– Знаешь, чего тебе не хватает? – нахмурился Коллоу. – Внимания к документам.
По чести сказать, Джулиус сам рассматривал подобный вариант расшифровки, но лишь до того, как раскопал кое-что любопытное.
– Согласись, мало приятного провести вечность за каменными дверями в теплой компании озлобленного мимика и горы костей. – Мысли странно ловко складывались безо всякой подготовки. – Ты была права: они действительно абсолютно бессмертны. Убить Древних может только тот, кому они принесли присягу. И если ты наивно полагаешь, что это Магистр, то жестоко ошибаешься. Первые Рыцари клялись в верности кристаллу Призмы. Камню! Это их главный просчет, если верить документам.
– Надеюсь, это я натолкнула тебя на размышления? – Просто так промолчать Никс не позволял характер.
– Чтобы не сидеть до конца света в запечатанном склепе, – продолжил тот, – Хитрец распорядился своей вечной жизнью сам. Рассек себя на куски, приказав связному разослать их в разные миры. После завершения задания связной тоже покончил с собой.
– Так еще грустнее. – Тень протянула руки к огню.
– В отличие от нас, Фолия и иже с ней не чувствуют физической боли. – Джулиус подтащил кресло поближе к камину. – С одной стороны, хорошо, а с другой… на ней даже царапины без вмешательства реконструкторов не затягивались.
Уютно потрескивающие поленья и сладкий смолистый запах, противоречившие теме беседы, настраивали на сентиментальный лад.
– Утверждаешь, что Хитреца больше нет? – Корникс обернулась.
– Посуди сама, – он стянул тяжелые сапожищи вместе с носками и с наслаждением пошевелил пальцами, – Орден не отпускает так просто. Твой неучтенный Рыцарь должен быть тысячу раз нейтрализован, если даже папки с его делом не существует.
– А может, мою версию не станем сбрасывать со счетов? – Энтузиазм Тени несколько увял.
– Не станем, – зачем-то пообещал Джулиус, но быстро исправился: – Правда, на место основной эта версия больше не претендует.
За мутными от пыли окнами завывал по-настоящему осенний ветер, хлеставший в стекла промозглым дождем. Иллюзия дома грела живое сердце гораздо сильнее озорного огня в очаге.
– Я сейчас без всяких пилюль усну, как младенец. – Он поднялся и снял ставший ненужным серый плащ.
– Наверху холодно, – Никс подбросила еще поленьев, – и крыша течет.
– Мне и здесь неплохо. – Коллоу опустился на корточки. – Спасибо Ордену, форма не пачкается. Свернусь калачиком прямо тут, если, конечно, ты споешь.
– Ничего себе «калачик»! – смутилась Тень. – А о пении вообще забудь. Столько лет в табачном дыму… Не думаю, что смогу, как раньше.
– Не нужно «как раньше», давай «как сейчас». – Джулиус зашвырнул сапоги подальше в темный угол.
– Не пожалей потом. – Корникс позволила ему положить голову себе на колени.
Под звуки ласкового голоса, укрывавшего невесомым облачком, в растворяющееся сознание просочились давно потерянные воспоминания.
Мальчишкой Джулиус легко простужался и часто болел. Нежно-салатное стеганое одеяло; гора наглаженных носовых платков; строгая Мария, по часам сующая под нос ложку с противными микстурами; заботливая сестренка, читающая вслух ей одной интересные повести про любовь, взобравшись с ногами на стол перед окном, – манящие, напоенные светом образы увлекали все глубже и глубже.
«А ведь «переехать» означало «смерть»… для нас с Никс», – укололо где-то под ребрами. В самом деле, он придумал это для нее через год после окончания университета, когда разбился Ловкач. Чтоб не произносить каждый раз жестокое «умер», хотя бы между собой.
Джулиус не заметил, как уснул, точнее, провалился в черную дыру без стен и дна. Естественно, ни о каком общении с таинственным Сириусом речи не шло. Приоткрыв глаза, он обнаружил у себя под щекой сидение кресла. Глупо было надеяться, что Корникс просидит неподвижно всю ночь.
Пусть солнце еще не выбралось из-за горизонта, Джулиус знал, что неумолимое утро уже настало. Никс нашлась за столом. Она и впрямь писала отчеты, от которых все равно пользы чуть, только бумажная пыль и волокита, пока сама не уснула.
Занавесив окно пыльной тряпкой, снятой вчера с кресла, и обувшись, Сэр Коллоу мягко выскользнул из дома в надежде раздобыть завтрак и вернуться до того, как Корникс узнает о его отсутствии.
Естественно, «пятью минуточками» здоровый сон ограничить не получилось. Эмьюз села в постели и осмотрелась в предрассветном сумраке. Обе соседки дрыхли без задних ног на своих местах, но кроме мерного дыхания до ушей доносился почти неуловимый посторонний звук.
