— Мотив известный, сэр, — пожал плечами комиссар. — Это же был Вульфсон! Но я не могу ограничиваться лишь «заказной» версией. Как варианты: маньяк и терроризм. Но все-таки на первое место я бы поставил политическую подоплеку.
И этот намек был председателю Совета предельно ясен. Депутат от Либерально-Патриотической партии Марса Джад Вульфсон стоял на твердых националистических позициях. «Марсиане — высшая раса, красная планета превыше всего, Империя должна возродиться на Марсе, который является ее прямым наследником, а в перспективе новое государство должно будет выйти из состава Объединенных Наций». За такие взгляды его уважали на родной планете и, мягко говоря, не любили на Земле. Хотя на самом деле никто не воспринимал Вульфсона всерьез.
Кому выгодно убийство этого пустозвона-популиста? Почему это сделано с особой жестокостью, при чем тут его семья? Для пущего эффекта? Или все-таки поработал маньяк?
— Оружие нашли?
— В телах и стенах застряли пули. Гильз нет, их преступники для вида собрали. Но тщательный скан-лазерный анализ показал места, где падали гильзы, а баллистическая экспертиза это подтвердила.
— Преступников было несколько?
— Да, сэр. Трое вошли в дом, еще двое контролировали вход и заднюю дверь с улицы.
— Значит, маньяк отпадает, — без сожаления отбросил Генри наиболее слабую версию. — Что говорят баллистики о пулях?
— Производство «Армз индастриз». — Рипли что-то вынул из кармана и протянул председателю. — Один в один.
Генри повертел в пальцах девятимиллиметровый патрон. Укороченная версия классического патрона «парабеллум». Так называемый короткобойный. Выпускается и используется только на Марсе. В условиях Земли энергии такого патрона было бы недостаточно. Здесь же ее хватало с лихвой. Для обеспечения и дальности выстрела, и убойной силы.
— Не стыкуется, — нахмурился Олаф. — В Стокгольме использовали сорок четвертый, предположительно «магнум».
— И после этого пришлось подбрасывать следствию пули, — снисходительно усмехнулся Рипли. — Террористы просто учли свои ошибки. Используй они земное оружие, да, не дай бог, сорок четвертый с патроном «магнум», пули прошили бы не только людей, но и стены и, образно говоря, ушли бы на орбиту. А убийцам требовалось оставить четкие, неопровержимые улики. Они изо всех сил стараются скомпрометировать полицию и власть. Меня и вас, сэр, в первую очередь.
— Серьезные выводы. Категоричные. Даже чересчур категоричные.
— Я не первый год служу в полиции, — заносчиво ответил комиссар. — И ведь мы не на Земле. Условности и формальные процедуры для нас не так важны, как истина. Или вы иного мнения, сэр?
— Возможно, вы правы, но попрошу соблюдать все тонкости и атрибуты следственных мероприятий, комиссар. Нам нельзя ошибиться ни в одной мелочи. Ведь за этим делом наблюдают не только марсиане, за ним следит вся Галактика. Я уже не говорю о пристальном внимании Генеральной прокуратуры.
— Конечно, сэр. Все будет сделано в строгом соответствии с правилами.
Генри кивнул и перевел взгляд на Джастина.
— Господин секретарь, как развиваются взаимоотношения с прессой?
— Они меня достали, — устало вздохнул Джастин. — О, простите, сэр, вырвалось! Такое впечатление, что им неважно, что я говорю. Они используют меня как немую заставку. Я просто торчу перед камерами и раскрываю рот, а в эфир идет текст, состоящий целиком из их собственных комментариев. Да вы послушайте сами, сэр! Включите любой канал, по всем передают одно и то же…
Генри прошел в просторный холл и осмотрелся. На столике у камина лежал хозяйский комп, а перед ним стоял молодой полисмен с сержантскими нашивками и неторопливо перебирал каналы. Звук был приглушен.
— Громче, — приказал председатель, усаживаясь в глубокое кресло.
Сержант торопливо провел рукой над подвижной голограммой и вытянулся в струнку. Звук стал громким, и в его воспроизведение включились динамические панели всех стен комнаты. Эффект присутствия был полным. Олаф будто окунулся в гущу окружившей дом толпы, а репортер инфоканала МК-10, казалось, обращался непосредственно к председателю:
«…Полиция предполагает, что это маньяк, ЦРС — что это провокация сепаратистов, однако есть и другие версии. По мнению соратников депутата Вульфсона, цитирую: „Это не что иное, как расправа нового режима, представителем которого на Марсе стал пробившийся на пост председателя Совета „полукровка“ Олаф Генри“. Соглашаться или нет с мнением активистов Либерально-Патриотической партии, решать вам, уважаемые сограждане, но посудите сами… Сначала была страшная и жестокая расправа над политсоветом земной партии „Свобода и право“, теперь мы стали свидетелями устранения лидера другой „неудобной“ правительству партии. Что это, если не начало планомерной борьбы власти с инакомыслием? Мало того, что Совет Объединенных Наций принял ряд драконовских постановлений и законов, теперь полиции отдан прямой приказ об уничтожении оппозиции. Трудно в этой ситуации не согласиться с либерал-патриотами, на Галактику надвигается самая настоящая диктатура…»
— Переключи, — поморщился Генри.
— Да везде один и тот же бред, сэр, — осмелился сказать полисмен, переключая канал.
«…Известно, что Олаф Генри занял свой пост исключительно при поддержке директората марсианской промышленной корпорации „Армз индастриз“. В материалах наших корреспондентов мы неоднократно рассказывали о предвыборных технологиях и ухищрениях, предпринятых командой Генри, а также о тесной личной дружбе председателя и Джона Баума, президента этой самой „Армз индастриз“…»
— Они все уверены, что это начало репрессий, и готовы сожрать нас вместе с дубинками, — сказал вставший в дверях Рипли. — Я перевел полицию на казарменное положение, сэр. Все патрули на улицах. Национальная гвардия ждет приказа.
— Пока не время, — покачал Олаф головой. — Армия на улицах — это крайняя мера. Последствия такого шага будут необратимы. Подождем. Что нового конкретно по теме?
— Пока ничего. Сигналы поступают из самых разных мест, даже с обратной стороны планеты, но ничего конкретного.
— Разве инопланетные преступники могли так хорошо спрятаться? — удивился Джастин.
Его вопрос смешался с новым отрывком из репортажа:
«…Этот Генри занял свой пост исключительно при поддержке земного правительства и крупных компаний, таких, как „Армз индастриз“ и „Марс“, наших главных продуктовых импортеров. Не будь у него таких друзей, как мистер Баум и мистер Валевски…»
