В конце же Приказной улице - площадь круглая да широкая - Волховская. А посередке холм - Вещальный. Как в учебниках пишут мужи ученые, что с незапамятных времен стояло на том холме святилище богов славянских. И волхвы вещали с того холма людям о Признании. Давно то было, ох давно... Уже рассыпались в прах прежние кумиры, под дождем и ветром. И теперь гордо возвышался над Белградом вытесанный из белого камня идол, смотрящий на все четыре стороны, ликами светлых богов. Они всегда берегли своих детей от злых врагов. Перун - бог грома и молнии, покровитель белградского воинства, смотрит прямо на княжеский Детинец. Сварог - небесный огонь, что льется сверху на все живое, повернут ликом своим на Кузнечную улицу, где в старь ковали трудились над заказами горожан. Теперь на этой улице не так звонко, как прежде. Остыли печи... Макошь - заступница жен и дев, обернула свой лик на сам град и взглядом своим утешала вдов и поддерживала рожениц. Велес - покровитель скота, когда-то смотрел на широкие луга, да поля, что тянулись от самых стен града и до реки Белой. Но теперь нет тех нив. На их месте шумит многолюдный стольный град...
***
По прибытии в город, Всеволод первым делом заглянул домой, привел себя в порядок, омылся, переоделся в парадный полукафтан. Негоже на доклад к князю идти в грязном платье. По большему счету требовалось отдохнуть, хотя бы пару часов поспать, чтобы не выглядеть вяленой рыбиной, но только дело не терпело отлагательств. Предварительно сделав звонок в Тайный Приказ и получив добро от начальства, дозвонился в приемную князя. Старший гридень получил четкие инструкции, когда ему прибыть в Кремль. Время еще оставалось. Совсем немного, но хватит, чтобы заглянуть в пыточную и узнать, как там обстоят дела у нордусов, захваченных на самурайском корабле.
Тайный приказ - большое трехэтажное здание из белого камня - стоял дальше всех от Детинца и одним фасадом, аккурат, выходил на площадь Волховскую.
И ничто не говорило о том, что в этом светлом и просторном здании вершатся государственные дела, да содержатся в подвалах государственные преступники. Мало кто знал, что по-настоящему скрывали эти белые камни. Лишь только слухи... Людская молва неугомонна, а фантазия неистощима. Оттого и шушакались некоторые, что, дескать, подвалы в Тайном Приказе глубооокия...
Оставив самоход возле неприметного служебного входа, Всеволод вошел внутрь. Он оказался в просторной комнате, где ничего не было кроме черной двери в противоположном конце. В центре комнаты на полу, располагался ярко-желтый круг, заступив на него, Всеволод замер. Внешне, казалось, ничего не происходило, но старший гридень ведал, что сейчас его со всем тщанием проверяют. Он почувствовал, как чьи-то незримые путы сковали его члены, и упрямая чужая воля вторглась в его сознание, ощупывая и осматривая со всех сторон. Это работали ведуны, приписанные к Тайному приказу. Удовлетворившись осмотром, они отпустили старшего гридня. От неожиданности он даже сделал пару неосторожных шагов вперед и практически уперся лбом в дверь. Если бы волхвы его не признали, дверь осталась бы заперта, а комнату вмиг заполнили дружинники. Уж они-то с лазутчиком церемониться не стали, в миг скрутили, да в пыташную бы ворога.
Открыв дверь, Всеволод вошел внутрь и оказался в просторном помещении, выполненным под старину. Так когда-то строили еще при князе Буйславе.
Стены из мореного дерева, потолок поддерживали резные колонны, вверх уходила широкая лестница, застеленная ковром. Слева возвышались деревянная двухстворчатая резная дверь, возле которой неподвижно стояли двое младших гридней с церемониальными секирами. Они ничем не показали, что заметили старшего товарища. Но дверь распахнулась, и ему навстречу вышел высокий, статный мужчина в красном длиннополом кафтане, подпоясанном белым ремнем с железной пряжкой, на которой был изображена змея, держащая в руках голубой кристал. Родовой герб Ждана ур-Зора. У боярина на поясе висел меч в богатых ножнах. Всеволод прекрасно знал это клинок, с навершием в виде змеиной головы. Все бы ничего, и ему даже нравилась эта голова, вот кабы не вороги с той же змеей. Хотя надо признаться вражья змея куда более противная чем своя, доморощенная...
- Приветствую старшего гридня! - произнес Ждан, звонко стуча каблуками по полу, - Признаюсь честно, так рано не ждали.
Всеволод оглядел боярина, словно не видел его целую вечность. Копна ржаных волос, пристальный взгляд карих глаз, густые светлые усы, ямочки на щеках, создающие обманчивое впечатление добродушного "своего в доску парня". Но не таков был Ждан ур-Зор, личный секретарь главы Тайного приказа воеводы Зоряна Кнута.
- Сегодня должны были доставить пленников. Взяли на вражеском транспортнике. Тати-предатели. - Произнес Всеволод, и добавил: - Вот взглянуть на них хочу.
- Отчего же не взглянуть. Как раз можно. Я сам собирался спуститься в подвалы. Этих змеюк подколодных давно уже в пыточной допрашивают.
Ждан кивнул, приглашающее, Всеволоду и направился по коридору к так называемой "черной" лестнице, ведущей в пыточные подвалы.
- Я, конечно, понимаю, что сие дело вам лично князь поручил, но ты все же не забудь, мил друг, и к воеводе нашему заглянуть, да рассказать обстоятельно, что да как получилось. А то нехорошо, когда Зорян Кнут все подробности узнает от своего непосредственного начальника.
- Обижаешь, Ждан, сегодня вечером после князя сразу к воеводе с письменным отчетом. А вот после этого можно и в корчму заглянуть. Устал я за последние дни, как собака, хочется отдохнуть малость. Ты как? - спросил Всеволод, буравя спину, спускавшегося по узкой винтовой лестнице Ждана.
- Гульнуть это мы завсегда согласны. В особенности, если ты угощаешь. Тебе, небось, за отлично проведенную операцию, деньжат начислят, али орден дадут, так что обмыть дело святое. - Обернулся довольный Ждан и расплылся в улыбке.
- С датошными[8] оказия может выйти... судно-то вражье я проворонил. Так что поздравлять особо не с чем, - развел руками Всеволод.
- Ладно-ладно, не прибедняйся.
- Да ты за дружеский счет не дурак гульнуть, - хохотнул старший гридень. - Считай, что договорились.
В пыточном подвале освещение было тусклым, самое-то чтобы не споткнуться, да голову не расшибить ненароком. В сумраке Ждан ориентировался, как у себя дома, вел по хитроумным извивающимся коридорам с многочисленными дверями камер. Неподготовленного человека поражала тишина, царившая в подвалах. Пискни в дальнем углу крыса, услышат за версту. А как же крики испытуемых? Как же покаяние татей? Уже давно в пыточных, перед работой заплечных дел мастера, осужденного знакомили с ведуном или с волхвом, который заговаривал страдальца. Так что какие бы физические муки он не испытывал, ни звука не доносилось из его рта, кроме правдивых ответов на вопросы дознавателя. Это вдвойне страшило обреченных, и иногда позволяло развязать язык злодею быстрее.
