Маргарита поняла, что её занесло не туда, и тут же постаралась сменить тему. – Ты ведь Марье ничего не говорила про нас?
– Успокойся, – Лика зевнула, прикрыв рот ладошкой, – она и так уже всё знает.
– Как знает?! – опешила Маргарита.
– Баюн донёс. Или ещё кто. Марго, вы встречались в кабаке Коломны – думаешь, дьяк ещё вчера всё не знал? И не рассказал Марье?
– Блин! – расстроилась Маргарита. – И что теперь? Думаешь, влетит Ферзю?
– А за что? – Лика приподнялась на локте, посмотрела с интересом.
– Ну, – Маргарита осеклась. А действительно, за что? – Да ну их на фиг! – рассердилась она. – Чего я, в самом деле, переживаю?! Он не женат, я не замужем. Свободные люди. Чем хотим, тем и занимаемся. Она вон сама с Соловьем тут…
Лика улыбнулась.
– А ты бы хотела, Марго?
– Чего?
– Замуж за Ферзя?
– Блин, Лика! Тут такое творится, какая ещё свадьба! Он на войну уезжает через две недели, я сама не знаю, что дальше будет. Не грузи меня, ради бога. Дай хоть привыкнуть друг к другу.
Маргарита действительно не знала, что будет дальше, и не собиралась выяснять. Она стремилась насладиться каждым моментом, пока Ферзь ещё в городе, и не хотела портить короткие ночные встречи гаданиями о будущем и выяснением отношений.
Встречались по вечерам в «Семи сапогах». Хотя и у Маргариты, и у Ферзя были свои комнаты во дворце, но оба сошлись на том, что лучше встречаться в кабаке. Там они чувствовали себя и спокойнее, и свободнее, чем во дворце под бдительным оком Марьи, Коломны, сотен гвардейцев и слуг.
Марья не возражала против их встреч, хотя, конечно же, всё про них знала. Это Маргарита поняла в первый же день, когда пересеклась с царицей. Она ничего не сказала и не спросила, но в скрытой усмешке и изредка бросаемых взглядах сквозило доброжелательное понимание, успокоившее в конце концов подозрительность Маргариты.
На встречи Марго всегда приходила первой. Отдавала Ядвиге очередную записку от Лики, забирала ужин на подносе и поднималась наверх. Она ждала Ферзя, узнавая его коня по цокоту копыт. Срывала с любимого куртку с рубашкой, стягивала сапоги…
Потом они ужинали, сидя в постели, болтали о ерунде, о том, как прошёл день. Маргарита по распоряжению царицы вернулась к обучению новобранцев. Ферзь собирал конные полки, готовился вести их на запад.
О серьёзных делах старались не говорить, останавливаясь, когда понимали, что подходят к опасной границе. Только раз, в одну из последних ночей, Маргарита, тоскливо вздохнув, пробормотала:
– Саш, я хочу с тобой.
Они лежали в постели, насладившись ужином и друг другом. Ферзь уже задрёмывал и ответил нехотя, не открывая глаз:
– Нельзя, Марго. Марья не пустит тебя.
– А если пустит? Если я попрошу её?
– И бросишь Лику? Царевне рожать со дня на день.
– Вот чёрт! – с досадой выпалила Маргарита. – Слушай, ну ладно, подожду, пока родит. А потом сразу к тебе, ладно?
Ферзь повернулся, зарылся в раскиданные по подушке волосы Маргариты, добрался до шеи.
– Я не знаю, что будет там к этому времени, – прошептал он. – И что будет здесь. Давай не будем загадывать.
– Я не хочу тебя отпускать, – призналась Маргарита, водя пальцем по татуировке. – Не хочу расставаться. Мало ли что случится…
– Со мной ничего не случится, – сказал Ферзь. – Я обязательно вернусь. Ты даже соскучиться не успеешь.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Он приподнялся на локте, заглянул ей в глаза. Она смотрела со странной смесью надежды и грусти.
