– Оно?
– Да.
Дон Фердинанд-Энрике пристальным тяжёлым взором впился в Эрика.
– Так вот, настоятельно советую тебе забыть его и никогда больше не вспоминать. Приятелям своим скажешь: воспользовался Магическим Кулаком или Плетью Духа. Или чем-нибудь аналогичным, но чтобы выглядело правдоподобно. А букварь по Стихиям тебе придётся взять новый, этот ты не увидишь больше.
Злополучный учебник, вначале брошенный истлевать в шкафу навеки заколоченной комнаты, теперь превратился в горстку пепла, которую Великий Мастер стряхнул на ковёр.
– Корабль ваш, раз уж Ларонциус обещал, в ближайшее время, так и быть, поднимем на поверхность. Но чтобы больше никаких авантюр до конца сессии! Так и передай однокурсникам. Не хотелось бы слишком уменьшать численность студенческой массы на первом году обучения. А теперь отправляйся к себе. Какое наказание тебя ожидает, узнаешь из приказа. Не волнуйся: он появится на доске объявлений ещё до того, как закатится Солнце.
И Эрик обнаружил себя стоящим перед дверью собственной комнаты. Какое счастье: коридор пуст. В его душевном состоянии не хотелось видеть кого-либо, он нуждался лишь в тишине и покое.
Точно так же, как тогда, после жестокого разочарования в первой любви.
А когда немного придёт в себя, потихоньку соберёт вещи.
Тем временем двумя этажами выше продолжающий хмуриться Великий Мастер Духа снял с полки потрёпанную книжицу на древнегреческом: «Откровения и поучения Пророка Персидского Иллшууста, записанные его учеником Менефаном Элевсинским в восемнадцатый год правления Артахшатры Третьего» и, открыв на заложенной странице, внимательно прочитал отрывок, хотя и так знал его практически наизусть:
«…за восходом следует закат, за которым начнётся новый восход.
Так же и за летом приходит зима, чтобы потом снова наступило лето.
Столетия сменяют друг друга, храня заведённый порядок, и нет ничего нового под куполом небес…
…Меня, Иллшууста, почитают величайшим мудрецом, сравнивая с героями легенд, но кто я есть? Песчинка на берегу Великого Океана, знающая не более, чем ползущая в пыли букашка…
…Велика власть царей, в их воле любого из нас сделать счастливейшим из смертных или ввергнуть в пучину жестоких страданий, и даже предать мучительной смерти.
Но кому из них удалось прибавить себе жизни хоть один лишний день сверх отмеренного свыше?…
…Могуча и прославлена держава персидская, и нет никого сильнее её в подлунном мире.
Но истинно говорю тебе – едва лишь десять раз расцветут по весне тюльпаны, как суждено ей навечно уйти в царство теней…
…и многие ещё империи поднимутся в блеске и славе, тщась богатством и силой, но последуют тому же жребию, прежде чем истечёт двунадвенадцать веков.
А на исходе их явится тот, кому дана будет власть творить чудеса, доселе невиданные. И многие прельстятся ими, не видя истинного его обличья, которое откроется лишь после трёх знамений…
…и если окажется он сыном Ахура-Мазды, величайшее счастье и процветание ожидает земные народы.
Но горе, если будет то сын Ангра-Манью, неисчислимые беды обрушатся на живущих, предрекая скорое пришествие Последнего Суда…»
Полномочный Консул Святого Трибунала, кардинал Арулемский, доктор философии и теологии, кавалер ордена Провозвестников Истинного Слова, известный нам более как Великий Мастер Саграно, вздохнул, отложил книгу в сторону и подтянул к себе картонный скоросшиватель.
И вскоре поверх стопки папок, громоздящихся на верхней полке ближайшего шкафа, легла ещё одна – «Дело о применении студентом I курса Аримцевым Эриком магии высшего порядка».
Очутившись у себя, Эрик, не раздеваясь, повалился на кровать. Силы окончательно покинули его.
И это лишь твоя первая схватка, а их впереди немало. И с каждым разом твои враги будут становиться всё сильнее. Но и ты не останешься прежним…
Немалым усилием разорвав подступившую сонную одурь, он сел на кровати, мотая головой. В комнате никого больше нет, коридор совершенно пуст, и за окошком лишь безмолвные деревья. Голос, идущий ниоткуда – плод воспалённого воображения, глюк отключающегося мозга. Да и к чему это, если и так исключён…
Следующим ощущением стало: его пытаются привести в чувство, причём с двух сторон сразу. Приоткрыв глаза, он обнаружил прямо перед собой грудь склонившейся над ним Таисии.
