– Да.
– А остальные заперты внизу?
– Да.
– И больше никого в корпусе нет?
– Да.
Но тут я вмешалась:
– Насколько мне известно, есть еще несколько неучтенных человек, которые находятся в корпусе и не заперты.
На меня с интересом посмотрели. Я объяснила:
– В семьсот девяносто девятой комнате находятся несколько человек. Они были сильно избиты и, возможно, не могут передвигаться. К тому же они заперты. Но все же вам нужно о них знать. Наверное, Тому надо осмотреть их.
– Да, конечно, – сказал Том.
Он готов был прямо тут же пойти искать семьсот девяносто девятую комнату. Но я остановила его:
– Еще один человек без сознания лежит в комнате номер шестьсот тридцать восемь, в которой я жила в мирное время. Он напичкан успокоительными средствами. Когда я видела его в прошлый раз, ему было очень плохо.
Том снова хотел куда-то бежать.
– Постой, – сказала я. – Есть еще один человек в отключке. Я не знаю, что с ним случилось. И не знаю, где он находится. Но он не смог пойти вниз, когда Волк погнал туда людей.
Мэл и Итен вызвались идти с Томом. Итен сказал, что обыщет все этажи, но найдет невменяемых.
С Расселом остались только я и Лео. Он оперся на наши плечи, и мы помогали ему передвигаться.
– Что делать с теми, кто заперт внизу? – спросил Лео.
Рассел улыбнулся ему:
– Я вижу, мне нужно приступать к своим обязанностям как можно быстрее. Но ты понимаешь в этом больше, чем я. Ты смог победить банду Волка. Придумай, что лучше всего будет сделать с остальными.
– Я думаю, нужно проделать с ними то же самое, – охотно ответил Лео. – Видите ли, сэр, их очень много. Мы могли бы сказать им сдаться и добровольно подставить свои руки, чтобы мы их связали. Но их тысячи, а нас шесть человек. И у нас нет оружия, так как кончились все патроны. Поэтому лучше будет действовать старым испытанным способом.
– Делай как знаешь, Лео. Я одобряю то, что ты делаешь.
В моей бывшей комнате Том привел в чувство Джонни Торренто. Он очнулся от нюхательной соли, подсунутой ему под нос. У него кружилась голова, его тошнило, он еле соображал. Когда он хотел подняться, то руки его подгибались, и он падал. И все это время он твердил:
– Она девчонка. Она девчонка. Это не он, это она! Я поимел ее. Я трахал ее во все дыры, если вы мне не верите!
Из слушателей у него был только Том.
– Я вижу, тебе совсем плохо, – сказал он. – Ты что-то перепутал, парень. Трахал не ты, а тебя. Я нашел тебя тут без штанов с синей задницей. Так что хватит принимать желаемое за действительное. Лучше успокойся и поспи немного.
Я, Лео и Рассел пришли на наблюдательный пункт. Туда уже можно было входить без противогазов: вентиляция делала свое дело.
Я нашла веб-камеру и подключила ее. Микрофон не работал, но я нашла новый и тоже его подсоеднила. Рассел в это время принял душ и переоделся в костюм, чтобы выглядеть более-менее прилично. Он даже хотел снять повязку с глаза, чтобы предстать перед президентом в привычном виде. Но Том запретил ему это делать, если он хочет когда-либо восстановить себе зрение. И добавил, что незачем пугать президента таким ужасающим видом.
Я ввела коды доступа и пароли, которые всегда знала наизусть. Оказалось, что в ящике накопилось множество писем от президента.
– Будете читать? – спросила я Рассела.
– Незачем тратить время зря, – ответил он. – Все эти письма давно устарели. Сейчас у нас новые сведения.
Президент вышел на связь спустя пять минут после нашего первого послания. Это был очень добрый знак. Сейчас уже не могло произойти ничего плохого.
Пока Рассел переговаривался с президентом, пока остальные наши товарищи делали общий наркоз на первом этаже, я прошла с камерой по всему корпусу и сняла некоторые места. Об этом попросил меня Арнольд Рассел. Он сказал, что это надо для истории. И еще нужно переслать некоторые кадры президенту. Он должен убедиться, что восстание каторжников подавлено. Только тогда он сможет выслать нам помощь.
Я сняла, как Лео, Брайен, Том, Итен и Мэл связывают скотчем бесчувственных людей в одном отсеке. Как в другом штабелями лежат уже связанные. Как начала просыпаться волчья стая на наблюдательном пункте.
Я пожалела, что у них не заклеен скотчем рот. Большинство этих людей смотрели на меня с ненавистью. Они кричали угрозы и проклятья в мой адрес, называли предателем. Особенно отличался Волк. Он приподнимал голову над полом и пытался плюнуть в меня. Но я была далеко от него, и он попадал на своих соседей.
Из всей волчьей стаи только Джеральд вел себя адекватно.
– Подойди ближе, – прошептал он мне одними губами.
Он лежал с краю, и я не побоялась подойти. Присела к нему и даже отвела с его лица прядь волос, которая мешала.
– Молодец, – тихо сказал он мне. – Ты сделал правильно. И не слушай, что они говорят.
Я улыбнулась ему. Из всей волчьей стаи этот человек нравился мне больше всех.
Джеральд зашептал еще тише, так, что я еле улавливала его слова.
– Развяжи меня, – уговаривал он. – Развяжи, я буду вам помогать. Я с вами.
Несмотря на всю искренность, с которой он говорил, я поняла, что так поступать нельзя. Он беспокоится о себе. Он понял, что ожидает их дальше. Всю волчью стаю ожидает смерть за преступления, что они совершили. И он не хотел быть с ними. И это было правильно.
Но я не имела права освобождать его. Это было настолько ясно, что другой вариант я просто не рассматривала. Я вспомнила, как когда-то, еще до восстания, Брайен рассуждал, кому надо давать скафандр для спасения, а кому нет. Все тут зависело от личной симпатии и антипатии. А они, в свою очередь, зависели от ряда случайностей. С кем я больше общалась, тот нравится мне больше. Если сейчас освободить Джеральда, то почему бы не сделать то же самое с Микки Маусом? А где гарантия, что этого не сделает Джеральд? Он очень сильный человек, и вместе с тем опасный человек. Я бы не хотела видеть его свободным. Я не доверяла ему, как Лео, Брайену и группе Тома. Если бы я отвязала Джеральда, то стала следить бы за тем, чтобы он не начал помогать волчьей стае. Я видела, что сейчас он, вроде бы, не собирается это делать. Но что будет дальше?
Из некоторых правил не должно быть исключений. Если я допущу хоть маленькую слабинку, может рухнуть все.
– Вам же нужны люди, – тихо убеждал меня Джеральд. – А я без оружия. Вас так мало, а вам нужно обезвредить всех. У вас каждый человек должен быть на счету.
Он задергался и страстно зашептал:
– Да освободи же меня!
Мне больших трудов стоило сказать ему:
– Нет, Джеральд. Большое спасибо за заботу, но мы справимся сами.
Когда я отходила от них, Арнольд Рассел встал из-за компьютера и со вздохом облегчения сказал мне:
