Чьи-то сильные руки схватили меня за плечи и вытянули на берег…
Вовка был смелее чем, я думала. Как только я не пришла в назначенное время, он сразу кинулся сюда, как будто предполагал где меня может держать тридцатиметровая змея.
А увидев, как я беспомощно барахтаюсь почти у самого берега, кинулся меня спасать.
Я не успела наглотаться воды, и успешно вырвала речной тиной прямо на берегу Вовке на колени.
-Варя! Ты слышишь меня?!
-Слышу,– прохрипела я и кое-как перевернулась на спину.
Вовка тяжело дыша, уселся рядом со мной.
-Я так понимаю, он все знает, и ты почти стала его трофеем?
Я только кивнула.
-Хреново.
Еще как хреново.
-Он убьет тебя Вова, если ты исполнишь задуманное…
-Мне пора бояться?– скривился Вовка, – я знал, на что иду. Так что смерти не боюсь. Ну только если чуть – чуть…
Я усмехнулась, и села и в этот момент около шахт безумно завопила сирена. Пропажу обнаружили…
Вовка ни говоря, ни слова, схватил меня за руку и вздернул наверх.
Потом была погоня. Мы бежали так быстро, как могли. Страх придавал нам сил, и казалось, еще немного и мы вовсе от земли оторвемся.
Я слышала шипение за спиной, из каждого угла и из каждой подворотни, сотнями и десятками лезли змеи самых разных мастей!
Каждая тварь хотела укусить за ногу, или броситься в лицо.
Оглядываться назад было еще страшней…
Наконец показалась окраина деревни. И старая церквушка около главной дороги. Едва мы забежали за околицу, змеи остановились.
Мы дышали как два загнанных зубра. Пот катился градом, в глазах мутно. Сердце стучало, как отбойный молот.
-Идем…– сказал Вовка и потянул меня внутрь церкви.– Сейчас явится их хозяин и что-то мне подсказывает, что он намного сильнее и зайти сможет и дверь снести…
Мы забежали внутрь.
Горели свечи у икон. Было тихо, и этот момент напоминал кадр из какого-то фильма ужасов…
-Отец Алексий…– позвал Вовка. – Мы пришли.
За алтарем открылась дверь, и к нам вышел седой старичок с окладистой бородой в черной ризе. Он ждал Вовку и слегка удивился, увидев нас в таком состоянии – мокрые до нитки, дышим тяжело, а глаза, как блюдца.
-Вова, я конечно обещание сдержу и обвенчаю вас, только честно скажи, вам это нужно? Это на всю жизнь…
-Отец Алексий, поверьте, лучше быть замужем за человеком....
-Да что случилось?– удивился батюшка. – За вами, что дьявол гонится?
В этот момент в двери церкви что-то громко ударило, и властный голос прозвучал как гром.
-Варвара, я пришел за тобой!
Батюшка, кажется, поседел еще больше и на всякий случай перекрестился.
-Станьте передо мной,– сказал батюшка и достал молитвенник. – Ну, с Божьей помощью…
Слова обетов тянулись ужасно долго. А дверь церкви была хлипкая, и врядли будет долго держать оборону.
Угрозы, рык и шипение сопровождали нашу церемонию. В дверь каждую секунду что-то с треском билось. И казалось, что следующий удар будет последним. Но каким-то волшебным образом, она держалась, будто осознавая важность возложенной на нее миссии.
-…в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас…– наконец сказал Вовка.
-Теперь ты девочка,– сказал батюшка.
Я открыла рот, но слова как будто встали комом у меня в горле. Вовка ободряюще сжал мою руку, и я кое-как шепотом начала произносить клятвы.
-Не смей Варвара!– раздалось из-за двери, и удар в дверь выбил её окончательно.
Дерево разлетелось в щепки, явив нам незваного гостя.
Отец Алексий зашептал молитвы, я вцепилась в Вовкину руку, а он смело загородил меня собой.
Полоз, шипя, пролез в церковь, корчась от боли. От чего он стал еще страшнее… длинный змеиный хвост светился черно-красным, глаза горели золотым от ярости, клыки стали еще больше, и змеиный язык то и дело с шипением вырывался из его рта.
-Как ты пос-с-с-мела девчонка?!– взревел он. – Ты что не понимаешь, кто я?! За эту дерзос-с-с-ть, я на твоих глазах вырежу вс-с-с-ю твою с-с-семью! Одного за другим!
-Ничего ты ей не сделаешь!– смело выкрикнул Вовка. – Она тебе не принадлежит!
Я съежилась за Вовкиной спиной и не смела и слова сказать.
-Отец Алексий! Заканчивайте…
-Молчи старик!– взревел Полоз и хлестнул хвостом в сторону батюшки. Деревянный пол разлетелся в щепы. Отец Алексий лежал в другом конце зала без движения.