– Фу-у, очнулся наконец. Что же такое сотворил с тобой Саграно? Мы вдвоём еле разбудили. Он тебя, случайно, не пытал? Если что, только скажи – все вместе к Ларонциусу пойдём справедливости искать!
Её напарником оказался Гека, трясший за ладонь.
– Вставай скорей! Там приказ вывесили!
– Так быстро…
– Ничего себе! Мы несколько часов ждали твоего возвращения! Кто же мог подумать, что Саграно отправит тебя прямиком в твою же комнату, да ещё и в сон погрузит? Не дождавшись, пошли на разведку. На всякий случай заглянули и сюда – а ты, оказывается, дрыхнешь без задних ног!
Эрик сел на кровати, затуманенным взором глядя в пространство меж земляками. И впрямь вечер – Солнце низко над горизонтом. А казалось, только минуту назад отрубился. Да, Гека что-то там сказал про приказ…
– И что там про меня написано? – отстранённо поинтересовался он.
– Пойдём с нами – узнаешь, – с хитринкой в голосе ответствовала Таисия. – Дойти сам сможешь?
– Сейчас проверю.
Попытавшись встать, Эрик скривился от боли. Однако причина оказалась прозаической: попросту отлежал ногу, заснув в неудобной позе. Чуть размяв затёкшую конечность, он выпил стакан воды.
– Ну а теперь – ведите!
Поход на второй этаж превратился в целую процессию: его обступила куча друзей. По их радостно-возбуждённым лицам Эрик понял: обошлось, вряд ли его исключили.
Вин уцепилась за правую руку, а с другой стороны по плечу хлопнул Жозе:
– Здорово «шефа» уделал! Я не видел, но мне рассказали! Как ты его так?
– Телепортировался в его сторону и по инерции толкнул случайно. Кто ж знал, что он на ногах не удержится и в свой же огонь шлёпнется?
– И поделом. Нечего из себя крутого пироманьяка корчить. Будет теперь на кухне картошку начищать.
О произошедшем на самом деле придётся молчать. Но почему дон Фердинанд-Энрике запретил говорить правду? Что такого в применённом заклятии? Придётся докапываться до истины… конечно, если останется в замке.
Около доски с приказом тусовалось несколько однокурсников. Не зная ничего о сути случившегося и питаясь слухами, они с любопытством и одновременно с долей настороженности встретили появление виновника переполоха, однако расступились, пропустив компанию к доске объявлений.
Эрик впился взором в белый лист бумаги, висевший перед ним: «За нарушение общественного порядка, самовольное применение агрессивных форм магии, нанесение урона окружающей среде… наложить на студентов 1-го курса Дэнила О’Хенли и Эрика Аримцева дисциплинарное взыскание в виде ежедневных трёхчасовых исправительных работ в течение двух месяцев. Местом отработки для О’Хенли определить кухню (контроль за исполнением возложить на Мастера Дрэйера), для Аримцева – библиотеку (контроль за исполнением возложить на Мастера Шуфоми).
И две подписи внизу: не только дона Фердинанда-Энрике, но и ректора, что свидетельствовало о полной и совершенной легитимности приказа.
И лишь пробежав глазами дважды, Эрик осознал смысл прочитанного. Его не только не исключили, но и наказали весьма условно. Ощущение – как у приговорённого к обезглавливанию, когда топор палача поднялся в воздух, и тут внезапно казнь останавливают и зачитывают королевский указ о замене смертной казни скромным денежным штрафом.
– И щуку бросили в реку, – весело прокомментировал Гека. – Что, брат, поди, верёвку намыливать собирался? Расслабься: скорее поощрили за находчивость. И так постоянно пропадаешь в библиотеке, а теперь хоть с пользой для общества.
– Такое дело надо отметить. И не где-нибудь в кустиках, а по-настоящему, в столовой! – предложил Жозе.
– Она уже закрыта.
– На то и расчёт. Зачем нам посторонние? У нас междусобойчик.
– Но кто нас пустит в неурочный час? Да ещё пьянствовать…
– Положитесь на меня. Уговорю Дрэйера, не будь я Жозе Менангес! Айда за мной!
У дверей столовой латиноамериканец остановился и попросил остальных подождать чуть в стороне. На стук высунулся недовольный управляющий заведением общественного питания, однако вскоре Жозе чудесным образом был приглашён внутрь, а минут десять спустя его улыбающаяся физиономия показалась вновь, чтобы пригласить компанию на банкет.
К тому времени големы сдвинули столы вместе и выставили несколько бутылок пива и соответствующую закуску.
