но относительно адекватным. Не изменял, не гнался всерьёз за властью и деньгами. Всё, что у меня было: денежное содержание, пара квартир и понимание того, что я Мастер Разума и Иллюзий вне рангов. Хотя, я ведь запросто мог подмять под себя какое-то государство. Или ещё лучше — пару транснациональных корпораций.
Выдохнув, взмахиваю рукой, останавливая Салвец, которая хочет влезть в беседу. Сам же продолжаю:
— Всё, что мне было нужно — спокойствие и любящая женщина, которая всегда будет рядом. Первого меня лишили властолюбивые одарённые, которые решили, что Тридцатка, это собаки на сене. Сами не берём власть и другим не даём. А женщина оказалась в объятиях брата. Лысого выродка, чей изувеченный разум доверху забит подростковыми комплексами. Ах да, совсем забыл — то самое человечество, ради которого мы проливали кровь, переобулось после небольшой промывки пропагандой. Мы стали врагами, которых нужно уничтожить любой ценой. А теперь ты предлагаешь всё повторить? Ради тех же самых ублюдков?
Молчит. Эмоции бьют ключом и они все разнонаправленные: злость, недоверие, понимание и, как это ни странно, даже сочувствие.
Наконец медленно выдавливает из себя ответ:
— Возможно ты прав. Но что ты предлагаешь делать? Смотреть, как все сдохнут и отправиться следом за ними? Застрелиться заранее? В чём тогда смысл, если нет надежды?
Вот оно в чём дело. Давдена кроет не только из-за судьбы человечества в глобальном плане, но и поводу своих личных перспектив. Причём, последнее наверняка давит даже сильнее.
Он — не одарённый. То есть прорваться через Грань и уйти в другой мир — не вариант. В теории, если очень сильно постараться, то наверное можно отыскать выход. Но я даже не представляю, сколько на это потребуется времени и сил. К тому же, вероятность успешной разработки подобного концепта сильно далека от ста процентов.
А если отталкиваться от того, что офицер останется здесь, то перспективы и правда не самые лучшие. Рано или поздно Тварь сожрёт этот мир. По крайней мере я ставлю на это. Сомневаюсь, что сухонький вьетнамец со своим поросшим мхом древним орденом смогут с ней справиться. Скорее их самих выпотрошат одними из первых.
Так что выбор у Давдена крайне скудный. Собственно, он его уже озвучил: либо наблюдать за гибелью мира и сдохнуть в процессе, либо самому лишить себя жизни.
И правда, неловко вышло. Все вокруг располагают шансом рвануть со мной в другой мир, залив его кровью. Тогда как подполковник — обречён остаться в этом.
Что самое херовое — мне даже сказать ему нечего. Потому как у самого в голове ни одного варианта, как Давден может выкрутиться из этой ситуации. Сомневаюсь, что я задержусь здесь настолько, чтобы попытаться создать концепт, который может перебросить обычного человека из одного мира в другой. Вернее, это точно исключено. Как только всё будет готово, я рвану назад. Чтобы посмотреть, как будут умирать мои враги. Рисковать всем, чтобы вытащить одного человека? Нет. Пусть у нас с ним имеется какой-то установленный контакт, но он не настолько тесный.
В конце концов подбираю подходящие слова:
— Если ты считаешь, что за человечество надо сражаться, так и делай. У каждого из нас своя дорога.
Уже успокоившийся подполковник криво усмехается.
— Только вот почти все твои люди с ментальными закладками в голове. Сколько тут свободных кроме меня? Двое? Если честно, я вообще не понимаю, почему они за тобой идут. Ты же просто отмороженный псих, повёрнутый на своей мести.
Не успеваю сформулировать в голове какой-то ответ, как вместо меня начинает говорить Салвец. Почти в упор смотря на Давдена, веско роняет слова:
— Он показал мне своё прошлое. Дал посмотреть на войну, которую они вели. Тео такой же, как и я сама. Только прошёл через куда большее.
Офицер косится на неё. Мрачно вздыхает.
— И? Ты готова выполнять его приказы, потому что вы оба повёрнутые психопаты? Тебе не кажется, что такая мотивация только подчёркивает мою правоту?
Менталистка окатывает его лёгкой волной ярости. Раздражённо шипит:
— Если бы не он, ты бы всё ещё был в заключении. А что до моей мотивации — у меня впервые появился шанс. Реальная возможность чего-то достичь, а не прозябать на заштатной должности в университете.
Чуть помолчав, внезапно добавляет:
— Посмотри на ситуацию под другим углом. Тео рано или поздно отсюда уйдёт. Зато он прикончил, как минимум, одного иномирца. И собирается убить второго. Когда всё закончится, количество гостей из других вселенных заметно сократится.
Тот лишь скептически морщится, уперев взгляд в пол лимузина.
— В заключении я, если что, оказался как раз из-за него. Да и монстр никуда не денется. Его Тео явно убивать не планирует.
Трое бывших рекрутов сейчас испытывают сильнейший шок — блонда вовсю косит на меня глазами, думая, что делает это незаметно, а заучка пытается спрятаться за Вторым, считая, что если она посильнее вожмется в спинку сидения, то пропадёт из моего поля зрения. Сам дредастый просто пялится на сидящую напротив Сидни, уставившись в одну точку.
Решаю, что пора вмешаться в эту милую дискуссию.
— Хватит. Когда мы уйдём, здесь останутся местные одарённые. Возможно у них хватит сил ещё раз одолеть Тварь. В конце концов их предки когда-то провернули такой фокус и уберегли мир от вторжения.
Безопасник неожиданно поднимает на меня взгляд и с долей интереса уточняет:
— Слушай, если человечество настолько прогнило, то зачем тебе в старый мир? Ну вот чего ты там добьешься? Просто убьёшь всех, кто тебе не нравится, и на этом закончишь? Что от этого поменяется? Или ты собираешься убить там вообще всех?
Как-то слишком он ударился в философию. Пожалуй, с серьёзным таким перебором.
— Я прикончу всех, кто меня предал. Заберу жизни их родных и близких. Выпотрошу каждого, кто им дорог. И буду наслаждаться каждым мгновением. А когда всё закочнится, ударю по медиа и бюрократам. Каждая государственная шлюха, что решила ударить нам в спину ради власти, сдохнет. Каждый псевдожурналист с госканала, что лизал жопу чиновникам, а нас топил в дерьме, получит своё. Каждый райтер, что составлял для них тексты, увидит, как умирают его родные. Ты недооцениваешь масштабы моей ярости, Давден.
На мгновение замолчав, продолжаю:
— А потом я захвачу власть. Временно. Чтобы взять под контроль миллионы грёбанных бездушных винтиков государственной машины.
