Сердце его колотилось так сильно, что он вновь уселся на песок и с силой сжал руками вздымающуюся грудь.
– Но если носители этих рассказов и свидетельств смогли их озвучить, то отсюда есть выход обратно, – еле слышно прошептал он. Выход! Есть выход обратно!!! Но где? Но какой???
С огромным трудом справившись с охватившим его волнением, Хромов с неровно бьющимся сердцем нехотя вернулся в пещеру. Завалившись в нишу, он принялся анализировать ситуацию. После недолгого размышления, Илья решил во время ближайшей «вечерней» трапезы всё же поднять вопрос о роковом моменте «переброски».
– Надо собрать как можно больше данных об этом моменте, – решил он, – невзирая на табу. Прибавлю к этому свои собственные воспоминания. Глядишь, и удастся выяснить, каким таким образом все мы оказались здесь. Может быть, основываясь на полученных фактах, я смогу догадаться, как нам вернуться обратно.
Задумку свою он держал в секрете до того момента, как все вернулись с полевых работ. Когда все наполнили чаши кисловатым варевом и расселись привычным кругом, Илья, в нарушение всех канонов, взял слово первым. Рассказав о посетившей его во время «условной ночи» догадке, он, используя все возможности для убеждения, призвал сразу насторожившихся колонистов по мере сил припомнить все факты, сопутствовавшие моменту переброски.
– Что нам мешает попробовать сделать попытку вырваться отсюда, – закончил он свою страстную речь, – ведь кроме нас самих помочь нам не может никто.
Некоторое время на поляне царила тишина, и все смотрели в сторону явно растерявшегося «Комиссара», который, видя какое впечатление на его товарищей произвела речь пришельца, возражать ему не решился.
– Давайте, вспоминайте быстро, – буркнул он, наконец. Потрясите своими мемуарами. Ты первый, – ткнул он пальцем в направлении фельдшера, – как никак, а именно ты рядом с Антошкой тогда стоял.
– Ну, как всё было, – задумчиво произнёс «Эскулап», получив разрешение говорить. Из всех, кто сейчас здесь сидит, – он вытянул шею и как-то встревожено огляделся по сторонам, – я, пожалуй, находился ближе всех к Антону Денисовичу, светлая ему память. Правда, откуда взялась та светящаяся «бутылка» я не видел… но помню.
– Ради всего святого! – перебил его суетливо потирающий ладони Илья. Всё до мелочи мне расскажите, пожалуйста! Всё до копейки. Я вас умоляю! Вы прямо встаньте сейчас так, как стояли тогда. Предположим, что мы в штольне и там, где песчаный откос, там конец туннеля. Всё, ну почти всё, – поправился он, – должно быть как в тот день в седьмой штольне. Попробуем все вместе проиграть события, которые предшествовали моменту перемещения. Всё, все вставайте, – поднялся он на ноги, – помогайте ему действием, подыгрывайте. С чего там всё началось? Вспоминайте вместе!
– Ага, понятное дело, – первым вскочил со своего места «Комиссар». Что сидите, – грозно повысил он голос, – давайте, поможем новичку. Он ведь для нас старается!
Все остальные колонисты, торопливо вытирая о плетёные портки вымазанные в похлёбке пальцы, выстроились в редкую цепочку.
– Я шёл как раз впереди, в первой паре меня поставили, – продолжил свой рассказ Кежин. Бригадир наш шёл прямо передо мной. Мы так и пошли с пятачка у входа. Он впереди, я за ним. Положили носилки на скат каменной кучи, что получилась с отпалки. Я надел рукавицы и тут меня позвал вот он, – указал он в сторону Олега Мироновича.
– Да, – согласно кивнул тот, – я цигарку тогда сберёг, но спичек у меня не было, вот я и хотел у него…
– Погоди ты, – нетерпеливо прервал его «Эскулап», – а то всё забуду. Спичек у меня не было и я, пока суть да дело, навалил в те носилки несколько обломков. Ещё помните, – обернулся он на товарищей, дым там такой противный стоял, кислый. Да, и тут Антон… Он как бы стоял вот здесь, сбоку, – пояснил он. Он вдруг нам говорит, – мужики, посмотрите, что здесь лежит. И бутылку эту блестючую между ног пристраивает.
– Какую такую бутылку? – уточнил Илья.
– Такую, – сделал как бы обнимающее движение кистями Кежин, – блестящую такую. Она блестела даже в том слабом свете, и даже, . я очень удивился. Всё же пыль кругом такая, а она сверкает. И вас всех позвал.
– Точно, было такое, – поддержали его несколько голосов.
– Я повернулся к бригадиру и присел рядом с ним, вот так, на колени.
«Эскулап» старчески присел на корточки, после чего неуклюже перевалился на колени: – И тут чья-то рука просунулась. Вот здесь, – поднял он ладонь к голове, – у меня над ухом. И слышно было, что к нам подходят отставшие, и «Комиссар» тоже. Поскольку носилки начали сбоку складывать. И тут Антошка что-то начал с ней делать, с бутылкой то есть.
– Что же именно? – поспешил с вопросом Хромов.
«Эскулап» неуверенно забегал глазами, явно затрудняясь с ответом.
– Он её на «попа» поставил, – подал голос самый щуплый из колонистов, которого все звали «Звонарём». Я это видел, поскольку факелом светил. Он его вот так поставил, – положил он свою миску между ног, – и за середину начал крутить.
– Почему ты говоришь его, – вовремя подметил Илья, – ведь наш «Эскулап» говорил о какой-то бутылке. Бутылка женского рода.
– Да ему бутылки всё время мерещатся, – отрицательно замотал тот головой. То есть, конечно, с определённой точки зрения эта штука была похожа на бутылку, вернее, на гранёный графин.
– На два графина, – подсказал кто-то.
– Стоп, парни, – звонко хлопнул в ладони Илья. Не был ли этот предмет похож на рисунок, который я сейчас изображу?
Выщелкнув из ножа отвёртку, он, насколько мог тщательно нарисовал в натуральную величину один из тех предметов, которые сам собирался вынести из 7-й БИС.
– Похоже? – отступил он на шаг от рисунка, – ну, хоть чуть-чуть?
– Я вообще ничего не видел, – подал голос, примолкший было «Комиссар», который в силу своего положения обо всём высказывался первым. Только и заметил, как под ноги мне словно светящийся половичёк скатертью расстелился и, я бац головой о лопату. Глаза открыл, а уже здесь.
– Как же вы увидели в темноте-то? – полюбопытствовал Илья, – там ведь темно, как бочке!
– Нет, нет, – сразу же возразило ему несколько голосов, – один факел так и горел.
– Неужели не погас?
– Нет. Один, верно, погас, а другой хоть и упал на землю, но всё ещё горел.
– Хорошо, я вам верю, – закивал Илья, боясь упустить нить разговора, – но вернёмся к рисунку.
После непродолжительного опроса всех колонистов было условно принято, что изображение на песке в каком-то смысле похоже на тот предмет, что в своё время поднял бригадир. Разногласия были только в том, что касалось окраски предмета. По крайней мере трое из шести довольно уверенно заявили, что тот наполовину был блестящий, но вот вторая его половина была напротив, почти угольного оттенка.
