«Если бы все так могли, — подумал Сандерс, — понимать мысли друг друга. Насколько проще жилось бы на свете. Никто не смог бы обманывать, строить интриги. Таких людей просто все избегали бы. А я оказался бы не у дел… ну и черт с ним!»
Ему показалось, что он только что закрыл глаза, но кто-то требовательно потряс его за плечо.
— Подъем, — вполголоса сказал Полубой, — пора.
Сандерс сел, потянулся и охнул от боли в голове.
Полубой передал ему ампулу амфимина и Дик прижал ее к локтевому сгибу. Через полминуты он уже был готов идти хоть на край света.
Мичман осмотрел свою саблю.
— Так, у тебя, Дик, шпага Виктории. Лив, возьми, — он протянул ей абордажную саблю.
— Если бы я еще знала, как ей пользоваться.
— Чего там хитрого! Руби с плеча и дело с концом. Шест твой все равно там остался.
— Паук сжевал, гад, — подтвердила Лив.
Она неловко взмахнула саблей, покачала головой и сунула ее за пояс.
Выход из пещеры был только один — вдоль русла зеленоватого потока. Он полого спускался вниз и Сандерс невольно задумался, а как они будут дышать там, на глубине? Движения воздуха здесь совсем не ощущалось. Однако, недостатка кислорода они не испытывали — видимо, поток нес его с собой. Испарения от его зеленоватой поверхности были почти не заметны на глаз, а запах не ощущался совсем.
Только через час Сандерс вдруг заметил, что риталусы опять исчезли. Когда он спросил о них Полубоя, тот хитро подмигнул.
— Знаешь первую заповедь карточного шулера? Всегда имей в рукаве на одного туза больше, чем у партнера.
Шагалось на удивление легко и, поскольку идти молча было скучно, Сандерс принялся вспоминать прошлую жизнь. В том, что теперь она изменится, он нисколько не сомневался. Теперь все будет по-другому! Хватит прыгать из постели в постель, хватит глушить виски и всякую дрянь, пора и о семье подумать. Вон, их у отца с матерью пять душ было, а он все-таки смог в люди выбиться. Достойная работа, приличная зарплата.
— Мы ведь в трущобах жили, — сказал он, — с хлеба на воду перебивались, и дорога была одна — или на рудники, спину гнуть, или в банду и в двадцать лет получить заточку в живот от такого же звереныша, как и сам, или спустя пару лет загнуться на каторге. Вы бы знали, чего мне стоило поступить в колледж! Зубами науку грыз. А попал в район — одни черные. Ну, местный шовинизм и все такое. Дня не проходило, чтобы без драки обошлось. И травили меня, и латиносом обзывали, хотя какой я латинос? Так, одна пятая часть если есть и то много.
— …фермерствовали. Крепкое хозяйство было, а отец, когда узнал, что я во флот решил податься, вожжами отходил вдоль спины, ага. Неделю присесть не мог. Мать-то плакала, но видела, что если я решил — все! Никуда не сверну, — говорил Полубой, — я упрямый, как баран, все так говорили.
— Точно! — согласился Сандерс, — это я тоже заметил.
И он принялся обстоятельно рассказывать, как он учился в школе, как надрался до посинения с русскими. Полубой гнул свое — про жизнь в училище, про службу в спецназе, вспоминал Луковый Камень и всех приглашал туда приезжать. Лив тоже не молчала — и ей было что поведать. И про то, как брат-придурок залез в долги и пришлось всей семьей отрабатывать, не то в поденщики бы попали, а это на всю жизнь. А потом она выучилась водить глидер.
— …или детей рожать, или на фабрику — спину гнуть. А пошли вы все, думаю! И сорвалась. Ох и покидала меня судьба перед тем, как на Хлайб попала. А здесь задержалась и вот вас встретила.
— Теперь уж не расстанемся, да?
— Никогда! — воскликнул Сандерс.
