– Предположим, что эта лягушка – атрибут черной магии. Но кто ее мог подбросить? Не сама же она сюда доскакала в засушенном состоянии!
– Ты прав. Ее подбросили. И сделать это мог кто угодно из обслуживающего персонала. Деньги делают все и творят чудеса. Я здесь пятый день, и ее могли подбросить не сегодня и не вчера, а еще раньше.
– Я узнаю, кто это сделал, и тогда… – Глеб сжал кулаки, представляя, как он расправится с этим человеком. – Пусть только попадется мне она, а может, он – пожалеет, что его мама родила!
– Ничего ты не узнаешь и никто тебе ни в чем не признается. Разве что сожжешь живьем сорок кошек.
– Причем здесь кошки? – поразился Глеб.
– Есть такой ритуал, позволяющий обрести способность ясновидения. Частью этого ритуала является сожжение сорока кошек.
– Ты хочешь сказать, что твоя мама в свое время сожгла… кошек? – Глеб от удивления даже раскрыл рот, а на душе у него стало мерзко. «Как можно было таких милых созданий!..»
– Ничего я не хочу сказать. У мамы была книга, Книга духов, в которой об этом говорилось. Она пропала.
– Послушай, я недавно читал книжку про сатану и всякое такое, у них есть другое название…
– Элементеры, – кивнула Ольга. – Это те же самые духи. Сейчас мама, покинув телесную оболочку, пребывает в состоянии элементера.
– И что, благодаря этой книжке можно ими управлять, и даже твоей мамой? – нерешительно спросил Глеб.
– Можно, но только теми духами, которые приписаны к этой книге. Теперь из-за роковой случайности ими сможет управлять неизвестно кто.
Глеб вновь вспомнил, что виноват в том, что душа мамы, точнее, ее новое состояние, подвластно враждебным силам.
– А твоя мама может превратиться в… вампира? – осторожно спросил он.
– В том виде, как это традиционно представлено в книжках и фильмах, – нет. Она нематериальна, поэтому не может сосать кровь. Я тебе уже рассказывала, что человек имеет невидимый энергетический слепок. Вот этой энергией она может подпитываться, отчего человек заболевает неведомой болезнью, чахнет, пока не умрет. Она в астральном образе будет истощать жизненную энергию того человека, на которого ее направят. Ведь образ Бога проявляется в трех ипостасях: Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух. А человек – производное от Бога, сотворен по его подобию и поэтому имеет свой нематериальный образ – дух.
– Выходит, чтобы избавиться от астрального вампира, надо проткнуть материальное тело в области сердца осиновым колом?
– Считается, что это помогает, но я в этом сильно сомневаюсь, – сказала Ольга. – И тем не менее я не позволю совершить кощунство над телом моей матери.
– Тогда какие действия можно предпринять, чтобы обезопасить нас?
– Уничтожить колдуна, кто бы он ни был.
– Может, проще обратиться в милицию?
– Интересно, что ты им скажешь? Спасите дочь от призрака матери? События, к которым мы оказались причастны, проявляются лишь как вера в каждом из нас. Над тобой только посмеются, так как они не захотят иметь дело с потусторонним миром, который не способен воспринять их разум.
– Возможно, стоит обратиться к бабкам-шептухам, может, они помогут?
– Видишь ли, я, к примеру, не знаю никого, кто мог бы помочь в этом. Знания, изложенные в Книге духов матери, представляют собой страшное оружие в умелых руках. Возможно, меня хотят уничтожить только из-за того, что я знаю о существовании этой книги, догадываюсь, у кого она находится, и уже только поэтому представляю потенциальную опасность. Хотя мама ограждала меня от занятий магией, получив эту книгу, я смогу наверстать упущенное – ведь во мне течет кровь магов нескольких поколений. Мама как-то проговорилась. Думаю, этого больше всего опасается нынешний владелец Книги духов. Но ты и сам понимаешь, что мне это не нужно!
Глебу было дико слушать, что его Ольга могла уподобиться сельской ведьме, начать заниматься магией.
– Какой же выход? – спросил он, все еще не веря в серьезность происходящего.
– Моя смерть, – ответила Оля и печально улыбнулась. Грустно посмотрев на него, она сказала: – Извини, я поддалась минутной слабости. Возможно, все обстоит не так трагично, как я тебе нарисовала. В любом случае, я не желаю сохранить себе жизнь, став причиной смерти кого-либо… каким бы плохим ни был этот человек. Тем более если речь идет о Мане, возможно, моей единокровной сестре. Как жаль, что мама мертва и не сможет раскрыть эту тайну!
