– А кто предлагает, сэр? – спросил ранкмехмайор Хейно, командовавший отделением судового хода. Это был широкоплечий гоберли, хорошо разбиравшийся в нагнетательных устройствах двигателей восьмого поколения, и он лишь чудом спасся, в то время как все его подчиненные были уничтожены.
– Пока не видно. Они опасаются, что мы пристрелим переговорщика, поэтому нужно крикнуть, что мы не против переговоров.
– А мы не против? – уточнил ранкмайор Шино.
– Думаю, не против. Пусть подойдет кто-то один без оружия – мы в любом случае контролируем коридор на все шестьдесят шагов.
– Пусть подойдет один – без оружия! – крикнул Таут, и тотчас из-за угла показался знакомый ему арестант.
– Эй, да это же тот парень с шестого блока, который дрался с «голубым рыцарем»!.. Шено, вы же там были!
– Да, был, сэр, но совсем этим не горжусь.
– Крепко продули?
– Четыре сотни.
– Да уж, воспоминания не из приятных. Он подгребает к нашему причалу, господа, за ним никого нет.
– Но вы уж держите его на мушке, сэр! – попросил штабнавигатор Чиунмах.
– Я держу, я очень внимательно за ним слежу и не вижу никакого оружия. Это просто арестант.
– Ну так уж и просто арестант! – не согласился проигравшийся Шено.
– Я не в этом смысле, ранкмайор, – поправился Таут. – Хейно, вы не могли бы взять автомат и встать справа от меня, на тот случай, если этот варвар приготовил неприятный сюрприз?
– Разумеется, сэр! – отозвался гоберли и, подхватив с пола оружие, проверил его и встал за правым плечом Таута.
– Отличный мундир, – сказал старший офицер, следя за приближением переговорщика.
– Благодарю, сэр. Серебристый – мой любимый цвет.
– Вам же запретили серебристый на нижних палубах.
– Да, сэр, только синий и черный с искрой, но это касается вновь пошитых мундиров, а мой имеет лицензионный номер пятилетней давности.
– Обжуливаете администрацию армейского тыла, ранкмехмайор?
– Только в рамках дозволенного, сэр, – ответил гоберли, и они оба заулыбались.
Подошел варвар и остановился в пяти шагах от амбразуры бронированной двери.
– Я могу еще приблизиться? – спросил он.
– А нужно? Вы можете говорить и так, – ответил Таут.
– Говорить-то я могу, но так вы не сможете сунуть мне за пазуху пару гранат.
– Да он бредит или пытается запутать.
– Спокойно, Хейно, ваше дело быть наготове. Хорошо, варвар! Подойди еще на три шага!..
Брейн подошел.
– Говори!..
– Со мной еще двое – канзас и гоберли. Мятежники послали меня потренироваться – смогу ли я забросить вам пару гранат.
– Но у вас их нет.
– Да. Они пока мне не очень доверяют.
– Ну, допустим.
– Я могу уничтожить их, ну или хотя бы проредить на две трети.
– И что вам мешает?
– Отсутствие средств. Я должен подойти к вашей двери и облокотиться на нее – со стороны покажется, что мы переходим на более доверительный уровень.
– А на самом деле?
– На самом деле вы сунете мне за пазуху пару гранат с запалами, и я побреду обратно за дальнейшими указаниями.
– У нас нет гранат! – крикнул Хейно из-за плеча Таута.
– У нас есть гранаты, – поправил его старший товарищ, – но что вы получите из всего этого?
– Выбор у нас небольшой – либо накроют каратели, либо штурмовики крейсера «Худденхард». А с вами есть возможность убедить карателей, что судно под контролем командования.
– Но это пока не так.
– Значит, мы постараемся, чтобы было так. Вы же, господин офицер, не желаете сдохнуть ни за что – просто из-за ошибки где-то в высоких штабах?
Таут вздохнул. Он и сам неоднократно думал об этом.
– Хорошо, что вы предлагаете?
– Две гранаты с запалами на четыре секунды, и скоро я вернусь с двумя своими товарищами.
– И что дальше?
– Психи исчезнут вместе с боссом, а те, кто останется, уже не смогут организовать правильную осаду. Это я вам гарантирую. Да что я, вы сами это прекрасно понимаете.
– Ну да, кроме майор-кнехта Авельяра, там других специалистов нет.
– Так ихний босс – это самый Авельяр?
– Да. Некогда хороший командир батальона пехотных афидольеров, но теперь у него уже четвертый срок.
– Время на исходе, офицер! Гранаты!..
– Хейно, две гранаты на четыре секунды! – скомандовал Таут, и боеприпасы тотчас были поданы.
– Суй за пазуху… – сказал Брейн, низко нагибаясь над бойницей, и гранаты скользнули ему на брюхо, изолированное от штанов шнурком на поясе.
Оттолкнувшись от амбразуры, он сделал несколько шагов назад, как будто обдумывая услышанное. Потом медленно повернулся и побрел обратно, под перекрестными взглядами мятежников и доверившихся ему офицеров.
Сорок шагов, тридцать, двадцать. Брейн прикидывал, как лучше начать. Ему противостояли более тридцати вооруженных психов, однако они не знали о его намерениях. И босс Авельяр тоже. Он старался проникнуть в мысли неизвестно откуда взявшихся помощников, но Брейн видел – не получалось у него. А выяснить, действительно ли они прибыли по приказу его подельников, Авельяр не мог, внутренняя связь на судне была выведена из строя самими арестантами, громившими в первые часы освобождения все, до чего могли дотянуться.
И теперь везде пахло сортиром. И связь не работала.
– Ну и чего? – спросил Авельяр.
– А ничего, – развел руками Брейн. – Они согласны на переговоры, и вот я вернулся, чтобы типа получить от своего начальства инструкции. Мое начальство – это ты, Авельяр.
– Ишь ты! Фамилию мою узнал? – совсем не обрадовался босс.
– Это они мне сказали. А значит, уже доверяют.
– А что я тебе должен сказать?
– Ты не сказать мне должен, а дать пару гранат. Будто я типа возвращаюсь с инструкциями. А на самом деле с гранатами. Вот и все дела.
– Толково обобщает, босс, – высказался рыжий канзас.
– Заткнись, Щепа, я думаю.
Тем временем Брейн взял у Фофо свой автомат и так посмотрел на гоберли, что тот понял – нужно готовиться. Он бросил предупреждающий взгляд Сингеру, и тот тоже понял – счет пошел на секунды.
– Ладно, вот что я решил… – начал Авельяр. В этот момент щелкнул запал замедлителя, и Брейн перебросил гранату через голову босса – туда, где вдоль стены располагалось все его войско.
Фофо и Сингер метнулись Брейну за спину, и в этот момент рвануло так, что Авельяр и еще несколько его приближенных, словно цунами, врезались в Брейна и его помощников.
Полетели тела, оружие, брызнули осколки осветительных панелей. Брейн выскочил из-под навалившихся врагов, передернул затвор заклинившего механизма и принялся стрелять во все, что еще шевелилось.
