— Как называется это место, Кай?
— Замок Руш, Ваше Величество.
— У тебя есть пистолет, Кай? — неожиданно спросил Эдди.
— Нет, Ваше Величество, у меня с собой только нож.
— Как же ты собираешься меня защищать с одним только ножом? — удивился Эдди.
— Если возникнет опасная ситуация, Ваше Величество, ваш враг не успеет вытащить свой пистолет, — заверил Кай. — Если, конечно, я буду рядом с вами.
— Я понял тебя, Кай, но в камеру я войду один. Я хочу увидеть жало этой змеи.
Из административного крыла выскочил лейтенант Квасов и помчался к императору. С тех пор как полковника Зальца не стало, все заботы легли на плечи неподготовленного лейтенанта, и он, случалось, не справлялся. Вот и сейчас он забыл о времени прибытия императора. Вернее, о времени прибытия нового императора.
Люди из службы Ахмета Крылова так долго инструктировали Квасова, что он вконец запутался — кто умер, а кого заменили на похожего, но при этом на брата.
Когда лейтенант подбежал ближе, он с облегчением узнал императора Джона и обрадовался. Ведь он почти решил, что император умер.
— Исполняющий обязанности коменданта лейтенант Квасов! — прокричал лейтенант и щелкнул каблуками. — Здравия желаю, Ваше Величество!.. — добавил он после паузы.
— Лейтенант, у вас есть пистолет? — спросил Эдди.
— Что? — не понял лейтенант.
— Вы не одолжите мне свой пистолет? — повторил Эдди.
— Слушаюсь, Ваше Величество! — прокричал Квасов и, вытащив крупнокалиберный «гольф», передал его императору.
— Благодарю вас, лейтенант, — сказал Эдди, несколько неловко беря пистолет из рук Квасова.
— Прошу меня простить, Ваше Величество, — тихо сказал Кай, — но умеете ли вы пользоваться оружием?
— Там разберемся, — заверил его Эдди. — Ну что же, лейтенант, проводите нас в камеру к Линде Бруэс.
— Прошу вас, Ваше Величество! — дернулся лейтенант и помчался первым.
Помещение было выкрашено в белый цвет, но от этого оно не казалось светлее, а мутный-пейзаж в фальшивом окне напомнил Эдди время, проведенное на станции.
Трое санитаров почтительно разошлись перед императором, пропуская его к специальному ложу, оборудованному удавками, замками и зажимами.
— Почему она связана? — спросил Эдди. Один из людей в белом халате шагнул к императору:
— Два дня она находилась в коме, Ваше Величество, а потом началось буйное помешательство… Даже ремни рвались…
— Развяжите ее… — приказал Эдди.
— Ваше Величество — она, как дикий зверь, — заметил врач.
— Ваше Величество, — подошел сзади Кай, — она безумна, вы же слышали.
— Она не безумна, Кай, — произнес Эдди с такой уверенностью, что телохранитель отступил.
Врач и два санитара расстегнули привязные ремни и отошли в сторону. Но женщина лежала, не двигаясь и не подавая признаков жизни.
— Уходите все… — сказал Эдди, и через полминуты дверь медицинского бокса захлопнулась.
— Поднимайся. Мы здесь одни… — сказал Шиллер приказным тоном. Веки Линды дрогнули, и она открыла глаза, затем села и, спустив с кровати ноги, сбросила с себя простыню.
— Ну как тебе, малыш, мое тело? — улыбнулась она самой коварной и обольстительной улыбкой.
— Старуха… — совершенно спокойно произнес Эдди.
Улыбка слетела с губ Линды, и она втянула воздух, точно только сейчас решила немного подышать.
— Кто ты такой? — спросила она.
— Я император Джон, разве ты меня не узнала?
— Джона больше нет с нами — он мертв. Он сейчас валяется на каком-нибудь железном столе, и ваши глупые докторишки бальзамируют его, набивая труп сухим папоротником. Как пирожок. Нет, ты не император Джон. Тогда кто ты?
— Я не знаю… — честно признался Эдди.
— Зато я знаю, — криво усмехнулась Линда. — Ты безродный ублюдок, зачатый в грехе, а твою мамашу заживо выпотрошили сектанты Ордена Масе… О, бедная Анна Лоренцо!
— Значит, правда, что я сын Реваза Великого? — спросил Эдди.
— Правда. Но ты ненадолго переживешь своего братца Джона. Раз пришел сюда — не пережи-веш-шь, — и Линда соскочила с кровати на пол.
— У меня пистолет, — напомнил Эдди и показал Линде оружие.
В ответ она захохотала хриплым смехом, который резко оборвался, стоило Эдди сказать:
— Да ты и впрямь старуха — старая, сморщенная плоть.
Линда быстро овладела собой, и снова на ее лице появилось сладкое, томное желание.
— Иди ко мне, слышишь? Иди, Эдди. Подойди ко мне или ты боишься?
— Отчего же? Нет, не боюсь, — ответил Шиллер и сделал шаг.
— Иди, иди, не останавливайся… — горячо зашептала Линда, и ее кожа начала принимать оттенок персика, а губы налились красной краской. — Дотронься до меня.
Линда взяла руку Эдди, положила себе на грудь.
— Ну как? Нравится? — прошептала она.
— Да, нравится, — кивнул Эдди.
— И ты уже не хочешь застрелить меня?
— Да нет, все еще хочу, — признался Шиллер.
— О, отвратительный мальчишка, сейчас я покажу тебе, что значит безумная страсть… О, я чувствую… О, как ты меня хо-че-шь…
— Да, есть немного, — согласился Шиллер и, подняв пистолет, приставил его ко лбу Линды.
— Да, застрели меня, застрели! — запричитала Линда, используя свой старый трюк, и настоящие горячие слезы полились по ее щекам. — Я столько здесь вынесла… — Линда подняла на Шиллера полные слез глаза. — Застрели меня, Эдди, прошу тебя…
— Желание дамы — для меня закон.
Грохнул выстрел, и Линда Бруэс, словно дохлая кошка, отлетела к стене. Дверь распахнулась, и первым в бокс влетел Кай. В одно мгновение он оценил ситуацию и, спрятав нож, спросил:
— Вы в порядке, Ваше Величество?
— Отдай пистолет лейтенанту, — сказал Эдди, передавая Каю тяжелый «гольф».
— Смотрите, что с ней происходит?! — воскликнул один из вошедших санитаров. — Она… Она превращается в старуху!
— Это неудивительно, в ее-то возрасте, — заметил Эдди и вышел из душного бокса.
«Почему я сказал эту фразу?» — спросил себя Эдди. Однако не смог ответить на этот вопрос, и через минуту он уже думал о других насущных проблемах империи.
Яркие всполохи озаряли границы Основного Рубежа, когда тяжелые старсейверы и беспощадные трансрейдеры выходили в космос из неустойчивой зоны. Спутники-шпионы различной принадлежности опознавали военные громады и с испуганным писком передавали сигналы кодированных сообщений.
Империи и свободные миры Зарубежной зоны напряженно ожидали дальнейшего маневра грозных посланцев Метрополии, чтобы определить того несчастного, на кого обрушится военный кулак.