— Вместе всю жизнь, — гудел Полубой, — таких ребят, как мы, поискать, и не найдешь! А Керрора скрутим, лишь бы не сдох, пока поймаем.
— А за его здоровье почему не выпить? — спросил Сандерс, удивляясь сам себе.
— А и выпьем, — Полубой остановился, достал фляжку, — Лив, тебе, как даме, первой.
Всем стало весело и легко. Самое сложное осталось позади, а теперь, когда они вместе, им все нипочем!
— За здоровье этого… как его, — Лив согнулась от смеха, — Агламбы! — сделав глоток, она отдала флягу Сандерсу и тот, задыхаясь от хохота, влил в себя обжигающую жидкость.
— Ха-ха… — гулко бухал Полубой, — ну-ка, осталось там чего? — Он опрокинул флягу надо ртом, ловя топкую струйку спирта губами, — все! — Он хрястнул фляжкой о стену, она запрыгала и пырнула в зеленую жижу.
Обнявшись, они ощутили необычайное единение мыслей, как если бы были одним организмом. Вот если бы и вправду можно было слиться друг с другом и жить, как одно целое.
Сандерс взглянул на Полубоя и оторопел — на лбу мичмана расплывался огромный волдырь. Багровый, с желтым гнойником посередине.
— Э-э, Касьян, где это тебя угораздило? — Он ткнул пальцем в лоб мичмана.
— Ты на себя посмотри, — сказала Лив, — весь чирьями идешь, как пацан пятнадцатилетний. Что, тоже гормоны взыграли.
— Милая моя, — Полубой повернул ей голову, — да у тебя тоже пятна какие-то по всему лицу. Это мы грибов обожрались, точно говорю. И аптечка пуста…
— Подыхать будем, — вдруг понял Сандерс, и дикий страх охватил его, — не хочу! Почему здесь? Я всю жизнь пахал, как раб, неужели приличного места не нашлось?
— А какая разница? — мрачно спросил Полубой. — Здесь или там, один хрен, где гнить.
— Только жизнь наладилась, — всхлипнула Лив, — только человека встретила!.. — Она бессильно опустилась на колени и зарыдала.
Ноги не держали, и Сандерс сполз по стене на камни. Слезы обиды душили его и он не стеснялся их — рядом в голос рыдала Лив, Полубой, обняв ее за плечи, моргал ресницами, стряхивая слезы. Опустошение и безысходность навалились могильным камнем, выдавливая последние силы. Куда спешили? Зачем рвались в эти подземелья, где даже некому будет глаза закрыть.
Сквозь бегущие ручьем слеза Дик рассмотрел скользящие вокруг тени. Кто это? Крысы? Черви? Будут жрать его, а ведь он еще живой. Нет, лучше помогите, может еще не все потеряно?
Надвинулось что-то зеленое, бородавчатое… Его подхватили под руки. Куда несете? Дайте же сдохнуть спокойно!!!
Мозаичный пол, весь в серебряных и золотых блестках, лежал под ногами. Стрельчатые окна, тянущиеся к далекому потолку, почему-то были заложены серым гранитом. Витые колонны держали далекий свод, и пламя огромных свечей озаряло громадный зал ярким трепетным светом.
Сандерс почувствовал, что его никто не держит, повел плечами. Рядом стояли Полубой и Лив. Девушка ошеломленно озиралась, мичман играл желваками на скулах. Лица у них были чистые, без всяких признаков нарывов и гнойников.
Не далее чем в нескольких футах, окружая их полукольцом, стояли кошмарные уроды с зелеными бородавчатыми мордами. Желтые клыки свисали из безгубых ртов на подбородки, красноватые глазки смотрели из-под массивных низких лбов. От приземистых коренастых фигур веяло силой и злобой. Они напоминали этаких созданий тьмы из фэнтезийных 3D постановок. Этаких троллей или орков. На поясах троллей, висели кривые ятаганы. По тусклому блеску клинков Сандерс понял, что они не уступают по боевым свойствам ни сабле Полубоя, ни ланскнетте Виктории.
