов.
– Тут особо выбирать не приходится, – настаивал Марьян. – Другого времени может не настать, пойми!
И торговец снова повысил голос, чтобы все его слышали:
– Это, конечно, мое мнение. Но я за него отвечаю и, что бы ты ни решил, сегодня же отправлюсь на помощь «воронцам». Со мной в подземельях были Клин и Третий – пусть тоже скажут свое мнение.
– А при чем тут Третий? – удивился Платон. – Может, еще Прохора попросишь высказаться?
– Да при чем тут этот трус? – скривился Марьян. – Он свой ошейник заслужил – пусть теперь камни для постройки базы потаскает. Я же тебе о мнении авторитетных членов клана говорю.
– В случае с Клином – это понятно. Но за каким лешим ты Третьего приплел? С каких пор голос рядовых бойцов учитывается на совете старшин?
– Ну раз уж на то пошло… – вздохнул Марьян. – Для нашего клана, – он подошел к кио и похлопал по спине, – Третий совсме не рядовой боец. Лично мне и Клину он спас жизни. Да и многим другим. Никто не станет спорить, что он один стоит целого отряда. В преданности его сомневаться не приходится. Выучки и опыта ему не занимать. Я уж молчу о знаниях, которыми Третий с нами делился все это время. А по возрасту он старше всех нас. Эту тему надо было поднять раньше, но в наше время тяжело спешить и легко опоздать. Потому поднимаю вопрос о возведении кио в старшины.
Лицо Платона вытянулось от удивления. Да и Клин с Борисом явно были не готовы к такому разговору. Для самого Третьего это стало неожиданностью.
– Тем более, Семен погиб при нападении мороков, – как будто не заметив реакции командира, продолжал Марьян. – Нам нужен новый старшина.
Платон переглянулся с Борисом и посмотрел на Клина. На лице дознавателя, как всегда, трудно было что-либо прочесть, кроме того, что тот всерьез задумался.
– Да ты понимаешь, что предлагаешь? – наконец, заговорил лидер маркитантов. – Я тоже уважаю Третьего, но как воспримут люди киборга-старшину?
