поможет? — спросил я, точно не ожидая получить дельный совет, однако Посредница начала отвечать.
— Ведьмак, главное не вздумай идти к нему днём. Его ласковая паутина оживает только когда светит солнце. А в остальном, удачи тебе желать точно не буду, но и предупреждать его о твоём везите не стану.
— Я сейчас уйду, но знай я точно вернусь, и мы поговорим о твоих светлых и темных дружках. Уж больно я хочу узнать о них побольше — предупредил я и пошарив под столом сдёрнул посеребрённые ножны, прикреплённые синей изолентой.
Содрав изоленту, я спрятал клинок в ножны и направился к выходу.
— Придёт он, и обо всём расспросит. Я тут тебе что, нахер, справочное бюро? — услышал я недовольное бурчание Посредницы, перед тем как закрыть дверь.
* * *
Воспользовавшись советом Посредницы, перед тем как отправиться к Ювелиру, я решил выждать до наступления сумерек, и заодно хорошенько отдохнуть, и, разумеется, подкрепиться.
Последнее потребовал желудок, который начал призывно бурчать на весь автобус, призывая туповатого хозяина одуматься и начать усиленно подпитывать молодой организм изделиями советского общепита.
В результате местом своей дислокации я выбрал огромный зал столовой фабрики-кухни. Денег, выданных доктором Кацем хватило бы на питание здесь в течении недели, так что я не скупясь заставил поднос на раздаче борщом, несколькими вторыми блюдами, витаминным салатом. На десерт взял пару свежих коржиков, дымящиеся сырники и стакан сметаны с бутылкой газировки «Буратино».
Советская столовская еда, была максимально простая, но сытная и вкусная. И самое главное в ней не было никакого ГМО, консервантов и заменителей всего чего можно и нельзя. И даже столовские хлебные котлетки, вместе с пюрешкой, ушли на ура, вместо изжоги, вызвав лишь лёгкий приступ ностальгии.
Не знаю почему, но я не боялся того, что Посредница отзвонится и сдаст меня Ювелиру. Больше я опасался, что до того, как я к нему попаду, меня могут найти кгбэшники, чей пристальный интерес, если честно весьма настораживал.
Да и ситуация с ликвидаторами была мутной. С тех пор как я появился в Москве 1978 года, тут несколько раз рождались опасные аномалии. Погиб один из ликвидаторов и это было явно связано со мною. Но вместо того чтобы взять меня в оборот, руководство научного центра затеяло некую опасную игру с отпусканием возжей и желанием посмотреть а что будет если….?
Конечно меня сейчас это вполне устраивало, ведь под присмотром я не был бы в состоянии что-либо делать свободно. Но вместе с тем я чувствовал себя словно кое-как подготовленный агент, которого закинули на чужую территорию и вместо выдачи ясного и понятного задания, сказали вали на все четыре стороны и делай что хочешь.
А между тем мне бы сейчас не помешала помощь, ведь я так и не узнал важную информацию о Кукловоде и его связях с моими бывшими друзьями и девушкой. Продолжая скрываться, мне такую инфу точно не получить. Да что там говорить, я даже с Рыжей не могу сейчас связаться и разумеется не могу заявиться в Боткинскую чтобы навестить Севу и пообщаться с доком и Наташей.
Очень жаль, но до создания беспроводных сетей связи ещё очень далеко. А между тем ставшая обыденной в двухтысячные сотовая связь, помогла бы мне легко решить кучу проблем.
Покончив с едой, я подремал в углу столовой пару часов, и в город вышел только в час пик, когда граждане Советского Союза начали возвращаться с работы домой. Сутолока и обилие толп людей на улице в данном случае не были мне помехой, а скорее служили отличной маскировкой. К тому же как я заметил, окружающие люди исторгали из себя эмоции и это позволяло накопить расплёскивающуюся энергию.
Недалеко от пункта назначения я обнаружил кинотеатр, носящий название Родина и следующие четыре часа провёл, сходив подряд на два сеанса советского фильма «Баламут». Однако по причине хронического засыпания на заднем ряду, фильма я так и не посмотрел.
Уже прибыв на место, я долго следил за логового Ювелира издалека, при этом подметив несколько незамеченных ранее особенностей. Во-первых, располагалось здание не просто так, а невдалеке от школы, куда мимо него вёл один из главных путей местной пионерской школоты. Получалось что во время сезона обучения, мимо ежедневно проходили сотни детей, оставляющие у светлого иного, частички своей жизненной силы. А во-вторых здание находилось посреди жилых домов, откуда постоянно подсасывало энергию, при помощи паутинок, приклеившихся к стенам.
Часов к девяти контора, комиссионка, похоронное бюро и мастерская были закрыты, и пожилые работники неспешно разошлись в разные стороны. Причём несмотря на явную усталость старичков и старушек, почти у каждого на лице расплывалась блаженная улыбка.
— Мля, да они же словно сектанты, расходящиеся после мессы — проговорил я стоя в той же самой арке, расположившейся напротив логова Ювелира.
Конечно отдавать каждый день свою энергию, это не шутка. Судя по всему, многим из тех, кто тут трудится, на самом деле не по 60–70 лет, а намного меньше. Кац говорил, что годы тех, кто попал в паутину, проходят со скоростью один к десяти.
Всё то время пока я наблюдал за мёртвым домом, во мне росло вполне оправданное негодование. Я не понимал, как Ювелир продержался столько времени, работая у всех на виду, практически в центре столицы.
Однако по какой-то неведомой причине его присутствие до сих пор терпят. Проанализировав ситуацию, я быстро пришёл к выводу что он выгоден неким структурам или группе людей, находящейся при власти. Других, лежащих на поверхности объяснений, я не нашёл.
И это означало, что спокойно наведаться к Ювелиру я смогу только один раз не более. И решить все проблемы я должен именно в этот единственный раз, иначе потом меня к нему не только не подпустят, но скорее всего решат изолировать, упрятав куда подальше.
Дотерпев до десяти часов, я снова вызвал теневика и на этот раз тот легко перейдя дорогу и остановился перед похоронным бюро. Только с этой точки стали видны окутывающие здание белёсые паутинки. Видимо, как только стало темнеть, все они перестали тянуться в разные стороны и буквально вжались в стены, будто опасаясь сгущающихся сумерек.
А вот дальше теневика не пустила неведомая сила. Едва призрак спустился по короткой лесенке к дверям, видящим в ювелирную мастерскую, как он упёрся в невидимую световую стену, которую генерировала невзрачного вида, тусклая лампочка, вкрученная в плафон над дверью.
Единственное что смог сделать мой призрак, это рассмотреть через обычное на вид, вставленное в дверь стекло, внутренний антураж мастерской
