Как-то раз мы со Щербатиным исключительно от скуки пошли по серой линии и забрели в заведение для третьего холо. Это был совсем небольшой клуб, он походил на обыкновенное кафе. Здесь не было оглушительной музыки, здесь не пытались удивить друг друга сумасбродными одеяниями и килограммами украшений.
Сюда приходили довольно простые люди, как правило, завсегдатаи. Они стекались после работы, чтобы взять положенную бутылочку, посидеть на людях, поговорить с любым встречным. Разговоры тоже были простыми. Каждый вспоминал, где ему приходилось бывать и работать, сколько уцим удавалось на этом собрать, а еще – сколько они могли бы получить, работая не в этом, а в другом месте.
Часто приходилось слышать печально-завистливые истории, которые начинались всегда одинаково: «Знаю одного парня, который мыл тротуары за полтора уцим в день, а потом вдруг...» И дальше следовало про то, как он в одночасье вознесся к вершине жизни и получил все, о чем мечтал. У любого народа популярна сказка о Золушке, и ничего с этим не поделать.
Мы зашли раз, другой, третий... Нас стали узнавать. Мы многим рассказали свою собственную историю, и про нас тоже, наверно, стали говорить: «Знаю одного парня...»
Однажды мы сидели там, крутили в руках бутылочки и поглядывали вокруг, кивая знакомым.
– А знаешь, я ведь его нашел, – сказал вдруг Щербатин.
– Того ивенка из космопорта? – сразу понял я.
– Он такой же ивенк, как мы с тобой. Он пересаженный.
– Как ты на него наткнулся?
– Воспользовался служебным положением, залез в специальную базу данных через инфоканал. Там все про всех написано. Божество обязано узнавать подноготную каждого из нас, прежде чем раздавать милости.
– Ты ведь даже не знал его имени.
– Теперь знаю. Оказалось, всего семь человек прибыли в город с Водавии в чужой оболочке. Двое – мы с тобой. Еще у троих седьмое-восьмое холо, это бывшие штурмовики, теперь служат в каких-то комендантских частях. Я их сразу исключил. Еще один снова убыл на заработки.
– А наш?
– Его зовут Варп. Бывший штурмовик, низведен с пятого до второго холо за массовый расстрел союзников. Нигде не работает, питается комбикормом, занимается неизвестно чем. Идеальный портрет для террориста. Где он живет, мне тоже известно. И я хочу с ним познакомиться.
– Зачем?
– Не знаю, – вздохнул Щербатин. – Просто очень хочу.
– Ладно, пойдем вместе.
Мы возвращались домой, и я думал, что Щербатина ждет тихая и уютная Лисса, что он расскажет ей, как прошел день, а она будет гладить его по волосам, слушать, заглядывать в глаза... Зачем ему этот клуб, зачем случайные и неинтересные знакомства, если есть такое?
Я подумал, что, пожалуй, тоже заведу помощника. Будет с кем перекинуться парой слов вечерами.
В коридоре мы столкнулись с комендантом. Почему-то вместо дежурной лакейской улыбки на его лице появился испуг. Он лихорадочно обернулся и бочком-бочком попытался скрыться у себя.
– Что такое? – нахмурился Щербатин, бесцеремонно схватив его за одежду.
– А... – Комендант забегал глазами и словно уменьшился в размере. – Ничего, ничего...
– Черт... – Щербатин отшвырнул его и бросился к своей квартире.
Мы тут же наткнулись на двоих крепких мужчин в черной форме, которые тащили по коридору побледневшую от испуга Лиссу.
– В чем дело?! – рявкнул Щербатин.
– Отойдите, пожалуйста, – спокойно проговорил один из «черных».
– Нет уж, извините. Никуда я не отойду.
– Мы сотрудники службы социального надзора. Предлагаем вам отойти в сторону и не мешать нам.
– С какой стати? Это мой домашний помощник.
Я смотрел на Лиссу. При виде Щербатина она немного приободрилась, надеясь, что этот сильный и надежный человек сейчас примет меры, и все будет в порядке.
– А-а, гражданин Щерба? – Инспектор взглянул на него с насмешкой и с сожалением. – Эта женщина обвиняется в грубом нарушении социального порядка, и мы ее забираем. К вам претензий нет, поэтому отойдите и не мешайте нам делать свою работу.
– Какого еще порядка? Я имею право знать!
«Черные» переглянулись. Статус Щербатина обязывал их уважительно к нему относиться, но я чувствовал, мысленно они над ним потешаются.
– У вашей помощницы первое холо. Ей запрещено вступать в интимные отношения с мужчинами.
– Не ваше дело!
– Наше, потому что она беременна. Или вам об этом неизвестно?
Повисла тягостная пауза. Я с изумлением уставился на Щербатина – он тяжело дышал, его губы дрожали.
– Мне это известно, – наконец сказал он. – Вы следили за мной?
– Конечно! С тех пор, как вы взяли в помощники женщину. Ни один умный гражданин не возьмет в помощники лицо противоположного пола, это всегда чревато неприятностями для обоих.
– И что теперь? – Щербатин весь напрягся.
– Эта гражданка пока не может иметь детей, потому что неспособна их прокормить. Поэтому к ней будут применены меры медицинского характера. Затем она будет лишена холо и отправлена на отработку в один из промышленных районов.
– Что?! – выдавил Щербатин. – Про какие меры вы тут толкуете?
– Медицинские меры по удалению плода. Как видите, мы все вам объяснили, – сказал инспектор. – Теперь отойдите наконец.
Щербатин не отходил. Изнутри он весь кипел и вот-вот мог взорваться. Рядом с ним страшно было стоять, он содрогался, как проснувшийся вулкан. Я заметил, что из дверей тайком выглядывают любопытные соседи.
– Нет, нет, подождите! – Щербатин выставил перед собой руки. – Давайте решим все здесь. У меня шестое холо, я могу прокормить и ее, и ребенка.
– Формально вы не имеете к ребенку ни малейшего отношения. И к ней тоже. Не понимаю, чем вы так озабочены.
– Как это «не имею отношения»? – изумился он.
– Вы для нее посторонний человек. Особенно если учесть разницу в холо. Вы не можете обещать, что станете содержать ее ребенка. А значит, это бремя пришлось бы принять обществу. Зачем я вам это объясняю? Текст закона и комментарии доступны каждому гражданину.
– Отпустите ее, – тихо, но внушительно проронил Щербатин.
– Вы мешаете исполнению закона, гражданин Щерба, – раздраженно произнес инспектор. – Отойдите, или вам будет вынесено предупреждение.
– Предупреждение? – Щербатин хищно улыбнулся. Я взглянул на него и просто оторопел: рядом со мной стоял настоящий ивенк, свирепый воин болот, не знающий страха и боли. – Не бойся, – сказал он Лиссе. – Я не отдам тебя им.
– Эта женщина не стоит того, чтобы идти на конфликт с социальным надзором, – с усмешкой заговорил инспектор. – Завтра же она будет таскать носилки с песком...
Я не успел остановить Щербатина, да и не очень-то хотелось. Его квадратный кулак с такой силой врезался в грудную клетку инспектора, что тот отлетел шагов на пять и приземлился на спину, судорожно хватаясь за ребра. Щербатин шагнул ко второму, но тот отступил, выпустив девушку.
