Ошибкой было подключить к исполнению моих планов влюбленного дурака-ревнивца Василия, который чуть было не спутал все карты, но в итоге, сам того не подозревая, все сделал как надо. Василий, бывший участник художественной самодеятельности, хорошо сымитировал голос Степана по телефону и написал записку. Все произошло как было задумано, только на день раньше, чем я планировала, из-за чего все чуть не рухнуло. Правда, в этом были и положительные моменты: Глеба настолько все это отвлекло, что он не удосужился заглянуть в почтовый ящик, где его уже ждало письмо от Мани. Пока все хорошо: Глеб в тюрьме, а когда выйдет оттуда, у него только одна дорога. Этот болван Василий мне больше не нужен, болтается под ногами, об него можно и споткнуться. Он еще и ненужный свидетель, как и его сестра Галя: неизвестно, что ей наболтал братец. К тому же я узнала от Василия, что это она позвонила в милицию, наверное, хотела предотвратить страшные события, но не рассчитала, не учла, что наши правоохранительные органы такие неповоротливые.
Она ведет собственную игру? Помогла Глебу ловко смыться с места преступления. Вася и Галя должны уйти на тот свет одновременно, вместе, потому что, оставшись в живых, могут мне навредить. Вот это задача! Головоломка! Думаю, маме над этим тоже пришлось бы попотеть. Упокой, Господи, ее грешную душу, тем более что мне не удалось из-за разгрома бани приписать ее дух к книге. Пора переходить к делам насущным, не терпящим отлагательства».
Ольга перешла в дальнюю комнату, закрытую на ключ. Эта комнатка была превращена в небольшую магическую лабораторию наподобие той, что сжег вместе с баней Глеб. Утрата была ощутимой, но Ольга уже почти все восстановила. Все ритуальные предметы, без которых заклинание – пустой звук, требовалось изготовить, совершая при этом особые сложные обряды, чтобы придать им силу.
Сегодня она решила наслать изуроченье на Глеба, порчу злобой, и это должно было свести его в могилу.
Ольга пошла в кухню и вернулась с картонной коробкой, в которой мирно спал черный пушистый комочек. «Возьмите на счастье», – попросила ее в подземном переходе полная женщина с болезненным лицом, предлагая выбрать из корзинки котенка на свой вкус. Она взяла абсолютно черного, в память о верном коте матери Гекторе, не покинувшем двор матери и после ее смерти, сгинувшем в конце концов от чьей-то злой руки. Зажгла свечку и поставила ее на журнальный столик, где все уже было приготовлено для ритуала. Взяла в руки фотографию Глеба и стала произносить заклинание:
– Окаянные духи, придайте мне силы, помогите, подсобите мне, чтобы не было Глебу ни в день жития, ни в ночь спанья, ни в час моготы, ни в полчаса терпения. Хоть бы схватило его грыжами или стрелами, взяло его в минуту или две, и узнал бы он все скорби и печали. Во имя этого отказываюсь я от Иисуса Христа, предаюсь нечистому духу, окаянной силе, прошу его помощи.
После этих слов она перерезала котенку горло, и слабенький ручеек крови потек в блюдечко, из которого тот недавно пил молоко. Несколько раз вонзила нож в маленькое тельце, лежащее на жертвеннике, в место, где, как ей казалось, должно было находиться сердце.
– Слова без крови пусты, какие бы они ни были страшные, кровь придает им силу, – озвучила она открывшуюся ей истину и начала читать на латыни: – In nomen Droch, Mirroch, Esenaroth, Et Spiritus Sauctus, et in ente Droch, Mirroch, Escnaroth, Betu, Baroch, Maaroth.
Судьба Глеба была предрешена.
Убийца увидел, как Степана выстрелом отбросило на «лексус», как он упал на землю, но тут же поднялся, протягивая к нему руки, и вновь упал. Лицом вниз. Убийца знал из средств массовой информации, что профессиональные киллеры обычно делают контрольный выстрел в голову. Планируя это убийство, он тоже собирался так поступить, но сейчас не смог этого сделать, да и не хотел. Одновременно с выстрелом у него словно спала пелена с глаз, которая до этого момента мешала разобраться в реалиях жизни. Ради кого и ради чего он отнял жизнь у этого человека, с которым никогда не сталкивался, только видел несколько раз издалека? Ради Ольги? Но она давно для него потеряна, и его смертью ее не вернешь. Из жажды мести? А за что мстить? Или правы те, кто утверждает, что человек, на котором кровь, уже не сможет остановиться?
