— А он знает, что ты его ждешь?
Это был трудный вопрос. Очень хотелось соврать. В прошлой жизни воришка Злыдень наверняка бы соврал. Ведь это все упрощает, так почему бы и нет?
Но разве ученику мага пристало лгать другу своего учителя? Ну ладно, будущему ученику мага. Но все равно. Орф Ренри не посмеет его прогнать. Не посмеет. Он все равно не уйдет отсюда. Даже если он магу не нужен. Пусть его тогда выметают отсюда в виде кучки пепла. Да. Так он и скажет — хотите от меня избавиться, испепелите и сметите мусор, это — единственный способ! А врать он не станет. Никогда!
— Нет. Он не знает, что я его жду, — честно ответил Злыдень. — Я только что приехал. У меня письмо к нему. От его коллеги из Шевилла.
— Ах, из Шевилла, — покивал головой толстячок. — А где твой будущий наставник, ты, конечно, не знаешь?
Злыдень качнул головой.
— Мне было сказано — ждать здесь. Я буду ждать, сколько понадобится, — гордо ответил он.
— Глупости какие, — фыркнул толстячок. — Нравы у вас в провинции… Может, ты ему еще сапоги целовать станешь?
— Если учитель прикажет…
— Чушь какая! — возмущенно сказал толстячок. — Твой учитель — нормальный парень. Он никогда такого не прикажет. Пойдем, я отведу тебя к нему!
— К Орфу Ренри?
— Ну да!
— А сами-то вы кто? — подозрительно спросил Злыдень.
— Я-то? Я библиотекарь. Слышал про такое ремесло? — откликнулся толстячок.
— Это книжник-то? — переспросил Злыдень.
— Примерно, — улыбнулся тот. — Тебе, если хочешь магом сделаться, придется с книжкой как следует подружиться. Читать-то умеешь?
— Немного, — вздохнул Злыдень.
— А придется — много. Пошли, что стоишь?
— Я справлюсь, — ответил Злыдень, послушно шагая за незнакомцем.
Нужно было остаться, наверняка нужно. И ведь слово себе давал. Но так хочется поскорее увидеть учителя. И этот… библиотекарь… Не грех послушать, что он про книжки рассказывает. Раз и в самом деле придется приналечь на грамоту, значит, с ним дружить надо.
— Верю, что справишься, парнишка ты решительный, неглупый… — говорил меж тем библиотекарь. — А книга… ее полюбить нужно. Это и есть главное. Полюбишь — поймешь, а поймешь — все дороги тебе откроются. Маги всю свою премудрость в книги заносят, и каждый следующий маг читает то, что написали его предшественники. Читает, изучает, потом своего добавляет. Так прирастает магическая премудрость. Нам сюда, заходи…
Неприметный двор, неприметная дверь, длинный узкий коридор, какие-то люди навстречу.
— Где это мы? — очнувшись, поинтересовался Злыдень.
— Твой учитель здесь работает, — ответил библиотекарь. — Нам сюда, идем! Так вот, насчет книжной премудрости…
Опасность Злыдень почувствовал в последнее мгновение. Дернулся, ища взглядом какую-нибудь щель, лазейку…
— Куда? — выдохнул «библиотекарь», ловко ставя ему подножку и тотчас заворачивая руку за спину.
И проклясть его не получилось. Проклятье отскочило от каких-то амулетов, скрытых под одеждой в таком количестве, что у Злыдня аж в голове зазвенело, когда они вцепились в его чары. Хорошо еще, что его проклятья невозможно отбросить назад, не то он уже умер бы, у него ведь таких амулетов нет.
— Идем, дорогой, — его потащили куда-то. Захват был грамотный, как у опытного стражника — не вырвешься и ничего напавшему не сделаешь. — Сейчас ты нам все расскажешь, и мы посмотрим, что с тобой делать. Будешь хорошо себя вести, так и вовсе отпустим. Мы люди не злые, если нас специально не злить. Понятно?
— Понятно, — пролепетал Злыдень и разрыдался.
Это был отработанный прием. В конце концов, он ведь еще маленький, ему всего одиннадцать лет… а по виду — так и десяти не дашь…
— А-а-а-а… помилуйте, люди до-о-о-брые… у-у-у-у-у… Пожалейте несчастного сиротинку-у-у… ы-ы-ы… Не обижайте… Я больше не бу-у-у-ду… о-о-о-о…
— Тебе иголки под ногти никогда не загоняли? — негромким безразличным тоном поинтересовался «библиотекарь».
— Нет… — испуганно выдохнул Злыдень и прекратил рев.
— Не уймешься — попробуешь, что это такое, — так же негромко просветили его.
Перед носом открылась дверь.
— О! Кого это ты притащил? Это он орал на весь этаж? — поинтересовались изнутри комнаты.
— Входи, — «библиотекарь» толкнул Злыдня внутрь. — И постарайся на все вопросы отвечать честно. Будущему ученику мага не годится лгать.
— А ты считаешь, что этому сопляку может быть что-то известно? — хозяин кабинета, в противоположность толстячку, был неимоверно худ.
«Скелет, только что похоронить забыли!» — со злостью подумал Злыдень и попробовал на сей раз проклясть его.
Злость прибавила сил, проклятье он сплел в уме, даже пальцем не шевельнув, швырнул его молниеносно, ну, то есть куда быстрей, чем обычно. Вот только «ходячий скелет» выхватил его из воздуха. Злыдень онемел от удивления и ужаса, глядя на человека, способного удержать в руках брошенное проклятие — вот просто в пальцах! — удержать, разглядеть, рассмеяться… а потом растереть в пальцах и полюбоваться, как остатки медленно осыпаются на пол.
— Забавный парнишка. И кто он такой?
— Говорит, ученик Орфа Ренри. Из Шевилла приехал. С посланием от тамошней коллеги нашего дорогого друга Ренри, смекаешь? — чуть насмешливо промолвил толстячок.
— Ах, как интересно! — восхищенно выдохнул тощий. — Просто невероятно интересно. Да ты устраивайся поудобнее, не стесняйся — теперь тощий обращался прямо к Злыдню. — Присаживайся. Сейчас я тебе подогретого вина сделаю. Отпусти его, Киме, — добавил он для толстячка, и Злыдня тотчас отпустили.
— Мы все тут — хорошие друзья Орфа Ренри, — говорил тем временем тощий. — А у хороших друзей нет друг от друга никаких секретов. Намек понятен?
«Это не злоумышленники, которым я зачем-то понадобился, это враги Орфа Ренри, — похолодев, подумал Злыдень. — А лучше б они над детьми издевались. Тогда у меня был бы шанс».
— Я все скажу, только не бейте меня! — выпалил он.
«Как бы так соврать, чтоб они не поняли?»
— Никто не собирался тебя бить, — изумленно округлил глаза тощий. — Киме, ты свободен. Возвращайся обратно. А ты садись, юноша. Времени у нас достаточно. Кстати, на всякий случай, я вообще никогда никого не бью, понятно?
— Понятно, — выдохнул Злыдень.
Вот теперь ему стало страшно как никогда. Потому что кресло, в которое его усадили, было мягким, подогретое вино приятным на вкус, и бить его тоже никто не собирался.