– Зря я не подошёл раньше, – сказал он, помедлив. – Вот кто я после этого, Марго?
– Дурак! – выдохнула она, обхватив его за шею. – Никакой ты не Ферзь, Сашка, а дурак. Поцелуй меня!
Он подчинился.
* * *
Через два дня, собрав последнюю сотню всадников, Ферзь отбыл на запад. Маргарита провожала отряд вместе с Марьей, Коломной и Ликой.
Царевна беспокойно посматривала на подругу, но Маргарита держалась. Они успели попрощаться с Ферзём ещё накануне ночью. Маргарита боялась, что расплачется, но Ферзь не дал ей такой возможности. Он закрывал ей рот и глаза поцелуем всякий раз, когда она собиралась похныкать, а сейчас, на Дворцовой площади, был подчёркнуто сух и деловит, избегал смотреть на неё, и Маргарита смирилась.
Царица разрешающе махнула рукой. Ферзь легко вскочил в седло своего белого Веска, перебрал поводья. Сотня всадников в красных суконных зипунах, выстроившись в четыре ряда, терпеливо ждала капитана. Остальные были отосланы вперёд загодя, чтобы не создавать затора на улице и в воротах.
Маргарита всё-таки поймала его взгляд. Она была уверена, что он посмотрел на неё, прежде чем стегнуть упрямого Веска и направить его к выходу с площади. С глухим слитным цокотом подкованных копыт за капитаном тронулся первый ряд всадников, потом второй, третий, четвёртый… С дворцового крыльца Маргарита видела, как выстраивается красная конная колонна, с рокочущим тревожным гулом вытекая на улицу. Через десять минут оцепленная гвардейцами площадь снова была пуста.
…Лика нашла её в кровати уткнувшейся лицом в подушку. Царевна осторожно присела на краешек, потрогала за плечо.
– Ну ты чего, Марго? – участливо спросила она. – Не горюй. Вернётся скоро твой Ферзь, вот увидишь.
Маргарита невразумительно промычала, не отрывая головы от подушки.
– Марья сказала, что даёт тебе сегодня выходной. Можешь не ходить сегодня на занятия, если не хочешь. Наум проведёт.
Маргарита неопределённо дёрнула плечом, ничего не ответив. Лика вздохнула, помолчала.
– Пойдём погуляем, – предложила она. – Или попрошу Ефрема коляску заложить, покатаемся.
Маргарита села в кровати, повернула к Лике мрачное лицо с покрасневшим пятном от подушки.
– Жизнь – дерьмо! – сообщила она.
Царевна улыбнулась, неосознанно поглаживая живот обеими руками.
– Почему так всегда, Лика? – продолжала жаловаться Маргарита. – Почему хорошего всегда по чуть-чуть, всегда не хватает? Дерьма можно нахлебаться полными вёдрами, а хорошего всегда по чайной ложке.
– Ну ты и спросила! – Лика посмотрела укоризненно. – Если кто и ответит тебе на это, то только Бессмертный. И уж точно не я. Спроси что полегче.
Маргарита затуманенно смотрела на подругу.
– Полегче? Лика, да у меня сейчас только одно в голове.
– Знаю, – Лика опять вздохнула. – У меня такое же было, когда Иван уехал. Не думай, что ты одна.
Маргарита сердито засопела.
– Ну и компашка у нас собралась! Ты, Дуняша, Марья, я – всех мужики бросили, у всех уехали. Не дворец, а женский монастырь какой-то.
Лика слабо улыбнулась.
– Да уж. Как будто проклятие какое-то… Пойдём пообедаем. Новенькая эта, Яся, борщ какой-то особенный приготовила.
– Пойдём, – уныло кивнула Маргарита. – Всё равно больше ничего не хочется.
Маргарита приходила в себя дня три. Помогло то, что царица
