– Бросьте, Лексшуллер, все наслышаны о ваших способностях. Если бы не высокий статус офицера, вы бы один прекрасно заменяли всех корабельных программистов.
– Мне, право, неловко, сэр, – смутился штаб-штурман.
– Просто расскажите – где мы и откуда возможные угрозы. Повторите ваш прогноз, что давали сегодняшним утром.
– Сейчас он поменялся, сэр.
– Вот и славно, покажите в динамике, к какой участи мы стремимся – даже интересно будет.
Брейн подошел к терминалу, за которым сидел Лексшуллер.
Перед ним горело не менее дюжины экранов, и по каждому двигалась информационная лента – от трафика торговых путей до ставок на каких-то биржах и выдачи лицензий на доставку грузов.
– Ну, что я могу сказать? – вздохнул Лексшуллер. – Двадцать восемь часов назад мы послали сигнал бедствия с полным объяснением обстановки о том, что произошло у нас на палубах, теперь об этом знает каждый казенный департамент.
– И? – подтолкнул его Брейн.
– В ответ они сообщили, что к нам направлена корабельная группа.
– Сейчас они где?
– В шести часах от точки контакта.
– А что такое точка контакта?
– Позиция, с которой они могут дать верный залп, который накроет цель.
– То есть – нас?
– Да.
– Понятно. А как насчет повстанцев?
– То есть?
– Я имею в виду «Худденхард».
– Но нам запрещено!..
– Отвечайте на вопрос, штаб-штурман, сейчас не время придерживаться инструкций. Мы уже на самом краю! – сказал Таут.
– В таком случае… В таком случае крейсер «Худденхард» коснется нашего борта через пять часов.
– Через пять часов?! – переспросил Брейн, полагая, что ослышался.
– Да, сэр. Именно так.
– Так чего вы тогда тут воюете, а? – воскликнул пораженный услышанным Фофо.
– Спокойно, братцы. Спокойно, – сказал Брейн и, отойдя от терминала, прошелся по просторной комнате, привлекая недоуменные взгляды местных обитателей. Впрочем, в их взглядах читалась и надежда, ведь они уже свыклись с мыслью, что их сопротивление только отдалит неизбежный конец на борту военной тюрьмы.
– Какие у нас имеются активы? – спросил Брейн, возвращаясь к терминалу.
– Я не имею права, сэр, я…
– Штаб-штурман, сейчас не время хвататься за правила, – снова пришел на помощь Таут.
– Ну хорошо. Все, что у нас есть, это вот…
С этими словами штаб-штурман вывел на самый большой монитор таблицу с пиктограммами.
Брейн подошел и, ткнув пальцем в один из разделов, спросил:
– Что это?
– Запасы кислорода.
– Хорошо, а вот это?
– Кристаллическая еда. Ее запасов может хватить на два года.
– При условии, что есть вода…
– Что?
– Проехали. Вот эти склады – что на них?
– Там находятся законсервированные роботические системы «би-двадцать восемь».
– А попроще?
– Это бронероллеры, стрелки-каратели. Их выпускают, когда на судне бунт, и они подчищают всех подряд, пока административные силы прячутся по штатным местам.
– За бронированными дверями?
Штаб-штурман покосился на Таута и кивнул:
– Так точно, сэр.
– А почему же вы их не выпустили на оперативный простор, когда началась вся эта байда?
Штаб-штурман снова взглянул на Таута, ожидая знака, но рекрейцер просто молчал.
– Для запуска требуется команда главного программ-инженера, но к тому времени он был мертв, поэтому мы ничего не могли сделать.
– А кроме него, никто не может дать эту команду? – слегка удивленно спросил Брейн.
– Никто, сэр.
– Но это же глупо. Где логика?
– А логика там, где думали, что инженер – самый защищенный офицер, и это именно так, его офис, если посмотреть по схемам… – Лексшуллер вывел схемы расположения служебных помещений. – Вот, если вы посмотрите, то увидите, что офис инженера самый защищенный – поэтому…
– Так как же он погиб? – оборвал его Брейн.
– Пошел в гальюн, куда в тот момент по шахте обеспечения спустились мятежники.
– Так-так.
– Среди нас были предатели, сэр, поэтому к мятежникам сразу попали самые уязвимые места со схемы.
– Ладно. Что было – то прошло. Сейчас мы можем активизировать стрелков-карателей?
– Нет, сэр. Слово запуска было за инженером.
– Да ладно тебе, Лексшуллер, ты же шаришь в программировании. Я ни за что не поверю, что у тебя нет программки, которая взломает это «слово инженера» и может выпустить этих убийц на работу. Ну? Разве нет?
– Но… Но, сэр!
Лексшуллер снова обратился за поддержкой к Тауту – представительному суперу, который сейчас командовал всем аппаратом администрации в отсутствие других более высоких чинов.
Таут кивнул, дескать, пришло время откровений, так что давай, Лексшуллер, шуруй по нештатному расписанию.
– У меня имеются кое-какие наброски, сэр. Но я не уверен…
– Да уверен ты, уверен. Давай покажи, на что способна твоя программа – либо ты просто никакой.
– Что, простите?
Лексшуллер снова оглянулся на Таута, но тот ушел в дальний конец офиса.
– Ну что, мастер, покажешь что-нибудь? – продолжал давить Брейн, нащупав слабину айтишника.
Лексшуллер сердито засопел, и на экране замелькали установочные картинки, затем появилась таблица, на которой в четырех отделениях побежали цифры подбираемых паролей.
– Совсем другое дело, – сказал Брейн, видя знакомую картину взлома.
Прошло долгих десять минут напряженной тишины, и Лексшуллер доложил, что пароль к запуску роботов-карателей им получен.
– Будем запускать, сэр?
– Нет, не будем, нас и так никто не беспокоит, – ответил Брейн и снова прошелся по комнате, привлекая взгляды молчавших офицеров и своих помощников. – Кто у нас сейчас главная угроза? Ударная группа правительства еще далеко, а крейсер «Худденхард» – близко. И когда они пристыкуются, сюда ринутся не психи, проведшие полжизни в военной тюрьме, а профессиональные штурмовики, обученные захватывать суда.
– Когда они высадятся, шансов у нас не останется, – подтвердил Таут.
– А что, Лексшуллер, могут наши «би-двадцать восемь» атаковать этих штурмовиков, когда они высадятся? – спросил Брейн.
– Думаю да, сэр, для них любой вооруженный – очевидный объект для уничтожения.
– Только потерпев неудачу по захвату военной тюрьмы, крейсер мятежников отстыкуется и ударит по нам торпедой, – заметил ранкмехмайор Хейно.
– И ничего мы не выиграем, – упавшим голосом произнес штаб-навигатор Чиунмах, все так же не расставаясь с автоматом.
– Хорошо, а если бы наши роботы атаковали врага на его поле, Лексшуллер? Это возможно? – спросил Брейн.
