я могу делать с ним всё, что угодно, то здесь ситуация иная. Приходится получать данные порционно, а для анализа использовать, создаваемые на ходу мыслеконструкции. Под одной на каждую конкретную задачу.
Первое, что бросается в глаза — необычная структура разума. Нет классического деления на отдельные компоненты и блоки. Собственно, отсутствует даже разделение на базис и надстройку. Первый отвечает за инстинкты и наглухо вбитые комплексы, тогда как вторая часть сознания содержит память, приобретённые черты и всё остальное.
Вместо этого, я вижу что-то вроде большого клубка из массы переплетённых между собой сверкающих нитей.
Попытка анализа оказывается провальной. Второй подход тоже даёт нулевой результат. Одну за другой тестирую мыслеконструкции и наконец подбираю ту, что даёт хотя бы какие-то данные.
Добиться прямого подключения не выходит, но теперь у меня есть хотя бы фрагментарный доступ к памяти объекта.
Впрочем, быстрый просмотр нарезки из нескольких десятков отрывков, не даёт никакой информации. Он не помнит, что именно с ним делал преторианцы — каждый раз во время их манипуляций, парень находился в отключке. Последнее его воспоминание перед появлением гвардейцев — койка в медицинском крыле и врач, вводящий в вену какой-то раствор.
Занятные методы обработки — впервые вижу, что для ментального контроля задействуются какие-то медикаменты.
Стараюсь подобраться к воспоминания последнего времени, но они тоже не дают понимания происходящего. Всё, что выходит выяснить — эмоций этот военный испытывает крайне немного. Я бы сказал, их вовсе почти нет.
Впрочем, один фрагмент заметно выделяется на фоне остальных — там солдаты обсуждают между собой действия императора, высказываясь в негативном ключе. Что вызывает у молодого офицера настоящий приступ ярости.
В любом случае, анализ кусочков его памяти ничего не даст, так что я перехожу к другому методу. Использую манипуляторы для подключения к тем самым нитям, из которых сейчас состоит его разум. Если понять, что это такое, возможно получится и увидеть всю картину в целом.
Сначала процесс продвигается крайне медленно — здесь тоже приходится использовать мыслеконструкции, по сути создавая их на ходу и непрерывно экспериментируя. Но в конце концов, получаю первый результат.
Перепроверяю. Оптимизирую процесс анализа. Начинаю пробовать другие подходы. В какой-то момент получается даже отщипнуть кусочек одного из каналов и приступить к его детальному разбору. В буквально смысле — раздёргиваю его на составляющие элементы, после чего извлекаю все доступные данные.
Стоит признать — результат получается неожиданным. Настолько, что я ещё несколько раз перепроверяю всю полученную информацию.
Убедившись, что не ошибся и первое впечатление верно, останавливаю работу. Во избежание неприятной неожиданности, временно блокирую каналы связи, после чего выныриваю из “чертога”.
Открыв глаза, несколько раз моргая — за то время, что я разбирался с “железнолобым” они успели привыкнуть к полной темноте и сейчас чувствуют себя некомфортно.
Когда зрение приходит в норму, перевожу взгляд на Салвец, которая тоже сидит на стуле, опустив веки.
— Анна? Слышишь меня? Пока можно прекратить наблюдение.
С первого раза не реагирует, так что приходится подойти ближе и потрясти за плечо. Итог правда оказывается не совсем тем, на который я рассчитывал — женщина берёт мою руку в захват и едва ли не укладывает на пол.
Впрочем, уже через секунду приходит в себя и разжимает хватку.
— Извини. Машинальная реакция. Это на уровне рефлексов.
Угу. Хорошо, что у неё пистолета под рукой не было. Или ножа. А то валялся бы я сейчас с простреленной головой и извиняться было не перед кем.
Сама менталистка, бросив взгляд на лежащего военного, уточняет.
— Ты всё? Что-то получилось выяснить?
Тоже покосившись в сторону “железнолобого”, который валяется без сознания, киваю.
— Да. Только боюсь, это прозвучит слишком дико. Я проверил всё трижды, но сам пока ещё не верю, что полученные данные правдивы.
Женщина вопросительно поднимает брови, а я после недолгого колебания, всё же озвучиваю результат своих исследований.
— Это не совсем человек. Вернее, оболочка у него вполне себе человеческая, но вот начинка кардинально отличается.
Та поднимается со стула и потягивается, разминая затёкшие мышцы. С непониманием смотря на меня, уточняет.
— В каком смысле не совсем человек? Кто он тогда?
Вздохнув, подбираю формулировки, чтобы описать увиденное.
— Не могу дать точного определения, потому что его просто нет в природе. По сути, его сознание подконтрольно внедрённому паразиту. Вернее, не так. Подсаженное ему существо частично сожрало разум парня, а то что осталось, полностью перестроилась. Его личность, фактическа мертва.
Салвец заливает меня целым потоком удивления, смешанного с непониманием.
— Но это же армейский офицер. Как он командует людьми? Общается, в конце концов. Выпускники академий лояльны императору, но они ведь всё равно остаются в социуме.
Мрачно усмехнувшись, киваю. И задаю вопрос.
— Что такое личность?
Та на мгновение зависает. Потом пожимает плечами.
— Тебе академическое определение? Если коротко, то совокупность привычек, черт характера и приобретённых социальных навыков.
Ещё секунду жду. Поняв, что до менталистки не дошло, начинаю говорить.
— Вот именно этих компонентов у него нет. Ни характера, ни привычек, ни социальных навыков. Плюс, наглухо отрублено большинство эмоций и чувств. Фактически это биологический робот, с заложенной в него программой, который имитирует жизнь человека. Пользуясь оставшейся памятью, но стерев все личностные черты.
Теперь та испытывает гнев.
— Ради Марса и Юпитера! Как они вообще это могли сделать?
Хороший вопрос. Который сходу порождает ещё один — кто такие эти преторианцы? И кем является сам правитель Рима? Да, он вроде бы иномирец, который угодил сюда из ещё одной версии Земли. Но уж больно у него странные методы работы. Кардинально отличающиеся от механики управления силой в обоих мирах, которые мне знакомы. Да и Алейна тоже использовала совсем другие схемы.
Не отвечая на риторический вопрос женщины, отступаю в сторону и какое-то время раздумываю, смотря на “железнолобого”. А потом озвучиваю пришедшее в голове предложение.
— Думаю, стоит привести его в чувство и послушать, что он скажет. Заодно посмотрим, как будет вести себя его разум в активном режиме.
Перед тем, как привести это нечто в сознание, ещё раз проверяю щиты. А потом, на всякий случай и вовсе ставлю третий, наложив его поверх уже имеющихся двух. Подстраховаться, лишним
