— А мне понравилось, — улыбнулся Сатурн. — Отличный выстрел. До цели метров триста было.
— Спасибо, дружище, — поблагодарил охотник.
— Возможно, — продолжил Стас, — недалёк день, когда при слове «дружище» в тебя начнут стрелять, руководствуясь соображениями собственной безопасности.
— Очень смешно, — Коллекционер обернулся, с прищуром глядя на компаньона, — Ты меня устыдить что ли пытаешься? И это после того, как сам всё слышал? Я, между прочим, сегодня родины лишился. Мне теперь спокойно по городу детства золотого не прогуляться никогда. Так почему бы напоследок не поддаться импульсу в удовольствие, раз уж наш большой товарищ, — кивнул он на Сатурна, — обговнял всё с ног до головы? Кстати, переросток, ты где по губам читать наблошнился?
— Друг научил, — буркнул Сатурн, обижено. — Ему горло осколком пробило, два месяца говорить не мог.
— О как. Ради друга, значит, целую науку освоил? Молодец. А эта паскуда, — кивнул охотник в сторону реки, — даже слова доброго на прощание не сказал. Мало их, друзей-то настоящих, катастрофически мало, и поголовье неуклонно сокращается. Но оставим лирику. Станислав, думаю, ты уже можешь поделиться с нами планом.
— План элементарен, — ответил Стас, продираясь через дебри густого подлеска. — Сначала нужно отмахать одиннадцать километров на юго-запад, до населённого пункта, фигурирующего на картах Легиона под наименованием Ковардицы, скрытно его обогнуть и продолжить движение строго на север, пока не скажу, что мы пришли. Как вам?
— Замечательно, — отозвался Сатурн. — Напрямик — это по мне.
— Да, элементарнее не бывает, — скептически проворчал Коллекционер. — Уж не оттого ли, что здешние места ты на карте только и видел?
— Разумеется, — честно признался Стас. — Километров пятнадцать идти будем практически вслепую, ну, а там уже полегче станет с ориентирами. Сейчас, — взглянул он на часы, — двадцать минут одиннадцатого. Предполагаю, что к шести часам вечера мы сумеем забрать груз.
— Имею встречное предложение, — поднял руку охотник.
— Излагай.
— Хорошо. Предложение такое — временно забиваем на твой план, совершаем стремительный марш-бросок на километр вглубь леса, оставляя за собой максимально заметный след — с этим, я считаю, проблем не возникнет — и, организовав засаду, ждём прибытия нашего таинственного попутчика.
— Снова его чуешь?
— Да, но слабо. Он отстал. Наверное, крюк закладывает, чтобы со Святыми не пересечься.
— А что за попутчик? — спросил Сатурн.
— Как долго ты планируешь его ждать? — продолжил Стас, игнорируя великана.
— Сколько понадобится. Это легче, чем вырастить глаза на затылке. Но, думаю, не дольше полутора-двух часов.
— Что за попутчик? — повторил Сатурн настырно, явно недовольный отсутствием внимания к своей персоне.
— Есть тут один товарищ, — ответил Коллекционер. — Идёт за нами как минимум с полпути. Кто он такой — мне и самому интересно. Может, ты прояснишь ситуацию?
— Я? — удивился великан. — Почему я?
— У нас с Колом есть предположение, что этот товарищ увязался за нами не со скуки, а выполняя приказ Хозяина, — пояснил Стас. — О его намерениях остаётся только догадываться, или спросить лично.
— Нет, — помотал Сатурн головой, — он не может быть человеком Легиона. Я бы знал. Какой смысл Хозяину скрывать это от меня?
— Другими словами, — подытожил Коллекционер, — ты не станешь возражать, если мы, на всякий случай, его пристрелим? Хотелось бы, конечно, расспросить для начала, но, сам понимаешь, последствия предугадать сложно.
— Да делайте, что хотите, — хмыкнул Сатурн.
— Вот и отлично, — заключил охотник. — Раз возражений по моему плану нет, предлагаю перейти к стадии выполнения.
Десять минут бега по лесу с препятствиями в виде густо разросшегося молодняка и скопившегося в изрядном количестве трещащего под ногами валежника дались едва ли не тяжелее, чем недавний сорокаминутный марш-бросок по пустоши.
— Ты уверен, что это было необходимо? — хрипя, спросил Стас и опустился на землю рядом с отплёвывающимся от паутины Коллекционером.
— Не повредит для надёжности. В пустоши он хорош, а в лесу — хрен знает. Недооценивать противника — безрассудно, но переоценивать — глупо.
Скоро к компаньонам подтянулся и отставший немного Сатурн. Хмурый, тяжело дышащий и утыканный с ног до головы поломанными ветками великан пугающе напоминал разгневанного лесного духа, явившегося карать двух потревоживших его покой наглецов.
— Ненавижу лес, — прохрипел он, стряхивая с себя непрошеные дары Зелёного Властелина, и, оглядевшись, уселся на старый гнилой ствол упавшей сосны, тут же превратившийся под таким весом в труху. — Ай, чёрт!
Эффектное падение на пятую точку отозвалось весёлым, лишённым всякого сочувствия, гоготом.
— Осторожнее, — предостерёг охотник, уняв смех. — Лес всё слышит.
— Что у тебя в «Вепре»? — спросил Стас?
— Картечь, — ответил Сатурн, поднимаясь.
— Хорошо. Бей по конечностям. Кол, тебя тоже касается. Я рассчитываю узнать о целях нашего преследователя из его уст, а не по приметам на его трупе.
— Не нужно делать из меня злодея, — театрально возмутился охотник.
— Распределим позиции. Сатурн, ты ложишься вон за тем пнём. Там как раз ложбинка и кусты вокруг плотные. Будешь тылы прикрывать на всякий непредвиденный случай.
— Далековато. А лежать обязательно? — пробурчал великан недовольным тоном.
— Обязательно, дружок, обязательно. Я бы тебя ещё и окопаться попросил, но на это времени нет. Кол, ты, как самый зрячий, хорошо слышащий, тонко обоняющий, да ещё и с шестым чувством, отправляешься на передний край. Думаю, вон там, возле пригорка, неплохая позиция.
— С радостью, мой командир! — издевательски козырнул охотник.
— Ну, а я, — продолжил Стас, — займу условный правый фланг. Ещё раз напоминаю — стрелять только в руки-ноги. Никаких перекличек, никаких условных сигналов. Огонь по готовности. Вопросы есть. Вопросов нет. Разошлись.
Стихийно организованная засада дала уложенному в горизонтальное положение телу и голове необходимую передышку. Хроническое недосыпание последних дней в купе с безостановочной нервотрёпкой всё отчётливее сказывались на самочувствии Стаса. Организм элементарно устал, перегрелся и всё чаще норовил засбоить. Мышцы ныли так, что казалось — одно неверное движение, и они лопнут, сухожилия оторвутся от костей, туго скрученные волокна мускулов, как потерявшие опору струны, взметнутся вверх, рассекая кожу, и тело беспомощно рухнет кровавым сгустком изношенной до предела плоти. Простреленный бок и порванное осколком бедро так же не преминули о себе напомнить, воспользовавшись моментом. Усталость немного притупляла боль, но она притупляла и остальные чувства. Веки стремились сомкнуться, периодически окуная рассфокусированный взгляд в темноту. Воспалённая носоглотка горела, едва распознавая ароматы благоухающего осеннего леса. Мозг лениво и отстранённо анализировал улавливаемые ухом звуки, от чего те сливались в негромкий монотонный гул. Сон настойчиво требовал от ослабленного организма капитуляции.
