сторону и оставила на березе сквозное отверстие размером с кулак, а вот третье заклятье вдруг сработало с такой силой, что я на мгновение даже испугался. Сверкающее кольцо полыхнуло голубым и сомкнулось внутрь, проминая магическую защиту острыми ледяными шипами.
— Неплохо… очень даже неплохо. — Дед стряхнул с плеча искрящуюся снежную крошку. — Пожалуй, хватит на сегодня.
После того, как я отчислился из училища, мои занятия боевой магией возобновились — только последний месяц уже не с Андреем Георгиевичем. С подпиткой от родового Источника я понемногу перерастал его если не по технике и опыту, то по силе уж точно. Мне с каждым днем все легче поддавались заклятья пятого класса — но нормально контролировать мощь ударов я пока не умел.
И после того, как я однажды чуть не отправил Андрея Георгиевича на тот свет Серой Косой, дед принял решение заниматься со мной лично. Пусть не слишком часто — зато весьма продуктивно. С ним я хотя бы мог не бояться бить в полную силу, осваивая все новые магические приемы. А иногда у нас даже оставалось время побеседовать в тишине с глазу на глаз.
Вот как сегодня.
— Пойдем. — Дед перехватил трость за набалдашник и неторопливо зашагал к тропинке. — Прогуляемся немного.
Я молча кивнул, подхватил повешенную на дереве куртку и направился следом. Мы нечасто так гуляли — обычно шли сразу в усадьбу, и каждый занимался своими делами. Но сейчас родовое гнездо Горчаковых осталось за спиной, потом и вовсе скрылось за деревьями — а дед все шагал и шагал, опираясь на трость. Сам — он терпеть не мог, когда ему помогал кто-то другой. В последнее время ноги подводили деда все чаще, но фамильное Горчаковское упрямство, конечно же, никуда не делось.
— Думаешь, карьера при дворе — это то, что мне сейчас нужно? — Я поравнялся с дедом и даже чуть обогнал. — Прислуживать, дежурить ночами, носить ливрею…
— Думаю, что ты так ничего и не понял. Хотелось бы, конечно, чтобы мой внук доходил до подобных вещей сам, — Дед усмехнулся, — но, так и быть, объясню.
— Уж постарайся, — буркнул я.
— Во-первых — не всегда следует понимать все сказанное буквально — особенно если говоришь с особой царских кровей. Во-вторых — речь определенно идет вовсе не о карьере придворного. — Дед выставил палку вперед и неуклюже переступил через какие-то узловатые корни. — И в третьих, если это так важно, вряд ли кто-то заставит тебя носить ливрею.
— Откуда такая уверенность?
— Оттуда… Но сначала ответь мне на один вопрос: — Дед прищурился и посмотрел на меня. — Наследник Павел показался тебе… глупым?
— Нет. — Я ответил быстрее, чем успел поискать в вопросе подвох. — Определенно — нет.
Может быть, неопытным. Слишком юным, чтобы носить корону — ему не так давно исполнилось шестнадцать. Чуть растерянным, не до конца уверенным в собственных силах — но уж точно не глупым.
— Тогда ты мог бы и догадаться, что такой человек вряд ли пожелает делать из наследного князя Горчакова ряженого болванчика в ливрее. — Дед чуть ускорил шаг. — Подобное практикуется не слишком часто, но даже великим в свое время случалось носить звание камер-юнкера. Когда-то давно это действительно означало комнатного слугу императора или великого князя, но те времена давно прошли. Просто подумай о том, какие возможности ты получишь вместе с чином.
— Камер-юнкеру дозволено входить в личные покои государя. — Я на мгновение задумался. — Прислуживать ему за трапезой… если попросят. Выполнять личные поручение, передавать…
— Ты сможешь видеться с Павлом с глазу на глаз. За одно это многие продали бы душу. — Дед покачал головой. — Наследник будет спрашивать твоих советов — а ты станешь его глазами там, куда он не сможет явиться в силу своего положения. Вас и так связывает… назовем это дружбой, а в дальнейшем…
— Назовем?
— У наследника престола не бывает друзей. Только подданные, и иногда — союзники, — вздохнул дед. — У тебя есть возможность стать скорее вторым, чем первым, и я не стал бы ее упускать.
— Ну… Может, и так. — Я, похоже, начинал понимать, к чему он клонит. — Но неужели нельзя было?‥
— Что? Назначить семнадцатилетнего оболтуса с унтер-офицерскими погонами и парой побрякушек министром? Пожаловать тебе чин канцлера? — Дед негромко рассмеялся. — Поверь, Павел и так предложил тебе куда больше, чем стоило бы. Наследник рода Горчаковых уж точно не та фигура, которую при дворе оставят без внимания… особенно теперь.
— Больше всех Павел опасается Багратиона, — вспомнил я. — Уж не знаю, почему.
— Может, потому, что его действительно стоит опасаться?
Дед свернул с тропинки и принялся осторожно спускаться к реке, опираясь на трость. Земля осыпалась у него из под ног и я готовился в любой момент поймать старика, но обошлось. Через несколько мгновений он с неожиданной ловкостью перемахнул через упавшее дерево и уселся на него — в нескольких шагах от воды.
— Всегда любил это место… Отлично подходит, чтобы посидеть и подумать без лишнего шума. — Дед упер кончик трости в землю. — Куда лучше моего кабинета.
Я молча кивнул. После таких вот странных фраз ни о чем, отсутствующего взгляда и несколько минут тишины дед обычно рассказывал что-то действительно важное и полезное — так что мешать ему не хотелось.
— Петр Александрович и раньше был той еще занозой, — наконец заговорил он. — А теперь может доставить впятеро больше проблем, чем раньше. И если вы с Павлом хоть как-то подрежете ему крылья — будет уже неплохо… Только особенно не обольщайся.
— Даже не думаю. — Я пожал плечами. — Судя по тому, как государыня обласкала Багратиона, скоро он будет управлять всей страной.
— Не только поэтому. Монаршая милость — палка о двух концах. И редко она длится долго. — Дед покачал головой. — Когда придет время, Павел прожует тебя и выплюнет — если ты не успеешь сделать так, чтобы он не мог без тебя обойтись.
— Стать незаменимым?
— Незаменимых вообще не существует. — Дед недобро ухмыльнулся. — Правда, порой это касается и самих государей.
Мне вдруг показалось, что дед не просто знает о чем говорит, а знает на личном опыте. Я мог только догадываться, кто и кого прожевал, выплюнул или заменил, но это
