Темнота и пустота. Выигрышный билет лотереи.
Выход был найден, и настал черед петель — тяжелых, но все же более податливых, чем сама плита двери. На петли и внутренний запор ушли еще две из оставшихся батарей. Плавился не только металл — раскаленная рукоять излучателя плавила перчатку, донося до ладони нестерпимую боль.
А затем луч погас. Оружие вышло из строя — как я понимал, навеки. Чертыхаясь, я принялся колотить его рукоятью по петле. Оставалось совсем мало…
Разогретый металл уступил моим неистовым ударам. Последняя петля отогнулась.
Я достал нож, вставил его в щель и принялся расшатывать дверь. Первых осторожных усилий было мало, и я стал бить по нему, сначала ладонью, а затем ногой. Сделанный из отменной стали клинок держался, и я видел, как медленно — миллиметр за миллиметром — дверь выходит из проема.
Наконец она вывалилась, рухнула на пол, оглашая подземелье тяжким гулом.
Выход был свободен. Оставалось только им воспользоваться.
Но, взглянув на комп, я разразился проклятиями. До взрыва оставалось полторы минуты. Этого было недостаточно, чтобы добраться даже до комнаты управления, — не говоря уж о том, чтобы покинуть подземелье…
Я затаил дыхание и усилил восприятие, надеясь услышать приближающийся топот. Но я услышал лишь тишину.
Мертвое безмолвие бетонного подземелья.
Минута. Более чем достаточно для того, чтобы я ушел — один. Бросился в спасительную темноту дверного проема, взлетел по лестнице наверх, выбрался из какого-нибудь потайного люка, замаскированного дерном среди коряг. Отбежал подальше и вздрогнул вместе с землей от подземного толчка. Из люка вырвется пламя, и особняк Змей развалится — словно в чудесной сказке, в счастливом финале которой рушится Черный Замок главного злодея.
А главный герой целует спящую красавицу — и та пробуждается в его объятиях…
Хеппи-энд.
Была лишь небольшая проблема: моя жизнь никогда не была чудесной сказкой. Конечно, в ней хватало злодеев и, утрированно говоря, их замков — но происходящее было не чем иным, кроме как кровавым месивом. Да и мои действия несколько отличались от роли прекрасного принца в сияющих доспехах — я был всего лишь палачом, уничтожающим других палачей…
«В реальной жизни нет места героям, для которых честь и гордость превыше собственной жизни, — говорят диванные мыслители. — Потому что это реальная жизнь».
Опускаясь на пол, я почувствовал, что было бы неплохим утешением затащить в этот заваленный трупами склеп одного из таких мыслителей — трусливых сосунков, ублюдков, которые ради своей шкуры готовы бросить друзей.
Друзья… А были ли они у меня когда-то? Это был философский вопрос, и времени на его решение не имелось.
Зато я мог закурить.
Нашарив в кармане порядком отсыревшие сигареты, я щелкнул зажигалкой, прикрыл глаза и с удовольствием затянулся.
Я вдыхал ароматный дым, и мне не хотелось открывать глаза — как и думать.
Я выкурил сигарету до половины.
А затем раздался грохот.
Синхронно срабатывают заряды, заложенные в ключевых местах подземелья. Сотни, тысячи килограммов взрывчатки наполняют пламенем помещения и переходы, превращают их в пекло. Стены и своды этой преисподней разлетаются бетонным крошевом.
Вниз устремляется грунт.
Выживи кто-то в огненном аду — его завалит, расплющит. В лучшем случае замурует, словно в гробнице, в какой-нибудь полости, образованной искореженной арматурой и рухнувшими плитами. Даже если на раскопки будут брошены все горноспасательные части провинции, даже если их работа закипит сразу же после взрыва — все напрасно. Слишком много времени потребуется, чтобы добраться на тридцатиметровую глубину, и еще больше — чтобы отыскать погребенного среди завалов и мертвых тел. Слишком много взрывчатки, слишком много бетона и породы, слишком много залов и туннелей. И слишком мало воздуха.
Система самоуничтожения не давала шансов на выживание, и я это понимал. Чуду не произойти, смерти не избежать. Я ожидал ее, как неизбежности.
Но грохот, который прозвучал, не был ее вестником.
Стальная переборка — такая же, как те, которыми Великая Змея блокировала нас после спуска в ее логово, — упала в нескольких шагах передо мной, подняв в воздух облако едкой пыли.
Я был отрезан от остального подземелья.
И совершенно не понимал, что произошло. Почему это произошло? Старая система дала сбой, вместо одного сработало другое? Поднявшись на ноги, я посмотрел на дисплей компа. Если что-то и должно было сработать, то минутой раньше. Пока мы с Магистром резали двери, Командор не терял времени даром и сумел отключить таймер, обмануть электронного палача?
Разбираться со всем этим надо было позже. Мы находились по разные стороны стальной плиты.
Закашлявшись, я нажал на кнопку излучателя — и выругался. За последние недели он выручал меня столько раз, что я привык рассчитывать на него, как на лучшего друга, никогда не отказывающего в просьбе. Но теперь мой «друг» был мертв. Его глаза-индикаторы не светились.
Таня, де Круа и Фабиан были заперты в подземелье.
Командор должен был следить за мной по камерам и видеть, где я и где выход. Но он был ранен. Что, если он потерял сознание? И что, если Магистр исчерпал все батареи? Враги были уничтожены, никто им не угрожал… Можно было не спешить, подождать. Или попытаться вызволить их — если они не справятся с этим собственными силами. В отличие от них, я не был заперт.
Я поспешил в коридор, к ржавой двери. Навалившись, привел в движение колесо и отодвинул засовы.
Освещая путь компом, я поднялся по скользким ступеням лестницы на самый верх. Там находился люк, снабженный противовесом. С третьей попытки я привел его в движение и выбрался наружу.
Ночная прохлада коснулась лица, я ощутил в ней аромат леса. Свежесть и запах дождя, истинное избавление…
Я позволил себе сделать несколько полных вдохов и принялся за дело. Наслаждаться всей этой благодатью было уместно только вместе с остальными, пока что закрытыми в лабиринте, столетние стены которого пропитала вонь, а непредсказуемая автоматика в любой момент могла «передумать», превратив все это в гробницу.
Сориентировавшись, я побежал в сторону лесной дороги — а затем по ней, к опушке рощи.
Пробежав изрядное расстояние, я обнаружил машины — де Круа оставил транспорт в сотне метров от начала зарослей…
Вообще-то, взламывать машину Магистра Ордена — идея не из лучших, чреватая самими неприятными сюрпризами. Но черный «Шевроле», боковое стекло которого я выбил рукоятью пистолета, не скрывал в себе никаких неожиданностей. Вероятно, это была одна из местных машин, которые были задействованы де Круа в спешке, после прибытия из столицы через портал… Я обнаружил искомое в бардачке: шесть батарей и два излучателя. Я забрал все — разрезание толстой переборки было работой, более подходящей такому инструменту, как лазерная винтовка, а не «карманному» излучателю.
