– Стой! О чем предупреждать?
– Да о чем угодно. Как только увидишь что-то странное или тем более угрожающее, сразу говори.
Карат приналег на весла, изо всех сил разгоняя лодку. Тут тебе не суша, со скоростью спринтера двигаться нельзя, но все равно и минуты не пройдет, как будут в безопасности. Нервирует, конечно, опасная близость правого берега, но пока что он чист, а твари мгновенно не материализуются.
Зато на левом берегу то еще оживление – мертвяки забрались на мелководье, бредут, наматывая на ноги гирлянды водорослей. Все равно не достанут, можно не обращать на них внимания. За все время пути лишь несколько тварей рискнули устроить заплыв, но, за исключением случая возле погибшего поезда, все попытки выглядели комично.
Недоразвитые зараженные плавают немногим лучше топора.
Вот уже половина опасного участка пройдена. Голый пляж заканчивается, дальше начинается травянистый берег, местами поросший раскидистыми ивами. Между деревьями виднеются лодки и катамараны, предназначенные для отдыхающих, земля утоптана, густых кустов, где можно устроить засаду, нет. Ничего опасного в глаза не бросается, ерунда осталась, практически прорвались.
– Карат, впереди чудовище, – с легкой дрожью в голосе сообщила девочка.
Тот обернулся, но ничего не увидел.
– Где?
– Не знаю. Мне кажется, что оно вон под той лодкой. Больше ему прятаться здесь негде.
Понятно, что пассажирка указала на перевернутую лодку. Ведь такая одна на весь берег, остальные стоят ровно. И чудовищами она называет лишь развитых тварей, вся мелочь для нее – просто зомби.
Но сколько бы Карат ни таращился, ничего похожего на здоровенного зараженного не заметил, о чем и сообщил:
– Я ничего не вижу.
– Но оно там. Оно точно там.
Пару раз взмахнул веслами и оставил их в покое, лодка продолжала двигаться по инерции. Ухватился за винтовку. Может, спасенная и фантазирует, но Улей – такое место, где даже на явную ахинею приходится реагировать.
Увидев, что лодка сбавляет ход, одна из тварей не выдержала, прыгнула в воду, неуклюже барахтаясь, поплыла к вожделенной добыче. Карат в ее сторону даже не покосился, этот рывок им ничем не грозит. Хотя кот резко заволновался, вот только не на мокрого лотерейщика смотрит, а вперед. Впрочем, он часто проявляет признаки беспокойства без видимого повода.
Мирно лежащая кверху днищем лодка взмыла над землей, едва с ней поравнялись. Скрывавшийся под ней мелкий рубер сиганул на несколько метров с таким расчетом, чтобы приземлиться Карату на голову. Все шансы были на его стороне, реакция обычного человека ограничена, до берега всего ничего, и секунды не пройдет, как на борту начнется бойня.
Вот только с Каратом нехитрые расчеты твари не сработали. Тот сидел наготове с винтовкой в руках и в нужный миг лишь напряг уши, мгновенно ускорившись до фантастических значений. А потом прицелился в середину головы твари, выбрал почти до конца свободный ход спускового крючка и, вернувшись в обычный режим, просто его дожал, там на пару волосинок оставалось.
Отдача двинула в плечо, а фундаментальный закон физики гласит, что всякое действие равно противодействию – аналогичную работу проделывает и пуля, передавая импульс цели. Пусть она пронзила переносицу рубера навылет, но все равно растеряла при этом часть энергии. От сильнейшего толчка башка твари неприглядно запрокинулась, тело рухнуло с недолетом, обдав всех сидевших в лодке брызгами. При этом монстр не попытался ухватиться за борт и вообще не шевелился.
Проследив, как тварь стремительно исчезает в глубине, Карат схватился за весла, в несколько взмахов вывел лодку на большую воду, спросил:
– У тебя точно с глазами проблема?
– Не проблема, а жуткая проблемища. Скорее всего я потеряю зрение еще до восемнадцати лет.
– Да уж… даже не знаю, что тебе сказать…
– Ничего не говори. Я привыкла так жить. Кое в чем это сделало меня сильнее.
И куда только делось мелкое создание, которое тряслось от страха, обхватив блок на конце крановой стрелы. Нынешняя пассажирка держится намного увереннее в себе, и, похоже, Карат ошибся в возрасте на год-другой, она оказалась постарше.
И крепче среднестатистической девочки ее лет.
Или просто находится в шаге от грандиозной истерики, когда в один миг сломается возводимая ею стена между тем, что происходит вокруг, и не слишком уютным мирком всеми силами поддерживаемого спокойствия. Что после случившегося ожидаемо, даже Карата дрожь пробивает. Ведь не успей она предупредить, он бы скорее всего так и шел дальше, держась за весла, и не факт, что успел бы ввести себя в спасительный ускоренный режим. Тот рубер действовал чертовски быстро, а лодка держалась опасно близко к его засаде.
Вот ведь сволочь – не всякий человек так сумеет. Рассмотрел потенциальную добычу, оставшись при этом незамеченным, обдумал план действий, устроил простую и одновременно хитрую западню.
Злой гений безнадежно сумасшедшего мира.
– Если у тебя с глазами все так плохо, как смогла его заметить? Я вот ничего не видел, а ведь на зрение не жалуюсь.
– Я его тоже не видела. Зато слышала. У меня слух хороший. Они дышат как-то не так, неправильно. И урчат не так. Кот приятно урчит, а они нет. Неприятный звук.
– А я ничего не слышал.
– Так говорю же – у меня слух хороший. Не слышал, что со слепыми так бывает?
– Ты не слепая.
– Но и не сильно зрячая. Я часто слышу то, что другие не слышат. Он тихо-тихо урчал, поначалу даже понять ничего не могла. Но потом лодку увидела, и все ясно стало. Это как в банку говорить, такой же глухой звук получается. Только вместо банки перевернутая лодка.
– Это был рубер. Не самый опасный из них, но нельзя сказать, что мелкий. Нам бы его вполне хватило. Он мог прикончить меня за пару секунд, а уж с тобой не проблема разделаться.
– Он специально хотел нас убить. Заранее спрятался.
– Да, в деле убийства они мастера. Те, кто увидел туман и оказался в Улье, делятся на две неравные категории: зараженные и иммунные. Первые вон, – Карат указал на левый берег. – Поначалу они тупые, и даже бродят медленно, точь-в-точь как зомби из фильмов.
– Но эти быстрые.
– Ага, потому что прошло определенное время, и они без дела не сидели, полноценно питались. Зараженные развиваются, постепенно перерождаются в более опасных тварей. Вон те, которые без штанов, называются бегунами. Дальше они превращаются в лотерейщиков. Вон один из них, с краю, с когтями длинными, на покусанную пчелами обезьяну похожий. Помаши ему ручкой, он в ответ улыбнется во все свои пятьдесят зубов и заурчит. Не такой уж и опасный, но без оружия ему лучше не попадаться, да и оружие оружию рознь. Лучше всего огнестрельное, против нормальной пули он пока что защитой не оброс. Дальше лотерейщик превращается в топтуна, когда-нибудь я тебе его покажу, здесь их нет. Топтун становится кусачом, из кусачей растут руберы, один из которых нас только что едва не поубивал, а за ними идет элита – твари, которых уже никто не разделяет на виды. Руберы в сравнении с ними – почти безобидные зверушки.
