Зелёного сектора всё ослепительно белое: стены, пол, потолок, столики и кресла в приёмной, лампы, стойки медицинских сестёр, голограммы дроидов. Я нёсся через длинный коридор к лифтам, рискуя в любой момент свалиться и разбить голову о плиты. Проклятый скользкий пол! Нужно было остаться в аэроботах, они куда устойчивее обычных ботинок.
Эжени ждала меня на втором этаже. Её одежда высохла, волосы тоже (они распушились и топорщились в разные стороны). Лицо девушки опухло от слёз.
— Твой плащ. Держи, — она говорила металлическим голосом и отказывалась смотреть на меня.
— Прости, пожалуйста, я сильно задержался! Нужно было всех опросить, собрать вещи профессора. Твой дядя…?
— Не выжил. Его привезли сюда… уже… уже мёртвым.
Проклятье! Сердце рухнуло в пятки.
Десяток мыслей вихрем пронёсся в голове. «Почему именно сейчас? Почему на профессора напали именно сегодня? Ему ведь удавалось скрываться столько месяцев! Нет, не бывает таких совпадений! Неужели это мы его выдали? Неужели? Немыслимо! Нет, не может быть! Мы были осторожны, обсуждали эту тему только при встречах. Может быть, они следили за Эжени? Чёрт подери! Чёрт подери! И что делать? Что теперь делать? Вряд ли я смогу утешить девушку. Теперь уж не в моих силах ей помочь… Ну же, Алекс! Скажи что-нибудь! Ты же человек, в конце концов, а не деревяшка!»
Я легонько коснулся её плеча, я испытывал мучительное чувство неловкости и никак не мог подобрать нужные слова.
— Мне очень жаль, Эжени! Мне, правда, очень жаль. Я не смог помочь…
Она только головой покачала. Правильно, толку от моих слов никакого. Никогда не умел утешать, даже близких, не то, что чужих людей, хотя был обязан по долгу службы. Эжени поспешила вернуться к двери палаты, и я побрёл за ней, понурив голову. В очередной раз я не справился со своими обязанностями. Я обещал найти её дядю. Что же… мы его нашли, но поздно. Наверное, от меня уже не будет никакой пользы. Я накинул плащ гвардейца поверх мокрой рубашки и убрал с лица волосы. Я чувствовал себя ужасно. Но каково было бедняжке Эжени?!
Девушка прижалась носом к стеклянной стене палаты, в которой тело профессора готовили к отправке в морг. Дроиды раздели его, обмыли, и теперь несколько докторов осматривали тело, тыкали в него разными светящимися иглами, раздвигали края раны на груди и ковырялись в ней.
— Эжени… Не нужно тебе на это смотреть! Давай подождём в приемной… — я обнял её за плечи и попытался отвести от стекла. — Только хуже будет.
— Оставь. Меня. Он мертв. Так какая разница? — в её голосе не было слёз, только злость. Слепая, обескуражившая меня ярость. Эжени повернулась, и я решил, что вот сейчас она бросится меня душить. Может, это была игра света, но в тот миг глаза девушки из светло-карих стали чёрными, холодными и пустыми, как у вампиров, о которых я читал в книгах.
— Эжени! — из её носа хлынула кровь. — Спокойно! Спокойно! Опусти голову! Вот так. Не поднимай. Держи, как есть. Так, нужна вода! Идём со мной, идём отсюда. — Я прижал к её носу платок и потащил прочь от проклятой комнаты. Сильный грохот заставил меня обернуться. Огромная лампа, висевшая в палате, замерцала, перегорела и рухнула на пол. Ну и ну!
— Вот же чёрт! Идём же. Нужно убираться отсюда.
Я вел Эжени по коридору, и все оборачивались нам вслед. Пациенты, медсёстры, врачи и технический персонал, спешивший в палату, где произошла авария. Все они узнали её — девушку, мелькающую на телеэкране, девушку, о которой они читали в Сети. Едва ли не самую богатую наследницу в ЕАК, на которую в тот миг было больно смотреть. Одежда помялась и была выпачкана в грязи, волосы всклочены, бледное лицо залито кровью. Все они останавливались, таращились, перешёптывались, кто-то потянулся за гаджетом, чтобы сделать снимок. Вот же гады! До лифтов было ещё далеко, не дотянуть. Я взял Эжени за локоть и потащил к двери, ведущей в комнату для медсестёр. Через минуту все любопытные глаза остались по ту сторону стены. Свет загорелся автоматически, не белый, а какой-то голубой. Эжени устроилась в одном из кресел. Кровь уже не текла, голова девушки была низко опущена. Пряди волос закрыли лицо. Помолчав пару мучительных секунд, она выдала.
— Здесь кодовый замок. Откуда ты знаешь пароль?
Я вытащил из её слабых пальцев окровавленный платок, скомкал и выбросил в автоматическое ведро-утилизатор мусора.
— Заслуга Хавьера. Видишь ли, когда-то у него была интрижка с одной из сестёр. Вот они здесь и запирались, когда хотели побыть одни. Днём тут, обычно, никого нет. Медсестры заняты работой. Удобное место, чтобы… Здесь есть вода, можешь умыться. И здесь имеется алкоголь. Хм… если есть потребность…
Тут она разразилась нервным смехом. И, похоже, смеялась она надо мной.
— Хавьер делится с тобой всеми тайнами?
Хм. Вопрос с подвохом?
— Нет, но большинством тайн, — я присел на корточки напротив девушки. — Он делится теми знаниями, которые, как он считает, мне пригодятся. Эта комната пришлась очень кстати. У нас с Хавьером так: один за всех и все за одного.
— Мушкетеров было трое и Д'Артаньян, а вас только двое.
— Не беда. Дело ведь не в количестве. Знаешь, никогда не хотел быть мушкетером. Скучно.
— Серьезно?
— Ага, — я несмело улыбнулся.
— А кем хотел стать?
— Уж точно не командором космического корабля или первооткрывателем планет и галактик. Это так… так привычно, что ли. Обыденно. Пиратом. Всегда хотел стать пиратом, как капитан Блад [4].
— Или Эмилио Рокканера [5]?
— Да, или как Чёрный корсар. Благородный разбойник. Неужели ты читала?
— Обожаю приключенческие книги! Девчонке это не положено?
— Отчего же? Без таких книг мир стал бы тусклым, неинтересным. Жаль, сейчас их трудно купить. Отец привозил их из каждой поездки. Он уезжал в командировки раз в два месяца и по возвращении дарил мне пару-тройку бумажных книг. Он где-то умудрялся их доставать, выпрашивать,