Он знал и покрывал убийцу свой бывшей невесты Марии-Мани, и ее кровь отчасти была на нем. И все ради того, чтобы Ольга рассталась со своим мужем, ненавистным ему и виноватым лишь в том, что Оля решила выйти за него замуж. Впрочем, нынешний ее любовник, чью жизнь он только что отнял, тоже перед ним ни в чем не был виноват. Ради Ольги он стал убийцей, но ведь она никогда с ним не будет! Ольга найдет замену и этому, а потом и следующему…
Василию захотелось вернуться во времени на несколько минут назад, когда он, уставший от долгого ожидания, уже собирался покинуть свой пост. Ну почему он не ушел?! Почему так случилось, что этот мужик вышел из подъезда, когда он все еще находился здесь? Ведь своим появлением он вынудил Василия сделать ЭТО! Он не мог уже пойти на попятную, чтобы не быть бабой. Он ведь настоящий мужик, и если что решил, то обязательно доведет дело до конца.
Василий быстро прошел по двору, по заранее продуманному и не раз пройденному маршруту. Теперь он чувствовал только раздражение по отношению к убитому. Да, тот его вынудил сделать это, появившись перед ним. Не мог же он просто уйти, ведь никогда трусом не был. Сам виноват – не надо было по чужим бабам бегать!
Из темного двора он сразу попал на освещенную улицу Леонтовича, на которой, казалось, в двух шагах от него, сверкало разноцветными огнями казино «Будапешт». Его путь пролегал мимо него, а потом на другую сторону бульвара Шевченко, чтобы по темным аллеями Ботанического сада сбежать вниз, на улицу Саксаганского, где была припаркована его старенькая «ауди». Василий шел, придерживая обрез рукой, просунутой сквозь специально сделанный разрез в кармане куртки, ощущая еще горячий ствол. Он почувствовал опасность раньше, чем их увидел. Напротив казино стоял милицейский джип «Ленд крузер» с «беркутовцами».
«Может, это совпадение, а может, ловушка», – пронеслась мысль. Возможно, кто-то уже позвонил в милицию, а может, и его приметы уже известны. Он вспомнил, как возле него крутился пенсионер с хромой шавкой, когда он поджидал Степана. «Эти старики в темноте видят лучше, чем молодые на свету и имеют длинный любопытный нос и еще более длинный язык, – подумал он, замедляя шаг. – Уж слишком подозрительно осматривает проходящих этот здоровила с автоматом. Ловит мой взгляд. Неужели он прочитал в нем тревогу, раз напрягся? Или мне показалось?» Резко развернувшись, Василий пошел в противоположную сторону, чувствуя спиной прожигающий взгляд. Наконец не выдержал и побежал.
– Стой! Стой, тебе говорят! – закричали сзади, и убийца сразу успокоился.
«Стрелять не будут, кругом люди, – подумал он. – На своем джипе сразу догонят, если буду двигаться по прямой, надо уходить дворами». Просто так он им не дастся. Хорошо, что, уходя, он успел перезарядить обрез. В стволах два патрона, в кармане еще пяток, так просто они его не возьмут! Сейчас он сделает резкий рывок в сторону и будет уходить через Владимирский собор на Пирогова, потом перемахнет через забор Ботанического сада. Если Бог поможет, он уйдет. Не поможет – значит, так суждено!
Неожиданный звонок в дверь вызвал у Ольги недоумение и тревогу – она никого в эту пору не ждала. «Кого это нелегкая принесла?» Можно было звонок проигнорировать, сделав вид, что никого нет дома, но проклятое женское любопытство! Ольга посмотрела в дверной глазок, прежде чем открыть. За дверью стояла незнакомая длинноногая девица в больших темных очках, длинном узком зеленом пальто. «Видимо, ошиблась адресом», – подумала Ольга и открыла дверь.
– Здравствуйте, Оля! – поздоровалась девушка и сняла очки. – Вы меня не узнаете? Я Вика, мы вместе отдыхали в Ялте прошлой весной.
Ольга зло сощурилась: «Этой здесь только не хватало!»
– Узнаю́, и что? – Ольга стояла в дверях, и лицо ее выражало решимость не пускать незваную гостью в квартиру.
– Это я вам тогда помогла сблизиться со Степаном! – громко и радостно напомнила Вика, и эхо ее голоса разнеслось по всему подъезду.
Ольга нервно дернулась, почти заволокла Вику в прихожую и поспешно захлопнула дверь.
– Может, угостите меня кофе? В гостиной нам будет удобнее разговаривать, и от соседских ушей подальше.
– Вместо кофе – чай, вместо гостиной – кухня! – сухо бросила Ольга и, заметив, что Вика расстегивает пальто, упредила ее действия: – Раздеваться не надо. У нас недолгий разговор.
– А я думала, что мы вспомним те чудесные денечки в Ялте. Наших мужичков, которых, к сожалению, с нами нет, – протянула Вика, мысленно охарактеризовав хозяйку: «Стерва!»
Она вспомнила Ялту, вспомнила, как из шкуры лезла, стараясь угодить Степану, устроить так, чтобы тот перепихнулся с этой гадиной, а сейчас она еще и выкаблучивается!
