Но, как ни приятно было коротать время на берегу живописного пруда, заросшего вдоль берега камышом, подсохшие листья которого, казалось, таинственно перешептывались при малейшем дуновении ветерка, время, при всей его относительности, был неумолимо.
– Я бы с удовольствием остался здесь навсегда, – сказал Валтор, рассчитывая, что это станет преамбулой к неизбежному прощанию.
– Так что же тебе мешает? – нарисовал палочкой вопросительный знак Люций.
– Дела, – смущенно улыбнулся Валтор, сам понимая, насколько нелепо звучит подобный ответ.
Но Люций нашел неожиданно простой выход из ситуации, представлявшейся рамону тупиковой.
– Ну так возвращайся после того, как закончишь все свои дела! – Палочка в его руке метнулась из стороны в сторону, а затем – вверх.
Валтор провел пальцами по полям акубры, а затем сдвинул шляпу на затылок.
– Возможно, я так и поступлю, – сказал он. И улыбка его на этот раз была открытая и искренняя. Потому что он и сам вдруг поверил в то, что, если захочет, то сможет вернуться. – И чем раньше мы отправимся в путь, тем скорее вернемся.
– Вы же направляетесь к поселку скарабеев? – вспомнил вдруг Люций.
– Да, но мы не собираемся там задерживаться.
– Быть может, у вас в машине найдутся места для двух пассажиров? – Острие палочки Люция оказалось направлено в центр стола.
Валтор бросил вопросительный взгляд на Иону. Андроид молча пожал плечами. Он, разумеется, понятия не имел, о каких именно пассажирах идет речь, но, в принципе, не видел причин для отказа.
– Что за пассажиры? – решил все же поинтересоваться Валтор.
– Двое скарабеев. Они были в гостях у Иозефа Кнехта, Мастера Игры. Узнав, что вы направляетесь в сторону Борея-4, они милостиво просят подвезти их, если, конечно, вам это будет удобно.
То, что пассажиры были скарабеями, несколько смутило Валтора. Александр, помнится, говорил, что им со скарабеями лучше не встречаться, иначе встреча может затянуться надолго. С другой стороны, он ведь сказал только, что скарабеи подозрительны, но не говорил, что они опасны. Они могли высадить попутчиков, не доезжая до Борея-4, и продолжить дальнейший путь по собственному маршруту.
– Как они узнали, что мы едем в сторону Борея-4? – поинтересовался между тем Иона.
– О! Существует множество способов невербальной передачи информации! – изящно взмахнув палочкой, заверил его Люций.
– Ты имеешь в виду паранормальные способности скарабеев?
– Нет! Я говорю о музыке, звуках, свете, тенях! – Люций провел над головой рукой с зажатой в ней палочкой, как будто хотел очертить огромный невидимый свод. – Все в этом мире взаимосвязано друг с другом! Нужно только научиться видеть и понимать эту связь! И, когда я взмахиваю палочкой, – Люций так и сделал, как сказал, – это находит свое отражение во всем, что находится вокруг!
– В чем именно? – не понял Иона.
– В тени, пробежавшей по столу, в отражении на поверхности пруда, в птице, слетевшей с ветки и вдруг прервавшей свою трель.
– То есть все время, что мы беседовали, ты передавал информацию об этом, – Иона сделал широкий жест рукой, как будто хотел смахнуть все со стола, – всему поселку?
– Не в деталях, разумеется, а только самые интересные моменты, – Люций улыбнулся и в очередной раз нарисовал палочкой таинственный знак. – Это что-то вроде увлечения людей, живших до Эпохи Сепаратизма, так называемыми социальными сетями, посредством которых они информировали всех, кому это было интересно, о тех или иных событиях из своей личной жизни. Только мои записи живут не дольше, чем вызванные ими возмущения в окружающем мире. Поэтому ловить их нужно буквально на лету!
– И ты знаешь, сколько человек сейчас ловит твои записи?
– Понятия не имею! Я же делаю это не для них, а для себя. Это своего рода упражнение в Игре.
– Я даже спрашивать боюсь, что это за Игра, – покачал головой Валтор.
– О! Это самая увлекательная в мире Игра! Посредством ее мы устанавливаем взаимосвязь всего со всем.
– А каким образом твой сосед сообщил тебе о том, что пара скарабеев хочет присоединиться к нам?
Люций поднял палочку вертикально вверх.
– Прислушайтесь!
Поначалу ни Валтор, ни Иона ничего не услышали.
Вернее, они не услышали ничего необычного. Ничего такого, чего не слышали бы прежде.
Едва слышно журчала вода меж стеблей камыша, тихо шелестели его полусухие листья. Ветер почти неслышно перебирал листья старой ивы. Где-то невдалеке невидимая птица выводила незамысловатую, но искренне жизнерадостную трель.
Валтор уже хотел было спросить, что именно они должны были услышать, как вдруг он это услышал сам.
В кажущиеся привычными и совершенно естественными звуки живой природы вплеталась долетающая издалека, тихая, едва различимая мелодия, которую кто-то играл на флейте. Медленная, тягучая, будто разомлевшая на солнце, музыка настолько органично вписывалась в шелест листьев, плеск воды и пение птиц, что становилась их частью и от того делалась почти неразличимой на слух.
– Фантастика! – только и смог сказать, поняв, что происходит, Валтор. – Это и есть Игра?
– Один из ее элементов, – улыбнулся Люций. – Всю Игру в целом не в состоянии постичь даже Мастер Игры.
Теперь у Валтора не осталось ни малейшего сомнения в том, что они не совершат ошибку, взяв в попутчики двух скарабеев.
Люций проводил гостей до машины. И на прощание нарисовал палочкой на двери квада какой-то таинственный знак.
Проехав с десяток домов – Иона снова за рулем, Валтор рядом с ним на пассажирском сиденье, – они увидели трех человек, стоявших на пороге дома, похожего на чертеж самого себя, повисший в воздухе. Столь странную оптическую иллюзию создавали прямые черные линии, очерчивающие контуры кипенно-белого фасада, и такие же белые, но уже без контуров, стены, уходящие назад от дороги и исчезающие среди густых зеленых кустов, похожих на большие пушистые шары.
Один из троих встречающих был, несомненно, Мастер Игры. Об этом говорил весь его внешний вид. Ниспадающие белые одежды, похожие на римскую тунику, седые длинные волосы, благородные черты лица и взгляд – немного задумчивый и будто отстраненный от всего обыденного. Двое других были молодые парни, лет по двадцать или около того. Один из них был смуглый, черноглазый, с крупными, едва ли не до чрезмерности, чертами лица и большим шаром черных кудрявых волос на голове. Второй был невысок, приземист и мускулист, нос у него был острый, глаза – чуть раскосые, а волосы почти такого же цвета, как и у Мастера Игры, только это была не седина, а их естественный цвет. Скарабеи были одеты на манер реднеков – широкие вылинявшие штаны и клетчатые рубашки, расстегнутые до середины груди, с закатанными рукавами. Брюнета звали Хосе Сильва, блондина – Унер Стеверборг.