– Кто здесь? – шепотом спросила девочка пустую на первый взгляд комнату.
– Всего лишь уборка, мисс. – Знакомый карлик испуганно выглянул из-за Синего.
– Который час? – стараясь не выдавать удивления, поинтересовалась Эмьюз.
– Начало пятого. – Коротышка робко приблизился. – Простите, что не поблагодарил вас вчера за оказанную честь.
– Какую еще честь? – Спросонья она неважно соображала.
– Студентам не обязательно извиняться перед нашим братом. – Виноватые глаза поблескивали в темноте сквозь длинную челку.
– Иеремая, да? – Девочка сдержала зевок. – Это карлики приводят в порядок форму, если ее на ширме оставлять?
Он гордо выпрямился и кивнул.
– Простите за назойливость, – спохватился коротышка. – Сегодня ночным экспрессом вам пришла посылка. Мне было поручено передать ее утром, чтоб никого не будить, но если хотите получить свои вещи сейчас, только скажите.
– Говорю. – Эмьюз потянулась и спустила босые ноги на пол.
– Тогда подождите немного, – Иеремая легко поклонился и исчез.
Робин проворчала что-то невнятное и перевернулась на другой бок, заставив девочку вздрогнуть от неожиданности.
«Вот очнитесь только», – подумала она. – «Я еще спрошу, почему вы позволили мне уснуть в одежде».
Прокравшись в противоположную часть комнаты, Эмьюз устроилась за столом, подобрав под себя ноги, с твердым желанием прочесть заданное на самостоятельное изучение. Толстая книга «Знания аркана: защита» с выпуклыми серебряными буковками на обложке оказалась как раз кстати. Правда, ничего, кроме названия томика и фамилии автора, девочка разглядеть не смогла. Хочешь не хочешь, а крутобокий настольный светильник следовало зажечь.
– Фламма, – прошептала Эмьюз.
Естественно, ничего не произошло.
– Фламма… пожалуйста, – жалобно попросила она.
Едкая совесть заботливо нарисовала, как Тангл станет потешаться над бедняжкой, когда выяснит, что та не готовилась. Внутренний голос подсказывал, что вредный тип найдет, к чему прицепиться, в любом случае, но давать лишний повод глупо. Можно, конечно, не обращая внимания на подруг, громко и внятно приказать бездушной стекляшке включиться, только второе правило Росарио не позволяло причинять другим незаслуженных неудобств.
– Лампа, милая… – Эмьюз протянула руку и погладила шершавую поверхность подставки кончиками пальцев. – Ну, фламма… Очень нужно…
Зыбкий огонек шевельнулся внутри, но сразу угас. Зато ожил Орин, подмигивая сквозь рубашку нежно-голубым светом.
– Не так ярко… – Теплый камень сам просился в ладонь.
Послушный кристалл мягко освещал плотные страницы, словно понимал: будить Робин и Лют нельзя. Девочка не без злорадного удовольствия отметила, что конспект повторял учебник почти слово в слово. Пьянящий книжный запах увлекал гораздо больше самого текста. Эмьюз позволила себе перечитать скупую выноску об Альберике Варлоу целых три раза. Выдающийся деятель науки, первый ректор Университета Шейдивейл, а на картинке просто серьезный пожилой мужчина с улыбающимися глазами в очках. Огонек мигнул.
– Мисс, – тихо позвал карлик, с трудом угадывающийся за большим ящиком и странным свертком.
– Я здесь, – ответила та, пряча Орин обратно.
– Ваши вещи. – Иеремая прижимал к груди плоскую папку. – Необходимо расписаться, только темно тут. Давайте спустимся в холл?
– Отличная идея, – согласилась Эмьюз. – Но мне нужно обуться.
Девочка прошлепала до кровати и натянула жесткие ботинки прямо на босые ноги. Стараясь двигаться бесшумно, она выскользнула за дверь вслед за карликом и заперла за собой. Лампы в коридоре горели едва-едва, наполняя все вокруг ласковым полумраком, зато в холле женской части общежитий яркий свет заставил зажмуриться.
Иеремая достал из внутреннего кармана жилета крошечную чернильницу и облезлое перо.
– От кого это? – поинтересовалась Эмьюз, старательно выводя свою фамилию в указанном месте.
– Не знаю, мисс, – честно признался он. – На ящике должна быть маркировка. Я больше не нужен? Могу вернуться к своим обязанностям?
– Иеремая, – девочка протянула коротышке перо и подписанные бумаги, – моя форма помялась…
– Понял. – Лицо карлика просияло. – Только зажмурьтесь, мисс. Я стесняюсь.
