– Ты иммунный?
– Конечно. Я здесь уже больше месяца – приличный срок. Зараженные сохраняют разум несколько часов, максимум три-четыре дня в отдельных кластерах, так что я точно не из них.
– Кластерах?
– Кластер – основной структурный элемент этого мира.
– Расскажешь?
– Про это надо долго рассказывать. Улей – будто игра в пазлы. Он весь разделен на многоугольники – кластеры. Считается, что каждый из обычных кластеров принадлежит одному из миров Мультиверсума – бесконечного множества самых разных миров. Его при тумане, который мы называем перезагрузкой, вырывает из родного мира со всеми обитателями и приносит сюда. После этого почти все люди заражаются, превращаются в тварей, остается немного иммунных, их зараза не берет. Проходит срок, и туда же прилетает кластер уже из другого мира. Обычно отличий между ними нет вообще, или они такие, что не заметишь. Вселенная бесконечна, и Улей тому подтверждение. И еще не факт, что кластеры именно прилетают, есть мнение, что они копируются механизмом Улья. Существует проблема с временны́ми сдвигами, потому как там, у себя, кластеры на месте не стоят, за время между перезагрузками они меняются, иногда серьезно. Так что отличия все же есть. Сложно все там, подробно и долго говорить надо, хорошо бы потом тебе почитать брошюрку на эту тему, я такую в больнице листал. Специальная литература для новичков, очень четко расписаны все эти моменты. По короткому разговору тут ничего не поймешь. Твой автобус сломался, ты задержалась и оказалась на кластере в момент перезагрузки. Потому и не нашла заправку, она осталась в твоем мире, здесь на ее месте территория иного кластера, он совсем другой.
– Если находиться в кластере, который перезагружается, окажешься дома?
– Интересно…
– Что интересно? Ты разве об этом никогда не думал?
– Об этом я как раз подумал в первую очередь, когда мне только-только начали рассказывать о прелестях Улья. Но тебе не успели толком ничего объяснить, а ты уже задала коронный вопрос всех новичков. Прямо на лету схватываешь.
– Да, я всегда быстро схватываю, а ты сказал достаточно. Ну так что?
– Нет. Исчезают только старые постройки и все мертвые предметы. Люди остаются, голые и без оружия. Бывает, умирают, бывает, становятся слюнявыми идиотами. Это явление здесь называют откатом, попадать под него не рекомендуется. Так что извини, но нет, так просто тебе отсюда не выбраться.
– Родители сойдут с ума. Я у них единственный ребенок.
– Если все дело в копировании, они даже ничего не заподозрят.
– Если тебя укусит зараженный, ты заразишься?
– Приятного в таком укусе мало, но здесь не кино, в зомби не превращусь.
– Я здесь меньше дня. Ты сказал, что почти все заражаются. Сколько из них остаются иммунными? Какой процент?
Карат нахмурился – вопрос скользкий. Но смолчать нельзя, придется отвечать.
– Не знаю точные цифры, к тому же все зависит от кластера, а там трезвому не разобраться. В некоторых разум сохраняет один из тысячи или даже десяти тысяч, в других изредка доходит до двух-трех из сотни. Примерно такой разброс, точнее не скажешь.
– То есть приблизительно один из тридцати, в самых лучших случаях, которые бывают нечасто?
– Да.
– Получается, у меня почти нет шансов…
– Не надо такое говорить.
– А что мне еще можно сказать?
– Ничего не болит? Мысли не путаются? С дыханием нет проблем?
– Зачем ты это спросил?
– Заражение выдает себя на самых ранних стадиях разными симптомами. Ну так что?
– После того как ты это спросил, заболело абсолютно все. И мысли запутались в узел. А еще дыхание останавливается.
– Вообще-то я серьезно.
– Я тоже. Карат, я… я боюсь… Я очень боюсь… Лучше умереть, чем такое…
Девочка повернулась, уставившись в сторону бесновавшихся на удаляющемся берегу мертвяков. Стекла темных очков скрывали ее глаза, но Карат не сомневался, что страха в них хватает.
Оставил весла в покое, уперся ладонями в колени, стиснул зубы, решая непростую задачу. Впрочем, ответ настолько очевиден, что долго размышлять не пришлось.
– Как-то нехорошо получается. Я представился, а кто ты, до сих пор не знаю. В Улье с этим вопросом все очень строго.
Девочка ответила без колебаний:
– Диана, четырнадцать лет. То есть пятнадцать. Ну, то есть почти пятнадцать.
– А выглядишь на тринадцать.
– Преувеличиваешь.
– Разве что чуть-чуть.
– Я еще вырасту.
– Не сомневаюсь. Имя настоящее?
– А какое же еще? Показать ученический билет?
– Верю. А ученический лучше порви.
– Зачем?
– Тут он тебе точно не пригодится. Да и нехорошо, если другие узнают о настоящем имени.
– Настоящем имени?
– Ну да, тут почти все суеверные до смешного, из-за этого нового человека приходится как бы крестить по обычаю Улья. Вот так я и стал Каратом. С женщинами проще, ведь их меньше, у них вроде льготы, могут сами себе новые имена выбирать. Потому Наташек и Машек не увидишь, сплошь всякая экзотика, часто до уморительного доходит, как только не извращаются при выборе – тут тебе и Шахерезады, и Нефертити, а уж Клеопатры и Мессалины стаями бродят.
– Я не суеверная.
– Я тоже.
– Тогда почему ты заговорил о смене имени?
– А давай не будем его менять? Диана – и так не сказать, чтобы распространенное. Все будут думать, что новое выбрала. А ты просто не говори ничего никому, один я знать буду, а я – могила. Диана, и все.
– Как скажешь. Мы остановились только ради имени?
– Вообще-то не совсем.
Карат достал туго свернутый пакет, развернул, извлек из него узелок из носового платка Рэма, а уже оттуда достал один из пяти хранившихся там белых шариков. Показал девочке:
– Здесь это называют белой жемчужиной. Волшебное средство, может многое, никто не знает все его тайны, но кое-что известно. Если дать такой шарик не иммунному новичку до того, как он потеряет разум, это сделает его иммунным.
– Так у тебя все это время было лекарство от заражения?! Почему сразу не сказал?! Специально пугал?!
– Не все так просто. Этот жемчуг принадлежит не мне, я должен доставить его одному человеку, это мое задание.
– А нельзя сейчас съесть одну, а потом вместо нее положить другую?
– Ради этих пяти шариков погибло немало людей. Я единственный, кому повезло выжить. Это самая редкая штука в Улье, так что смотри не урони.
Карат протянул жемчужину. Диана осторожно взяла, поднесла к непроницаемым стеклам очков, покачала головой:
– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Давай подождем, может, я не заражусь.
Последнее пролепетала совсем уж убитым голоском. Ну да понятно, кому понравится такое говорить.
