– Такие, Амиша, – вздохнул он. – Меня стало нестерпимо тянуть к ней. Я приходил каждый вечер… на ужин. И это было второй ошибкой. С тех пор стараюсь не принимать пищу или питье у непроверенных людей.
Мне вспомнилось, что во время нашего визита в дом знахарки, которая и рассказала нам о моем родстве с Артарри, Дим не притронулся ни к чаю, ни к еде, хотя в гостях у Тамира смело принимал угощения. Теперь хотя бы стало понятно, в чем причина такой избирательности.
– Наши отношения очень быстро перешли на иной уровень, – продолжил он. – Доходило до того, что я не мог отсидеть и пары лекций, чтобы не сорваться к ней. Это было даже не любовью… Одержимостью. И закончилось феерично. Однажды утром… я просто не смог встать с постели без ее особого снадобья. А потом… она сломала мой ментальный блок.
В этот момент мое сердце сжалось настолько, что стало больно. Дыхание сбилось, а пальцы с силой вцепились в руки Димария. Ведь то, что он говорил… было страшно. Ментальный блок мог сломать только сильный менталист. Более того, это всегда сопровождалось невероятной жуткой болью. Но самое страшное заключалось в том, что после этого человек мог с большой вероятностью лишиться рассудка.
– Остальное, Амиша, было как в тумане. Она отдавала приказы, я их выполнял. Причем делал это с радостью. Всего лишь за поцелуй.
– Что… – произнесла я, и тут же оборвала себя, отругав за излишнюю наглость.
– Тебя интересует, что я успел натворить? – спросил он с болью в голосе. – Многое. Это произошло в день свадьбы Микаэльи, младшей сестры Эркрита. Тогда в карильском дворце собралось очень много людей. А еще в то же утро был подписан мирный договор с недомагами, и праздник обещал стать очень масштабным и даже знаковым. Я же, находясь под ментальным внушением, едва не убил собственного дядю… и Эрки. Спасло нас всех… чудо. Иначе не назовешь.
– Хвала Светлым Богам, что все закончилось хорошо, – проговорила я, желая повернуться к Диму. Но он не позволил, продолжая удерживать.
– Не так уж и хорошо, Амиша. Потому что теперь на моих руках кровь.
– То есть… ты все же лишил кого-то жизни? – выговорила я, внутренне холодея.
– Да, – не стал врать он. – Потому что иначе мог бы потерять себя. – А сделав небольшую паузу, все же решил объяснить: – Та девушка… управляла мной, полностью подчинив волю. Это воздействие не было разовым. Оно активировалось, лишь стоило ей ко мне прикоснуться. И из этой ситуации имелось лишь два выхода. Либо моя смерть, либо ее.
– То есть сейчас она мертва? – спросила, чувствуя, как душу сковывает настоящий леденящий ужас.
То, что рассказывал Дим, было жутко. Страшно. Невероятно. Ведь получалось, что он умудрился полюбить ту, которая так жестоко его предала. Использовала для достижения своих целей. Из-за нее он едва не стал убийцей. Или стал? Димарий ведь сам сказал, что убил. Но кого? Разве мог он забрать жизнь той, которая обитала в его сердце?
– Значит… – спросила тихо, – на твоих руках ее кровь?
– Да, Амиша.
Может, мне показалось, но после этих слов в комнате стало даже слишком тихо. Дим молчал, ожидая моей реакции на его рассказ, а я… просто не знала, что сказать. Как ответить? Да и вообще, каким образом стоит реагировать на подобные признания? Что говорить?
Он убил ее. Сам. Даже не представляю, как он смог это сделать. Не важно, был ли это приворот или истинные чувства, но тогда Димарий не сомневался, что любит ее. И все равно убил. За предательство… которое могло обернуться катастрофическими последствиями не только для его семьи, но и для двух самых больших государств континента. Ведь получилось бы, что принц Сайлирской Империи напал на правителя Карильского Королевства и его наследника. Чем бы это закончилось? Войной. Однозначно.
Чем больше я думала о том, что мне рассказал Димарий, тем проще мне становилось воспринимать его поступок. Да, он мстил. За себя, за семью, за страну, за уязвленную гордость, за честь рода, в конце концов. И тут я вспомнила еще об одной мелочи.
– Когда мы встретились на озере… – начала, легко поглаживая его руки, не дающие мне развернуться к нему лицом.
– Тогда я был не в себе. Хотел остаться один, чтобы на меня никто не смотрел с жалостью, – проговорил он, поймав мои пальцы. – Пытался осмыслить случившееся. Объяснить самому себе, что иного выхода не было. На самом деле, Ами, тогда адекватности во мне почти не осталось. Умом я понимал, что к моим бедам ты не имеешь никакого отношения, но сдержаться не смог.