«Как я могу ей помочь? – размышлял Глеб. – Неужели только пролив кровь другого человека? Поддаться этим суевериям – дикость… Нет уж, увольте». Возникший внутри голос с ехидцей добавил: «Тогда готовься еще к одним похоронам, возможно, не последним. Ты же не знаешь, что тебя ожидает: может, смерть грозит и тебе – как свидетелю… Никаких следов. Идеальное убийство».
«Нет и нет! На убийство человека я не пойду, – решил Глеб. – Как могла даже прийти в голову подобная мысль?! Ольга больна, и ей все представляется в неверном свете. Она с детства слышала деревенские рассказы о колдунах, ведьмах, им подобных, и это повлияло на ее психику. А тут еще потеря самого близкого ей человека – мамы, которую она в глубине души боготворила.
Ее мама была человеком с мощной биоэнергетикой, только и всего. Что-то у нее получалось, что-то – нет. Односельчане сильно преувеличивали ее способности, и она сама уверовала в свою исключительность и даже гениальность. Вера – мощный психоделический инструмент и может творить с человеком чудеса. В мрачное Средневековье еретики, убежденные в своей правоте, с улыбкой выдерживали невероятные пытки и шли на костер. Так и Ульяна, веря в действенность своего “колдовства”, стала составлять Книгу духов. Понятно, что никакими духами она управлять не могла. Возможно, начиталась всякой мистической белиберды, как и я вчера! – Глеб улыбнулся, вспомнив, что, читая книгу, он даже в какой-то момент был готов во все это поверить. – Навязчивые идеи Ульяны были не чем иным, как симптомами начинающейся у нее шизофрении. Гениальность и шизофрения всегда идут рядом, под руку. Правда, не каждый шизофреник является гением или просто талантливым человеком. Впрочем здесь речь идет скорее не о шизофрении, а об истерии. Ладно, не буду больше развивать эту тему, а то голова треснет от напряжения».
Глеб в изнеможении откинулся на спинку кресла, мечтая о спасительном сне, и стал вслух рассуждать:
– Все произошедшее со мной тоже объяснимо – я слишком много выпил и перенервничал. Атмосфера сельских похорон весьма угнетающе подействовала на психику и вызвала галлюцинации. – Глеб пытался убедить себя, что ничего сверхъестественного не происходило, но ведь себя не обманешь! Его мысли, словно испуганные птицы, постоянно меняли свое направление. Попытки дозвониться другу по мобильному были безуспешными – бесстрастный голос всякий раз сообщал, что тот находится вне зоны действия сети.
«Уж полночь близится, а Германа все нет»[9], то бишь Степана. Может, он уже дома? Глеб набрал номер домашнего телефона друга и в очередной раз сообщил автоответчику, что ждет звонка Степана. Зловещая мысль закралась ему в голову: «Друга послал к ведьме на погибель!» И тут же отогнал ее от себя. Степан – здоровенный, сильный мужик, который прошел Крым, Рим и медные трубы, да еще с ним всегда зарегистрированный пистолет. Что Маня могла ему сделать? Сейчас он испытывал к ней лютую ненависть, а воспоминания, как он провел с ней две ночи, вызвали у него тошноту и злость на себя. «Ну и учудила бабуля! Ненавижу ее и себя за то, что поддался ей. Я ей этого не прощу. Не буду с ней панькаться – приеду в село и прямо к ней, поговорю по-свойски, по душам! Ей придется забыть о спокойной жизни – сама виновата! Жила бы себе и горя не знала, завлекала бы зазевавшихся мужиков и сосала из них жизненную энергию для поддержания формы, но она нацелилась на мою Олечку! Ненавижу! События последних дней, похоже, подтверждают слова Оли. Но где же Степан?»
Незаметно подкрался сон, которого так жаждало измученное недосыпанием тело, и Глеб отключился от действительности.
– Глеб! Глебушка! Глеб-у-у-ушка! – ворвалось в сон, и мгновенно включились рефлексы самосохранения.
Глеб проснулся, свет по-прежнему горел в комнате, голос, как и в прошлый раз, доносился из кухни. В это время зазвонил домашний телефон.
– Алло! Алло! – закричал в трубку Глеб, словно давая понять тем силам, которые сгустились этой ночью вокруг него, что он не один, имеет связь с внешним миром. В книге было написано, что мертвецы в образе вампира выпивают кровь у спящего человека, а если он бодрствует?
В трубке раздавался треск, и кроме него ничего не было слышно.
«Словно с того света звонят», – с досадой подумал Глеб, и тут же трубка возле уха налилась тяжестью. Он с ужасом ожидал, что сквозь шумы, словно из подземелья, возникнет женский голос, мучивший его по ночам. Когда наконец через несмолкаемый треск прорвался голос мужчины, у него отлегло от сердца. С большим трудом Глеб догадался, что это звонит Степан, хотя различить его голос в какофонии звуков было почти невозможно.
