— Ты хочешь, чтобы я…
— Я поделюсь с тобой своим знанием, если твой разум готов открыться ему. Если ты способна сорвать покрывало сомнения, так плотно окутавшее всю твою расу. Я, например, ненавижу машины и даже уничтожаю их иногда, но по крайней мере признаю их существование. Пожалуйста, Чи, посмотри.
Она уступила не словам, а его молящему тону. Ахей, притащивший ее сюда чуть ли не силой, преобразился в униженного раба.
По-прежнему крепко держась за него, она посмотрела через его плечо. Лесные создания, говорившие с Тизамоном, казались зыбкими, как туман. Все ее сознание, кроме единственной малой доли, требовало, чтобы она отвела глаза.
Чи заставила себя смотреть пристальнее. Тонкие руки Ахея ограждали ее, словно щит. Лишь теперь эти призраки, изломанные на дыбе истории, открылись ей во всем их безобразии. Не будь они заняты своим живым соплеменником, их фацеточные глаза спустили бы с нее кожу. Она всматривалась в самую душу Тизамоновой расы, висевшую в воздухе, как дым или паутина. Какие они гордые, какие жестокосердые — но и потерянные тоже, и грустные.
— Что произошло с ними? — прошептала Чи, потрясенная их бесконечной мощью и столь же бесконечным страданием.
— Это сделали вы — вы, а потом и мы, — ответил Ахей и больше ничего не стал объяснять.
Осоиды уже пришли к Геллерону. Это осада, подумал Стенвольд при виде палаток, черных с золотом флагов и бронемашин. С неба бесшумно спланировал имперский ортоптер.
Путешественники сделали крюк и приблизились к городу с юга, где все выглядело совсем по-другому.
По запруженным дорогам все так же шли караваны. Невольники и прочие запретные товары по-прежнему продавались под стенами. Никто здесь, похоже, не обращал внимания на выросший рядом военный лагерь.
— Они сдались, — предположил Ахей. — Сложили оружие по первому требованию.
— Не думаю, — возразил Стенвольд. — Город не оккупирован. Смотрите: люди входят и выходят совершенно свободно — ни военных патрулей, ни полиции. Геллерон остался таким же, каким был всегда.
— Вряд ли тысячный корпус осоидов прибыл сюда для осмотра достопримечательностей и посещения театра, — ввернула Таниса.
— Все ответы внутри. Надо скорее повидать Скуто.
Странно было снова входить в город, с которым связано столько воспоминаний: у Танисы и Тото — бой и успешное бегство, у Чи — измена и плен, у Тизамона — хорошо оплаченные победы. Ахей надвинул на лицо капюшон, спрятал в рукавах руки — номы здесь любовью не пользовались.
В толпе порой попадались осоиды в доспехах, в военной форме. Муравины на оружейных рынках смотрели на них с подозрением. Осоиды-квартирмейстеры закупали провизию, механики приценивались к машинам и запчастям. Никто из них даже не посмотрел на въезжающих в город всадников — чудеса, да и только.
Уплатив за конюшню по непомерным геллеронским ценам, путники отправились в квартал, где жил Скуто.
— Я понимаю не больше вашего, — сказал им колючий жукан. В мастерской у него собралась пестрая компания, около двадцати человек: мушиды, муравины, метисы, арахнид в богатых шелках, даже один скорпи с железной вилкой вместо левой клешни.
— Они прибыли сюда с неделю назад и до сих пор подходят, — рассказывал Скуто. — Поначалу тут была настоящая паника, вот ребята вам подтвердят. Магнаты мобилизовали своих людей, городской совет бросил клич наемникам. Так продолжалось день или два, но полосатики никого не трогали, только разбивали палатки. Прошел слух, что занимать город они вовсе не собираются: огромное войско, с которым это и в сравнение не идет, движется, мол, на Тарк. Эти, дескать, пришли закупать товары. У них целые сундуки золота — там и геллеронская монета, и их собственная ажурная, а нужны им оружие, провиант и прочее. Еще говорили, будто они на север пойдут, чтобы снова воевать стрекозидов. Говорили, что они готовы пойти в наемники, и собирались послать их в Торн, против сородичей вашего нома.
Ахей, бледный как полотно, переводил взгляд со Стенвольда на страховидного Скуто.
— Вот, собственно, и все. У них были стычки, в основном с таркийскими муравинами. Осоиды не стесняются пустить кровь, но и штрафы платят безропотно. На том и застопорилось. Они сидят у себя и платят городу денежки, а мы гадаем, какого рожна им надо на самом деле.
— Чего-то я тут не ухватываю, — сумрачно сказал Стенвольд. — Придется поговорить с магнатами.
— Станут они тебя слушать!
— Весь совет не станет, но пару советников я знаю с давних времен, и они мне обязаны. Долги они в отличие от Тизамона не принимают всерьез, но информацией поделиться могут, благо она бесплатная. А вы все тем временем расставьте свои сети пошире: я хочу знать, что замышляет Империя. От этого зависит судьба Геллерона, а может, и всех Нижних Земель. Нам с вами, — сказал Стенвольд собственной группе, — еще предстоит сыграть свои роли, а потому сидите здесь и ждите меня, пока картина не прояснится.
— А я? — спросил Ахей. — Ты все еще хочешь, чтобы я поговорил с нашими?
— Хочу. Замолвишь за меня слово?
— Нет, — скрестил руки ном. — Я не твой агент, Стенвольд Вершитель, и обещаю одно: сказать правду.
— Хорошо. Не надо склонять их на мою сторону или убеждать заступиться за Геллерон, но пусть номы подумают о Нижних Землях и о самих себе. Вы когда-то были дальновидным народом — надеюсь, это свойство осталось при вас. Номы должны понимать, что мы все постепенно, мало-помалу, станем рабами Империи. Согласия между нами, как ни печально, нет. Вы ненавидите нас, Тизамон — арахнидов, муравинские города — друг друга. Если мы не преодолеем эту ненависть хотя бы на время, нам настанет конец.
Ахей удержался от язвительных замечаний.
— Ты, конечно же, прав. Буду говорить как умею. Я не государственный деятель, не лидер, но если можно чего-то добиться одними словами, то я добьюсь. — Стенвольд решил, что это все, но Ахей вдруг добавил: — Вот еще что: отпусти со мной свою племянницу Чируэлл.
— Нет! — взвился Тото, наполовину обнажив меч. Тизамон тут же выставил коготь, Таниса схватилась за шпагу, Скуто, дававший инструкции своим людям, умолк.
— Исключено, — заявил Стенвольд. — Как у тебя только язык повернулся?
— Это будет полезно, — стоял на своем Ахей. — Прежде чем просить мой народ помочь вашему, я представлю ее нашим старейшинам. Это поможет делу.
— Даже и не думай! — отрезал Тото. — Никто из нас с тобой не пойдет — ни Чи, ни все остальные.
— Ее убьют там, — сказала Таниса.
— Ничего подобного. По-вашему, мы не знаем, что такое гостеприимство? Не надо судить о нас по законам этого проклятого места. Если она будет со мной, с ней ничего не случится. Теплого приема не гарантирую, но и вреда ей не причинят.
