теперь-то я не просто знаю, я отчетливо понимаю, как коротка жизнь. Знаю, что можно просто-напросто не успеть всё испробовать, побывать там, где хочется, быть с теми, кого любишь. Время ускользает сквозь пальцы, как вода или песок. Его не вернуть. И второй шанс никто не предоставит. Я горько пожалел тогда, что разменивался по мелочам, что обижался и злился по пустякам, страдал из-за ерунды. Я думал: всё, конец. Я ничего не попробовал, потратил время зря. Но тогда, год назад, не моя жизнь закончилась, а твоя. Тогда мы оба отбросили игрушки и посмотрели смерти в лицо. Каждый вынес из этого что-то своё. Я решил получить всё, что захочу. А ты стал следовать дурацким принципам и вогнал себя в такую тоску, что хоть в гроб ложись. Вчера тебя могли убить. И что? Всё вот так бы и закончилось? Что ты увидел, чего достиг? Живи, пока можешь. Получай удовольствие, наслаждайся. Люди созданы для этого. Проваливай отсюда, позвони Эжени и не корчи скорбную рожу. Я дело говорю.
Слишком серьёзным Хавс мне совсем не нравился, а «гиперзаботливый Хавьер» и вовсе доводил до белого каления. Я привык к другому: к его веселому лёгкому нраву, к умению рассмешить даже мертвеца, к его безрассудству. Я хотел, чтобы Хавьер оставался таким и впредь, излишняя серьезность, горечь в голосе и эти слова, исполненные глубокого и мрачного смысла, возвращали меня на год назад, в те дни, о которых я отчаянно пытался забыть, о которых старался не думать.
Хавьер драматизировал, на самом деле у меня всё было хорошо. И такой образ жизни меня совершенно устраивал. Похоже, я с трудом приспосабливаюсь к новым условиям, долго привыкаю к людям. Я встречался с Региной пять лет и собирался на ней жениться, но не сложилось. Не то чтобы я жил прошлым, нет, я уже избавился от сентиментальных глупостей. Мне просто-напросто нравилось плыть по течению. И хватит об этом.
* * *
Духота, вечная духота, даже дышать тяжело. Никакие зелёные насаждения, никакие фонтаны не спасают.
Раскаты грома. Сильные дожди в Льеже бывают очень часто. Тёплые, они могут идти целыми сутками, и тогда озера выходят из берегов, превращая жизнь обитателей ближайших к ним кварталов в настоящий ад. Берлин, центральный город на западе Конфедерации, от любой стихии защищает энергетическое поле, оно накрывает столицу точно крышка супницу. Жаль, в Льеже его нет.
От полицейского участка до моего дома рукой подать, поэтому не было смысла вызывать электрокар. Я решил прогуляться, рассчитывая укрыться в жилой башне, если город накроет волна дождя. Я шёл едва ли не по самому краю железобетонной площадки, служившей в этом квадрате зоной для пешеходов. Рядом туда-сюда сновали кары и перемещались платформы, которые перевозили пешеходов с одной площадки на другую. Шум города, состоявший из криков, гомона, механических голосов роботов, сигналов электрокаров, перекрывал даже раскаты грома. А ведь Зелёный нельзя назвать оживлённым сектором, большинство его жителей работают в социальных учреждениях: школах, больницах, аптеках в других секторах, в будние дни там куда меньше пешеходов, чем в Центре.
— Эй, Алекс Орелли! Ты оглох, что ли? Я сигналю уже пятый раз, притормози!
Рядом со мной остановился роскошный тёмно-синий электрокар с тонированными стеклами. Потрясающая тачка! Быстрая, но бесшумная модель. Мечта! Мечта! Просто прокатиться на такой машинке уже дорогого стоит. Стекло опустилось вниз, и из окна высунулась головка хозяйки кара. Лицо с острым подбородком и решительно сжатыми губами, большие глаза, ореол густых волос. Эжени.
— Привет! — она снизошла до улыбки. — Эм… хорошо выглядишь.
Прекрасно! Многообещающее начало. Почему бы не поиздеваться?
Я прижал пальцы к виску. Жест гвардейца. «Служу городу и нации».
— Спасибо, барышня! — хмыкнул я.
— Я искала тебя в участке, но мы разминулись. К счастью, Хавьер указал, куда ты направился. Славно, что ему полегчало!
Чёрт!
— Здесь, кстати, нельзя парковаться. Видишь этот значок? Да, скрещенные красные линии. Здесь платформа стыкуется с площадкой, а ты занимаешь место. Парковка допустима только для карет скорой помощи. Для остальных — запрещено. Согласно статье 18.1. Уложения об административных правонарушениях, несоблюдение этого правила дорожного движения карается штрафом от трех до пяти тысяч марок. Дай полный назад или, наоборот, вперёд. И поживее!
Эжени, о чудо, сделала так, как я сказал без вопросов и возражений.
— А Хавьер не лгал, когда сказал, что у тебя прекрасная память.
Подмазывается, не иначе.
— С какой целью ты меня искала?
— Хотела подвезти.
Пфф! Подвезти? Я многое бы отдал, чтобы прокатиться на её крутом каре, но тогда во мне взыграла гордость. Знаю, зависть никому не идет, однако я ничего не мог с собой поделать. В тот день я решил вести себя, как сноб. Чего ко мне прицепилась эта девчонка? Люди её круга не знаются с такими, как я. С обычными парнями из небогатого района. Я искал информацию об Эжени в Сети, и то, что я вычитал, лишь усугубило зависть. Её отец владел целой сетью предприятий по производству деталей для космических кораблей. Василий Логинов считался едва ли не самым богатым человеком в ЕАК. А его единственная дочка была почти принцессой, заносчивой барышней, гадкой, маленькой… Так, стоп! Не стоит увлекаться.
— Спасибо за заботу, но я живу неподалеку.
И тут небо, как назло, разразилось дождем. Поток воды обрушился мне на голову, вмиг я промок до нитки, но и не подумал укрыться от непогоды в электрокаре этой дамочки. Эжени засмеялась.
— Ты ведёшь себя, как придурок. Тебе это не идёт. Залезай, говорю тебе.
Внутри кар выглядел даже лучше, чем снаружи. Обивка сидений из натуральной кожи, регуляторы температуры, столик-трансформер, откидывающиеся кресла, большой экран управления искусственным интеллектом автомобиля, похожий на те, что установлены в космических кораблях. Не кар, почти самолёт. Я с восхищением пялился по сторонам и ничего не мог с собой поделать. Потому-то и не сразу заметил, что Эжени развернула потрясную тачку на 180 градусов.
— Эй! Я живу в другой стороне!
— Неважно, мы летим не туда, — заявила девушка,