-Молокосос-с-с!– зашипел Полоз и схватил Вовку за горло. – Как ты вообще пос-с-с-мел вс-с-стать у меня на пути и забрать то, что мое по праву?!
-Она …не… твоя…– захрипел Вовка, болтая ногами в воздухе.
Отец Алексий зашевелился, и я бочком подползла к батюшке. Старичок здорово огреб – весь лоб был залит кровью.
-Батюшка, пожалуйста, заканчивайте…– взмолилась я, чуть ли не плача.
-Венчается раба Божия Варвара рабу Божьему Владимиру…– прохрипел батюшка.
Полоз обернулся и зашипел.
-Что?! Нет!
-Венчается раб Божий Владимир, Рабе Божьей Варваре…
-Замолчи старик!
Полоз разжал когтистую руку и Вовка хрипя, упал на пол.
Огромный змей бросился к нам, и я подумала, что вот он конец, но Вовка, схватив длинную треногу со свечками, и огрел Полоза по затылку сзади.
Полоз на мгновение потерял равновесие и упал, но этого хватило.
-Господи Боже наш, славою и честию, венчаю их…– хрипло закончил отец Алексий, сжимая в руках потрепанную книжечку, залитую его кровью.
Я бросилась к Вовке и запечатлела на его губах поцелуй, подтверждающий наше венчание.
Раздался петушиный крик…
Едва открыв глаза, я поняла, что в церкви пусто… кроме троих перепуганных людей. Искореженная битвой старая церквушка еще долго будет помнить эту ночь.
Возвращались мы с Вовкой домой в полном молчании.
То, что это был не конец, мы оба понимали. И как дальше с этим жить было неясно…
Мы вызвали скорую отцу Алексию, а потом и полицию, сказав, что ночью какие-то мародеры хотели разграбить церковь. Врать, конечно, нехорошо, но даже батюшка согласился, что есть такие вещи, которые не обязательно знать всем.
Август подходил к концу.
Вовка и я по-прежнему ходили вместе на речку, ловили рыбу, и подолгу разговаривали. Нас роднило то, что однажды ночью мы чудом избежали смерти. О том, что мы обвенчаны, было решено никому не говорить, до поры до времени. Конечно, Вовка был не дураком и прекрасно понимал, что в жизни бывает всякое и наши судьбы, возможно, не соединяться никогда.
Бабушка все сетовала, что Велимор Александрович больше не заглядывает в гости. А вскоре добыча на карьере у реки полностью прекратилась и территорию забросили окончательно.
Не буду расписывать то, что оказывается добыча, производилась незаконно, и что в районной администрации не знают никакого бизнесмена, который купил там землю для своих дел. Разбираться будут еще долго…
Я собирала свои вещи и как-то отстраненно думала о завтрашнем дне, когда я сяду на автобус и снова отправлюсь в город.
Вовка обещал заехать к нам на днях, он тоже будет поступать в универ.
-Варя!
-Иду ба!
Я вышла на крыльцо и недоуменно уставилась на конверт, который мне протягивала бабушка.
-Это что?– удивилась я.
-Не знаю, – честно сказала она,– на нем твое имя, ни адреса, ни отправителя. Вот.
Я, насторожившись, взяла конверт и повертела его в руках. Кажись внутри, кроме простой бумаги ничего нет.
-Завтра прочту…– решила я.
-Да ты что?– поразилась бабушка, – а что если это что-то важное?
-Все завтра!– уверенно решила я.
Конверт был успешно забыт до завтрашнего вечера.
На автобус, рано утром я пошла одна. Бабушка проводила меня на крыльце и украдкой перекрестила на дорогу, думая, что я не увижу.
Утром воздух был немного промозглым. Чувствовалось дыхание осени.
Вдали маячил мой автобус, собирая по пути торопящихся пассажиров.
Сунув руку в куртку, я нащупала сложенный вчетверо конверт. Развернув и вскрыв его, я достала письмо.
У писавшего был тонкий и изящный почерк, а еще этот писавший любил красные чернила… цвета запекшейся крови или мозгов на асфальте!
"Уважаемая Варя, спешу поздравить Вас с венчанием. Владимир покажет себя достойным мужем, не сомневайтесь.
Признаю, что недооценил тебя. Ты слишком упорная. Я этого не учел. Но хочу сказать, что это еще не конец. У тебя будут дети. И у твоих детей будут дети. Рано или поздно, но я получу свое.
Надеюсь, что еще хоть раз, до конца твоей жизни, мы свидимся.
П.С – Захочешь все повторить, сходи за водой к колодцу одна. Буду рад… до встречи".
Я перечитала письмо еще раз. На лице заиграла ухмылка.
Листочек с аккуратным почерком и отвратительного цвета чернилами, разлетелся на кусочки в моих руках и, подбросив их вверх, я наблюдала, как ветер принял новую игрушку.
