— Защитники передали данные о Демоне, в районе Киевского вокзала. Если тебя интересует их личное впечатление — можешь поискать кого-нибудь из отряда полковника Сухого. И главное: за техникой присматривают специально назначенные люди, так что машина должна стоять на том самом месте, где стоит сейчас, если только ты не на выезде. Я здесь ответственный за порядок, так что не вздумай парковаться у общежития, или где-то еще! Прибыл в Центр — изволь пригнать машину сюда. Ферштейн? — он с неприязнью посмотрел на меня, будто нарочно демонстрируя свое предвзятое отношение. Несмотря на практически заоблачно хорошее настроение, я решил все же рискнуть и уточнил у него — в чем же дело? После недолгой паузы тот ответил:
— Я знаю о вчерашнем происшествии в офицерском общежитии. Не понимаю, почему Маршалл спустил тебе подобную наглость, но мы здесь таких отморозков терпеть не станем…
Ого, это он мне сейчас вроде как угрожает? Во дела…
— И…многие Офицеры думают так же?
Он усмехнулся:
— Все, кто имеют хоть какой-то вес, считают точно так же! Будешь наглеть — и мы позаботимся о тебе.
Эк их разобрало после моей вольности! Вряд ли дело только в поддержании порядка, уверен, что в первую очередь тут замешана их Офицерская гордость. Ладно, впредь постараюсь не доводить до подобного.
Пока я разбирался с матчастью, Андрей должен был проверить, как там поживают наши спартанцы, и параллельно подготовить моих предков к серьезному разговору. Притворяться и дальше простым смертным у меня не было никакой возможности — и так удивляюсь, как они не начали задавать неудобных вопросов в самом начале моего офицерствования! Так что, забрав ключи от машины у сердитого моим легкомыслием Офицера, я выехал из ангара, пытаясь спрогнозировать путь, каким пойдет наша беседа. Вариант с использованием своего статуса Хозяина я даже не рассматривал.
Широкие шины прошуршали по асфальту, и джип остановился у нужного дома. Передвигаться на авто по территории Центра оказалось той еще морокой: измененные бродили там, где вздумается: тротуар или дорога — без разницы!
Краткий обмен мыслями с Андреем дал мне понять, что дела не так плохи. Он утверждал, что родители едва ли не с самого начала знали, чем я занимаюсь — но предпочли не начинать неудобный разговор по собственной инициативе. Вот блин…с одной стороны — здорово! Не нужно сейчас париться, выдумывая оправдания! А с другой — неудобно как-то получилось… Эх, родители все же такие родители.
Разговор у нас вышел действительно коротким: да они с самого начала поняли мою роль у спартанцев, плюс Матвеич постоянно рассказывал им о том, что со мной происходило — без лишней жести, но правдиво. Думал, еду на серьезный разговор, а меня пожурили, мол: «мы про все знаем, так что скушай пирожок, и прекрати прятаться от нас — мы же твои папа с мамой!». Волшебно!
Пообещав больше не играть в шпиона, довольный, я вывалился из квартиры, и тут же наткнулся на Петра.
— О…это ты! Как ноги? — задал я вопрос невпопад. Из-за спины раздалось довольное восклицание, и меня нагло оттеснили в сторону: Андрей подскочил к своему приятелю, и обнял его, шумно хлопая ладонями по спине:
— Петруха! С выздоровлением, сукин ты сын! Я знал, я знал, что с тобой все будет хорошо!
Тот в ответ пробубнил что-то невнятное, и повернулся ко мне, набычившись:
— Денис, какого хрена?! Почему я узнаю что ты собираешь отряд, от посторонних людей?! Мы же договорились! — он отпихнул в сторону удивленного Андрея, который непонимающе развел руками:
— Что? Куда? О чем речь — я что-то упустил?
Вместо ответа Петр схватил его за предплечье, и требовательно спросил:
— Он взял тебя в команду? В этот его спецотряд охотников на Демонов!
Я шагнул вперед, пытаясь унять невесть откуда взявшееся у Петра раздражение:
— Успокойся, здоровяк! — лучшая защита, это нападение, — ты, может, забыл, о чем именно мы договаривались? Так я напомню — ты доверяешь мне, а я ставлю тебя на ноги!
Неугомонный Миньон шагнул навстречу, нависнув надо мной:
— А что насчет моего участия в рейдах?!
Я развел руками:
— Этого я не обещал, не пытайся меня запутать! Речь шла о пользе, что ты можешь принести, а м какой пользе может идти речь, когда ты на ногах еле стоишь! — прервав начавшего было возмущаться Петра я прервал вздернутой к его лицу ладонью:
— Не спорь со мной! Ты все еще не привык к своему телу, так что…восстанавливайся: поброди по Центру, посмотри, что здесь и как. С людьми умными пообщайся. Пока ты не сможешь меня одолеть в рукопашной — и не думай о выходе в рейд. По крайней мере, не в составе моей команды!
Петр возмущенно запыхтел:
— Да я хоть сейчас…хоооооо!!! — последний звук он издал после того, как я неожиданно пробил ему в солнечное сплетение — хлестко и мощно — среагировать на атаку он не успел, и сейчас сидел у моих ног на пятой точке, глядя перед собой выпученными глазами.
— Хоть сейчас, говоришь? М-да… Не переоценивай себя, это может привести к печальным последствиям. Сейчас ты, возможно, один из слабейших Офицеров Центра. Повторю еще раз — дай своему сознанию свыкнуться с возможностями собственного тела, не форсируй события.
Сзади раздался шепот моего отца, выбравшегося на лестничную площадку разобраться, что тут за столпотворение:
— Он теперь постоянно так?
И ехидный голос в ответ:
— Откель знать? Меня бог миловал пока…
Как быстро может произойти переход от Хозяина до пацана, которого папа застукал за курением?
— Блин, пап, это…так было надо! Все нормально! Матвеич, ну вы-то скажите!
— Зверь, как есть…лютый, вроде медведя-шатуна…я при царе одного такого видел — худой, кожа да кости — но злющий…за троих обычных топтыгиных идет!
Андрей расхохотался, и даже Петр, поднявшийся с пола, не смог сдержать улыбки:
— Ладно, я понял, Денис. Тогда жду тебя сегодня вечером на стадионе. Разомнусь.
— Договорились.
Довольный собой и тем, как продвигаются дела у наших «спартанцев», я покидал Центр на свой первый вызов в чудесном настроении: меня окружают верные товарищи, родители наконец-то введены в курс ситуации и оттого пропал набивший оскомину привкус лжи на языке. Настроение не портило даже резко изменившееся отношение к моей скромной персоне со стороны остальных Офицеров Центра. Теперь во взглядах, бросаемых на меня, было больше страха вперемешку с тихой злостью: мое представление в общаге не прошло даром — вашего покорного слугу стали воспринимать, как отбитого на всю голову отморозка, который, не колеблясь, будет убивать направо и налево, лишь бы удовлетворить свои эгоистичные желания. Ну…я сюда не друзей заводить пришел, в конце концов!
