– И чего вы ждете от меня? – Дар почувствовал раздражение, невольно вспоминая твердость панцирей б'рванцев, напавших на Ю-махо у пещер Нортрига, вспомнил свой эриг-шиташ, с трудом пробивший эту кость. – Чего ждете от меня вы, союзники моих врагов?
– Мы заложники, а не союзники, – печально ответил старик. – А скоро, уж наверное и мертвецы…
Он вдруг импульсивно взглянул на Дара своими лучистыми глазами, будто в поисках надежды:
– Если ты Древний, тебе мы как дети! Помоги же!
В этом порыве прозвучало столько несвойственной для махо наивности, что Дар отшатнулся.
– В чем? – от удивления он перешел на простой б'рванский. – В чем я могу помочь вам?
Махо вдруг помрачнел. Он выпрямил спину, поднял подбородок и с прищуром поглядел на Дара:
– Несметная орда с'энфарпов перешла реку. Не успеет подняться Рор над равнинами Эбирроя, как стены Балианнара будут осаждены, и я не знаю, удастся ли им выстоять эту осаду.
Взгляд Куаргира пораженно остановился, глядя в одну точку. Док-Атор потерянно переводил глаза с одного на другого в попытке понять, о чем тут речь.
– Ты сможешь, – с нажимом сказал махо б'Рвана. – Мне рассказали, как называющий себя Древним остановил огромный отряд с’энфарпов, прорвавшихся у Поррахора.
Новость была ошеломительной. Стало понятно, почему исчезли отсюда воины и элитары, стала ясной сговорчивость старца травы, что понуро мялся сейчас перед ними. Дар почувствовал злость и одновременно бесконечную усталость. Зацепиться было не за что на Рортанге. Каждый клан по-прежнему тянул на себя. Много, много еще пройдет времени, прежде чем удастся создать из этой раздробленности мощный монолит…
– Все не так просто, – сказал он. – Если бы вы не мешали мне дойти до моей небесной лодки…
Дар вспомнил свою неравную битву с напавшими дромаругами с'Энфарпа. Тогда у него были два заряженных лучевика, свой и какора. Но дело даже не в этом. Почему он должен защищать б'рванцев, помогая одним танграм против других? Оба клана в равной степени далеки ему. Самое лучшее – оставить эту усобицу и продолжить путь к «Ворхару» в дельте Эрны.
– Древний, – тихо сказал Куаргир на языке кх'отров. – Это не наша война.
Махо смотрел на них и, кажется, хорошо понимал, о чем думает Дар. Произнес с горечью:
– На мне ответственность за выживание Царакклана. Моя трава взывает! А тебе все равно предстоит с ними драться. Выжившие с прошлого боя с'энфарпы успели рассказать о тебе своим соплеменниками. Ваш отряд уже ищут мстители!
Глаза махо шарили по лицу Дара, оценивая воздействие этих слов. Похоже, результат его огорчил, потому он продолжил:
– И еще одно. Если называющий себя Древним откажется, все не будет так хорошо. Ворота Балианнара уже крепко заперты, и он на долгий срок окажется в осажденном городе вместе с нами. А отряд его дромаругов никто не впустил в город, потому что они чужаки! Думаю, с'энфарпы сожрут их мгновенно.
Дар чуть отступил назад, чувствуя, как кровь прилила к лицу. Этот махо шантажирует его?
– Уж не угрожаешь ли, старик, самому Древнему? – раздался презрительный голос Куаргира, вдруг заговорившего на б'рванском. – Да он голой рукой пробьет любые ваши ворота!
Махо со слабым удивлением обернулся на голос и взглядом обшарил чернокостную фигуру разведчика-кх'отра.
– Поразительно, – сказал он, переводя затем взор на Док-Атора. – Хотел бы я услышать рассказ, как удалось подружить варваров разных корней.
Куаргир зашипел что-то невнятное. Док-Атор набычился и сдвинул брови, не понимая беседу, но хорошо улавливая, что речь идет о нем.
– Ты что, торгуешься со мной? – спокойно спросил Дар.
Махо поднял брови и посмотрел в пол:
– Вовсе нет. Но я не могу требовать от моего народа содействия чужакам. Другое дело – если бы они стали… друзьями?
Он остро глянул на Дара.
– Гонкларды – ваши друзья, – сказал Дар. – Просите у них помощи.
Старик обреченно покачал головой:
– Это не так. Они лишь пользуются нашей слабостью. А ты… Ты мог бы помочь! Посмотри на меня, я махо б'Рвана, а за моей спиной – Царакклан. Помоги – и мы пойдем за тобой, обещаю! Б’Рван станет чтить путь Древних!
И, прежде чем Дар ответил, старик простер руки в стороны и вверх, будто обращаясь к махине звездолета. Дар последовал за ним взглядом, и вдруг зеленым светом окуталось и тут же очистилось пространство. Он понял, что неожиданно вошел в «зрение травы» – не своей волей, а желанием иссохшего старца в длинных пурпурных одеждах. Из тела махо вытягивались наверх многочисленные нити зеленой паутины, пушась расплывающимся золотистым свечением. Дар поднял голову, прослеживая эту паутину, и благоговейно замер. Вокруг мертвого звездолета рабов, заполняя почти весь массивный холм Балианнара, сияло лучистое и теплое изумрудное солнце. Все оттенки зеленых цветов переплетались в нем. Атсинбирг б'рванского Царакклана была ослепительна, полна магнетичной жизни и силы. Он не чувствовал в ней неприязни или враждебности… В один момент что-то изменилось в ее свечении, почти незаметное, и луч-паутинка протянулась в сторону Дара, быстрая и гибкая как дымок зеленого ветра. Дар почувствовал будто его тронули, коснулись какой-то другой его кожи, словно у него был еще один слой, сантиметров на двадцать над физическим телом. Дар замер, но это не было неприятно или болезненно. И тем не менее, что-то сопротивлялось в нем… Секундой позже он осознал причину: Дар-человек еще не привык ощущать себя избранником травы! Дар-тангр рассмеялся внутри него: мастер над варваром… Однако эти мгновенные рефлексии были сметены в сторону. Замершая изумрудная паутинка от Царакклана, чуть выждав, скользнула ближе к коже и тронула ее. Так молния прикасается к поверхности, кусая, слепя и обжигая мукой. Мгновенно ему передались страшная тревога, боль, отчаяние, безысходность и ужас цнбр! Трава знала приближение врага, чувствовала подход с'энфарпов, далеко в почве были протянуты ее отростки… Она осознавала их приход, догадывалась об их намерениях, смекала что готовят они свой кислый огонь, желая принести смерть ее корням! Электрический озноб пробил Дара снизу доверху и он покачнулся, едва не теряя равновесие. Сама земля б'Рвана, перевитая ростками цнбр, слышала врагов над собой, чуяла грубый топот могучих дромов, погоняемых чужими танграми, которые были как длинные вытянутые руки заречной соперницы, извечного врага – цнбр далеких корневищ с'Энфарпа – тянущиеся к ее горлу руки!
Не сдержавшись, он застонал. Оба элитара повернулись, удивленные. Лишь старик-махо так же немо заглядывал в лицо, и глаза его были как две темно-зеленые бездны. Без тени сомнения он знал, что происходит со странным чужаком, называющим себя Древним.
