Какое наслаждение! Сколько ощущений!
Шаари уставился в стену выпученными глазами – ему было плевать, что за каждым его движением наблюдают замаскированные камеры. Он походил на пророка, осененного очередным божественным откровением. Ясно и четко в тот миг представилось ему: семейный очаг, жена, дети… Непринужденная суета, повседневные заботы, малозначительные мелочи быта… Пока всего лишь слова и размытые образы, похожие на те, что приходят утром перед пробуждением, но они становились четче… Шаари не имеют права заводить семью и даже просто сексуальные контакты внутри своего сообщества. Этот же запрет распространяется и на существ, живущих вне Рашдана. Нарушителей ждала смерть. На занятиях по истории шаари рассказывали, кто из братьев и за что был казнен в прошлом. Больше половины всех проступков носили спонтанный характер – мало кто шел против правил сознательно. Невзирая на содержащиеся в пище «призраков» препараты для подавления влечения, природа иной раз сбрасывала оковы. А дэррны не делали скидок. Единственное, что они могли предложить своим слугам, учитывая их прошлые заслуги, так это эвтаназию. Не сжигание живьем в турбине…
Фаннур посмотрел на пустую посуду. Отвращение подступило к горлу. Теперь он ненавидел дэррнов еще сильнее. Хозяева лишили его детства и нормальной жизни, они сделали все, чтобы он перестал быть человеком. И сейчас он прямо нарушает установленные для шаари правила и находит в этом массу удовольствия.
Истерическое желание расхохотаться во все горло едва не заставило «призрака» поддаться искушению.
«Ну так приходите и убейте меня! Глеш! Архонт Шогг! Кто-нибудь!»
Фаннур стиснул руками виски. Голоса в голове на миг оглушили его, но так же быстро фантомная волна прошла и рассеялась.
Он давно был не тем, что раньше. Разочарование и боль оставили в сердце Грифа шрамы еще более глубокие, чем когда перед ним открылась правда о его детстве. Фита со своей дрессировкой окончательно разрушила прежний мир «призрака». В какой-то мере Фаннур даже был благодарен ШакРок за ее методы. Не пройдя через страдания, не очистишься для будущего. Теперь Фаннур смотрел вперед с куда меньшим страхом и куда более четко представлял себе, что делать.
Его вывели наконец из тумана и указали дорогу.
Жаль, что нельзя прямо сейчас поговорить с Мией.
Фаннур встал из-за стола и оглядел свое новое жилище. В пределах лаборатории ему отвели разделенный перегородкой отсек. Тут было головидение, кровать, туалет, шкафчик для одежды и много света. Белые стены, белый пол, белый потолок, белая одежда. Он по-прежнему оставался пациентом, хотя и самым важным на «Цинклете». Самым дорогим товаром, который требуется содержать в стерильной обстановке.
Вырваться отсюда нельзя – Фаннуру объяснили, почему это невозможно. Его отсек со всех сторон экранируется непроницаемым защитным полем вроде того, что наемники применили на Клебре. Плюс к тому за пределами стен беглеца ждали сюрпризы еще более неприятные. О них Фита не сказала ни слова. Правильно рассудив, что неизвестность сама по себе пугает.
Ученая была права – ей ли не знать, как следует обращаться с подопытными животными?
И все-таки Фаннур бежать не собирался. Наоборот, в его планы входило всестороннее сотрудничество с таглианцами. Пока выгодно – а тут сомнений нет, – шаари будет делать все, чтобы угодить своим новым хозяевам. Им нужен Рашдан и Наследие Дэррнов? Здесь интересы сторон совпадают – остается утрясти некоторые формальности.
Мог ли в данный момент шаари желать лучших союзников для осуществления своей мести? Очевидно, нет. Он будет паинькой, умеющим извлекать выгоду из своего положения, а жить под присмотром ему не привыкать.
Фаннур пытался представить себе, каким был бы его дом после всего…
Теперь это получалось у него гораздо лучше.
Шаари прошел через дверь во вторую половину своей новой кельи и лег на кровать. Мягкость. Неожиданная, непривычная мягкость. В Цитадели у шаари было только каменное ложе, которым полагалось наслаждаться. И изредка, когда становилось совсем холодно, можно было брать тонкое шерстяное покрывало.
Фаннур долгое время просто лежал, погрузившись в состояние, похожее на транс. Вскоре раздалась предупредительная трель, заставившая Грифа слегка напрячься. Трудно контролировать рефлексы, привитые через боль.
Открылась дверь, и в его отсек вошли два лакиша – сотрудники лаборатории. За порогом остались два вооруженных до зубов охранника.
Одного лакиша Фаннур узнал. Его звали Эдду Болл.
– Как вы устроились? Как себя чувствуете? Не нужно ли чего?
Хорошо. Нормально. Ничего не надо.
Шаари ответил на вопросы со сдержанно-дружелюбной улыбкой. Лакиши при ближнем рассмотрении казались забавными – это если забыть, на что они способны.
Эдду Болл вел себя как метрдотель, старающийся удовлетворить все желания постояльца. Фаннур был предельно вежлив. И странно себя чувствовал: раньше он ни с кем за пределами Рашдана так долго не разговаривал, если не считать пребывание в капсуле и задушевные беседы с Фитой ШакРок. Обычно все сводилось к передаче устного сообщения жертве от заказчиков убийства. Ничего от себя Фаннур не добавлял. Или же формальные ответы на вопросы, если вдруг приходило вдохновение.
Гриф вспомнил Афа Шии и теплый, солнечный пригород Дикилла. Как будто все было вчера.
– Советник Виида приглашает вас на беседу, – сказал Эдду Болл. – Говоря его словами: «Пора обсудить деловые вопросы».
– Я готов. – Одним стремительным движением – почти неуловимым для взгляда – Гриф поднялся с кровати.
Лакиш невольно отпрянул, в его глазах вспыхнул страх. Второй научник едва не кинулся бежать.
Пришлось Фаннуру изобразить самую дружелюбную улыбку из возможных. Вместе с таглианцами он вышел из отсека и после недолгих проволочек, связанных с проходом через несколько слоев системы безопасности, вся делегация двинулась к лифту. Охрана следовала сзади, не сводя глаз с Фаннура. Тот наслаждался. Он мог убить всех своих провожатых меньше чем за две секунды, и осознание власти над их жизнью и смертью давало небывалый заряд бодрости.
Эта игра ему нравилась все больше.
Путь в конференц-зал занял примерно десять минут. «Призрак» не подозревал, что станция настолько велика.
Наконец Фаннур и лакиши оказались перед овальной дверью, столь же помпезной, как все остальное на «Цинклете». Шаари поражало стремление Вииды к роскоши.
Охрана у дверей на появление гостей не прореагировала. Створки разъехались в стороны, исчезая в толще стен, и Эдду пригласил Фаннура внутрь. За порогом оказался зал с приплюснутым куполовидным потолком и круглым столом в центре. Свет был мягким и не резал глаза, удачно подчеркивая дорогой, сделанный из натуральных материалов интерьер.