Его руки, удерживающие меня, ослабли, и, едва почувствовав волю, я сразу поспешила обернуться. Дим смотрел на меня, но теперь даже не думал прикасаться. Не знаю, что творилось в этот момент в его мыслях, но в темно-синих глазах отражалось столько эмоций, что и не передать. Я видела в них и неуверенность, и сожаление, и боль, и нежность, но главное – в них отражалась затаенная надежда.
– Как видишь, я далек от идеала. И совсем не заслуживаю твоих чувств.
– Ошибаешься, – ответила, придвигаясь ближе и легко касаясь губами его губ. – Прошлое пусть остается в прошлом. Сейчас все иначе. Сейчас ты со мной. Я люблю тебя и никому не позволю причинить тебе боль.
Он медленно выдохнул и прижал меня к себе. Обнял очень крепко, но при этом не причиняя боли. А потом я услышала над ухом его едва различимый шепот:
– Спасибо, Амишенька.
Мы лежали в тишине.
Моя голова покоилась на плече Димария, а он уже привычно поглаживал меня по голове, рукам, спине. Странно, но в его объятиях я начинала чувствовать себя домашней кошкой, жадной до ласк. Ластилась к нему. Прижималась и едва ли не мурчала. А он видел, как на меня действуют его прикосновения, и лишь улыбался.
Глаза уже слипались от усталости, но я не позволяла им закрыться. Мне хотелось, чтобы Димарий уснул со мной, хотелось увидеть его спящим, но он будто бы и не собирался в царство снов. Продолжал неспешно гладить мое тело и о чем-то думал.
И я уже открыла рот, чтобы сказать ему о необходимости отдыха, когда до моего слуха донесся едва слышный щелчок. С таким звуком обычно срабатывал механизм замка на двери. Вот только я ведь заперла ее изнутри…
Дим мгновенно напрягся. Совершенно бесшумно поднялся с постели. С молниеносной скоростью натянул брюки и замер, с холодной решимостью глядя на дверь. В этот момент в его глазах отражались такие эмоции, царили такие смертоносные смерчи, что даже мне стало страшно.
– Что… – только и смогла произнести я, но он остановил меня, указав жестом, чтобы соблюдала тишину. Сам же отошел к стене и исчез, будто его и не было. И пусть я понимала, что это всего лишь полог невидимости, но… мне почему-то все равно стало страшно.
В комнате царил приятный полумрак, темноту ночи разгонял всего один тусклый магический светильник. Но даже при таком скудном освещении я прекрасно видела вошедшую в комнату горничную.
– Леди Амитерия, прошу прощенья, – выговорила она, заметив, что я не сплю.
Эта девушка оказалась мне знакома. Именно она этим вечером помогала мне с ванной и облачением в платье. Кажется, ее звали Нилла, а может быть, Налла. Не помню. Хотя сейчас это и не важно, ведь она вошла в мою спальню без разрешения. Более того, каким-то образом открыла запертую изнутри дверь.
– Что вы здесь делаете? – выпалила я, глядя на нее с недоумением.
– Простите, – еще раз повторила юная горничная, которой на вид едва ли можно было дать восемнадцать лет. – Лорд Артарри распорядился принести вам успокаивающий настой.
Она сделала несколько шагов вперед, а я только сейчас обратила внимание на поднос в ее руках, на котором действительно стоял стакан с какой-то жидкостью.
– Ваш отец увидел свет в окне, потому решил, что вы не можете уснуть, – добавила девушка.
– А… почему вы не постучали? Или это тоже распоряжение герцога? – спросила, отчего-то сомневаясь в правдивости ее слов.
– Боялась разбудить, если бы вы вдруг спали, – нашлась с ответом девушка.
Она протянула стакан, но мне совсем не хотелось пить то, что было в нем налито.
– Спасибо, я и так прекрасно засну. Можете унести это снадобье.
– Но ваш отец…
– Вы выполнили его распоряжение. Можете идти.
Горничная кивнула, развернулась к двери, но уходить почему-то не спешила. Вместо этого зачем-то достала из кармана передника небольшой пузырек, убрала крышечку и быстро вылила его содержимое прямо на ковер. Все произошло так быстро, что я даже возмутиться не успела.
Но едва она прикрыла нос рукавом и поспешила скрыться за дверью, мне стало понятно, что это далеко не простой флакончик с духами. А в следующее мгновение… веки сами собой закрылись, а сознание накрыла чернота.
Голова болела жутко. Казалось, кто-то обвязал ее канатом и до сих пор продолжает затягивать узлы. Глаза открывать было страшно, а при малейшей попытке пошевелиться вспышки в висках становились нестерпимыми.
