было нечем. В голове у Тинара не укладывалось, что все кончилось, и теплый пар обволакивал его продрогшее в бесконечном дожде тело. Официальная версия была скупа на факты и неправдоподобна. Но наследника встретили как героя, тепло, радушно. Баня была растоплена к приезду. Родная баня, в которой нечем дышать, но так хорошо и спокойно. Здесь можно растопить любой лед прошедших зим и невзгод. Вся грязь прошедших дней стекла сейчас по плечам Тинара вместе с потом.
Юноша сидел, закрыв глаза, и не двигался. Он не спал, как могло показаться со стороны, он пытался собрать свои мысли воедино. Наконец-то спокойная обстановка. Можно просто сосредоточиться на важном. Но в голову почему-то лез проклятый Продавец. Тинар сейчас уже не ненавидел его. Но и вновь разговаривать с ним не хотел. А от Продавца мысли переходили к Эфье. Почему он не испытывает к ней чувств? Когда он впервые увидел Лину, то его сердце чуть ли не замерло. А когда он подошел к ней на том балу, то сказал что-то нечленораздельное, настолько сильно он волновался. Пар облепил его плотно со всех сторон, пот застилал глаза. Почему он не испытывает тех же эмоций в присутствии Эфьи? Как глупо жалеть, что не любишь человека. Тинар будто представлял себе, что должен чувствовать. Сомнения по поводу этого знания уже закрались ему в душу, но пока он ощущал только приятный жар.
Как хорошо было здесь и как не хотелось выходить. Тинар временил с выходом из бани. Он словно хотел что-то понять, будто с каждой минутой он становился все чище, а мысли прояснялись. Истина, как всегда, была где-то рядом, но неуловимо ускользала от него. Он чувствовал, что в потоке его мыслей есть одна ошибка, незаметная и коварная. Горячо. Температура становилась все выше, Тинар едва мог вдохнуть. Но как сладко предвкушение понимания чего-то высшего. И как же все-таки хорошо, когда не дует ветер и не льет дождь. Еще мгновение, и он осознает свою ошибку, проникнет в ее суть и выдернет с корнем. Глаза уже не хотели разлепляться. Перед его мысленным взором проходили картины его путешествия. Он анализировал каждый свой шаг, каждое решение. Ответ действительно был рядом. Тинар потерял сознание от жара и сполз со своей скамейки на пол.
Слуга, которого Недар приставил к своему сыну, отреагировал незамедлительно и вытащил Тинара из парилки. Тот быстро пришел в себя и попросил ничего не говорить отцу. А сам облился холодной водой, оделся и отправился к себе.
В его комнате все было точно так, как и до отъезда в Иззен. Наследник лег на кровать, затем поднялся и сел за стол. Но и за книгой, что лежала там открытой с самого его отъезда, он просидел недолго, теперь он принялся ходить из стороны в сторону, не находя себе места.
Несмотря на то что мысли его прояснились, решения он найти так и не смог. Придя к выводу, что задачка ему не по зубам, он просто стал думать о лучших моментах их совместного путешествия. Почему-то теперь это казалось ему забавным. Он вспомнил, как поцеловал Эфью. Ведь в какой-то момент это было приятным для них обоих. А потом все встало на свои места. Он был груб и слишком настойчив, а она стервозна и истерична. Тинар очень сильно жалел, что тогда поторопился со своей идеей, за что и был нещадно бит зонтом. Здорово после бани сидеть и думать о хорошем. Все, что было в нем тяжелого и грязного, вышло с потом и было смыто холодной водой. Да, завтра ему предстоит вновь заняться делами. Эти каникулы затянулись, ему придется вновь взяться за скучные науки вроде экономики и истории. Он проснется с утра, и его будут ждать учителя по всем предметам. Он будет фехтовать, играть в шахматы, рисовать карты, изучать философские трактаты и рассказывать наизусть историю зарождения народа гиррим. Но это будет завтра. А сейчас можно вспомнить, как авантюрно они бежали из тюрьмы, как вдвоем одолели целую банду и обманули лазутчика из Иатт.
Слуга, постучав, сообщил, что Тинара ждут к торжественному ужину в честь его возвращения домой. Юноша решил не заставлять себя ждать и, быстро приведя себя в порядок, отправился вниз.
Казалось бы, Тинар уже давно нормально не ел – все время второпях, в опасности. Но есть не хотелось. Он сидел перед почти полной тарелкой и ловил удивленные взгляды родителей. Не было желания даже изображать аппетит. Губернатор и его жена словно не решались начать разговор, ради которого и был устроен этот ужин.
– Простите, я не хочу есть, – сказал Тинар и вытер губы салфеткой.
– Подожди немного, мы хотели бы позвать к нам на десерт еще одну персону. Ты не против?
– Нет. Но если эта персона должна со мной о чем-то поговорить, пускай приходит ко мне в кабинет. Наверное, этот ужин – не лучший способ что-либо обсудить. Уже поздний вечер, и я бы хотел обдумать еще многие вещи в одиночестве. Если персона настолько важна, как вам кажется, я готов к недолгой беседе в рабочей комнате.
– Тинар, все хорошо? – спросила его мать, встревоженная строгим тоном сына.
– Да, мам. Я знаю, что времени на отдых у меня нет, и хочу сегодня найти все ответы на мучающие меня вопросы.
Тинар, буквально только что спустившийся вниз, уже поднимался наверх. По холодным лестницам старого замка, пронизанным отопительными трубами, гуляли сквозняки. Тин зашел в свой рабочий кабинет и забрался на подоконник. Прошло не так много времени, пока он смотрел в вытянутое стрельчатое окно на вечерний Тейн, и в дверь закономерно постучали. Предположений, кто был такой важной персоной, кто мог бы потребовать встречи, у него не было. Он бы хотел, чтобы это была Эфья.
– К тебе можно? – робко спросил высокий женский голос, и в открывшуюся дверь заглянула Лина.
– Привет, заходи, – неожиданно легко для себя согласился Тинар.
– Я читала твое письмо, Тин, – Лина не стала томить наследника Тейна долгими вступлениями и подошла к окну. – О, это было так романтично. Ты говоришь о том, что обязан своему народу, что твой брак не будет иметь отношения к любви. Как хорошо, что ты не стал говорить мне об этом лично. Теперь, когда ты избавил себя от необходимости в династическом браке, я могу сжечь этот клочок бумаги, чтобы он уже никогда не напоминал нам о том, на что ты был готов ради страны. – Лина попыталась взять руку наследника в свою, но тот
