Комната вращалась во всех плоскостях: брошенный пистолет, сапоги коменданта, глубокие как бездна глаза Линды и снова — крик, опустошение и падение вниз. В какой-то момент все остановилось, и Джон увидел занесенный кинжал.
«Сейчас я умру…» — успел подумать он и смиренно принял короткую боль и горечь от торжествующего смеха Линды.
Весть о смерти императора привела его приближенных в шок. Адмирал Сайд-Шах сидел с каменным лицом, Фра Бендрес отрешенно перебирал четки, а Пеккет, Крайс и Крылов о чем-то вполголоса совещались, сидя возле горящего камина и поочередно подбрасывая в огонь сосновые щепки.
Наконец в совещательной зале появился врач. Все присутствующие одновременно поднялись со своих мест и поспешили к нему.
— Каков результат, доктор? — спросил Саид-Шах.
— Еще два часа назад, Ваше Превосходительство, мы полагали, что причиной смерти явилась остановка сердца, но перед вскрытием на трупе открылась рана.
— Что открылось? — не понял адмирал. Другие министры тоже напрягли слух, чтобы понять, что сказал доктор.
— Это выглядит несколько необычно. И я не знаю, как это объяснить, господа министры, но на теле императора на наших глаза за несколько минут открылась рана. Глубокая ножевая рана
— Но как такое могло случиться, — недоумевал генерал Пеккет — Может быть, был впрыснут бубонный яд? Он выедает в теле человека целые полости.
— Нет-нет, господа, мы уже пригласили полицейского криминалиста, и он подтвердил, что рана была нанесена, когда император был еще жив.
Министры переглянулись Фра Бендрес покачал головой, а шеф безопасности Крылов высказал предположение:
— Какое-то секретное оружие.
— Хорошо, док, вы можете идти, — разрешил адмирал, и врач, поклонившись, покинул совещательный зал.
— А что эта… Бруэс? — обратился адмирал к Ахмету Крылову. — Что она говорит?
— Ничего не говорит. Она находится в коме и лежит в медицинском отсеке замка Руш. Все, что мы имеем, — это два мертвых тела и одно тело, пребывающее между жизнью и смертью.
— Это уже дело следствия, господа, — заметил Бертольд Крайс. — Давайте решим, что мы скажем народу.
— Народ скушает все, что ему ни подай, — отозвался Пеккет. — Меня больше интересует, что мы скажем нашим врагам и друзьям.
— Смерть императора может придать силы Промышленному Союзу, — сказал Фра Бендрес. — Через два дня назначена аудиенция послу Промышленного Союза. Он должен передать извинения за несанкционированное вмешательство в войну.
— Да, — кивнул адмирал, — все свалили на какого-то бригадного генерала, и, я слышал, его уже повесили.
Все замолчали. Пеккет вернулся к камину и как заведенный начал бросать в пламя щепки. Остальные бесцельно слонялись вдоль длинных столов.
— Стоп! — громко сказал Крайс и хлопнул себя по лбу. — Господа, кажется, я нашел выход
— Вы придумали, как мы объясним смерть императора? — спросил Саид-Шах.
— Нет, адмирал, я предлагаю сделать ставку на вашего хорошего знакомого.
— Но тогда, — заметил Пеккет, — он потребует, чтобы его короновали.
— Империи нужен живой император, — неожиданно вмешался Фра Бендрес. — Шиллер является сыном покойного Реваза Великого, это очевидно, что бы ни говорил генерал Пеккет.
— А я ничего и не говорил, просто юридически…
Адмирал Саид-Шах бросил на разведчика строгий взгляд и тот замолчат, поигрывая оставшейся в руках сосновой щепкой
— Так вот, — продолжал старый Фра, — он является сыном императора, он как две капли воды похож на императора, — тут Бендрес посмотрел на адмирала, и Саид-Шах утвердительно кивнул
— И наконец, судя по его руководящей хватке — он прирожденный лидер своей нации. Так чего же нам еще желать, господа?
— Адмирал, на вас вся надежда. Вам необходимо немедленно отправляться к… Его Высочеству принцу Эдуарду, — сказал Бертольд Крайс и обернулся к остальным коллегам.
Все одобрительно закивали.
— А если он откажется? — задал неожиданный вопрос Пеккет.
— Его Высочество не откажется, — уверенно заявил Сайд — Шах. — Он не бросит родину своих предков в такую трудную минуту.
В этот раз адмирал прибыл на станцию «Квадро» в адмиральском мундире и в сопровождении двух гвардейских капитанов. Адмирал Саид-Шах выступал как официальный представитель империи Новый Восток, и его воинский караван сопровождали четыре боевых крейсера.
Гости застали Эдди Шиллера за работой. Коротко кивнув адмиралу на кресла, Эдди вернулся к прерванному телефонному разговору.
— Да, майор! — кричал он. — Пусть атакуют — ничего не бойтесь, это наша территория. Передайте Голландцу, пусть разобьет их перезарядную базу! Все.
Эдди тяжело вздохнул и, повернувшись к адмиралу, улыбнулся как старому знакомому.
Саид-Шах поклонился и продолжал стоять, проигнорировав предложение хозяина.
— Рад вас видеть, адмирал, в вашем настоящем мундире. Именно так я вас в нем и представлял.
— Ваше Величество, я слышал, что у вас проблемы военного характера?
— Да, на наши промысловые участки вторглись два легких крейсера и полсотни «фаердоюв». Они нападают на промысловые суда и мешают нам работать. Но почему вы меня так странно называете, адмирал? И почему вы стоите? Садитесь, — предложил Эдди. — И вы садитесь, господа, — обратился он к сопровождающим адмирала офицерам.
— Сейчас я вам все объясню. Ваше Величество, но прежде позвольте моим крейсерам присоединиться к вашим оборонительным силам. Познакомившись с их пушками, враги надолго забудут дорогу на чужие участки.
— Спасибо, адмирал, это очень кстати.
Эдди тут же связался с майором Шекли, а адмирал передал приказ на крейсера, и вскоре четыре имперских корабля уже шли на подмогу новым союзникам.
— Вы прибыли к нам вовремя, адмирал, — довольно потер руки Эдди. — Нападения на нас повторяются все чаще и жестче. Враги перестали бояться даже Главного Арбитра. Кому-то мы определенно не нравимся.
— Только скажите, Ваше Величество, и вся мощь империи будет к вашим услугам, — адмирал сделал шаг и щелкнул каблуками.
Эдди застыл в недоумении.
— Так почему же «ваше величество»? — спросил он.
— Потому, что вы. Ваше Величество, являетесь сыном Реваза Великого и соответственно принцем крови. Принцем Эдуардом.
— Постойте-постойте, что-то я никак не возьму в толк. Кто такой Реваз Великий?
— Ваше Высочество, прежде вас называли Эдуард Лоренцо Шиллер. Правильно?
— Да, так написано в моих документах и свидетельстве о рождении.
