ним иметь не должен! Понял меня? — я изобразил в своем взгляде столько суровости, насколько меня хватило, — И не вздумай отвечать ни на какие его вопросы, если он тебя начнет пытать по этому делу! Уяснил?
— Да, уяснил! — покорно затряс головой экономист-надомник.
— И вот еще что! Сегодня или завтра тебя найдут те двое, которые тебя задержали. Так вот, бояться их не надо, они тебе вернут те шесть пар, которые забрали сверх протокола изъятия. Понял? — я уставился на фарцовщика, пытаясь уяснить для себя, насколько адекватно он воспринимает сказанное.
— И куда мне их девать? — робко поинтересовался подпольный советский бизнесмен.
— Это тебе решать. Сапоги твои, сам и думай. — мне было не до советов барыге, я последовательно собирал потроха уголовного дела в корку.
— Это Парамонов тебя сдал. Ты ему платил за то, чтобы он тебя не трогал, а он тебя сдал. Так, не задорого, просто, чтобы перед городскими выслужиться, — я заметил, как Брусенцов дернулся, — Поэтому не вздумай с ним общаться, иначе сам по этапу пойдешь и меня подставишь! Понял?
Студент интенсивно закивал головой. Было заметно, что мои слова до него дошли, а это главное.
— Теперь рассказывай подробно, как все было в солнечной Калмыкии? Мне нужно знать все без исключения. В том числе и то, что тебе кажется незначительным. Валяй! — я вытянул ноги и прикрыл глаза.
Когда заявилась Юлия Владимировна, Брусенцов запивал свой рассказ третьим стаканом воды, а я боролся с дремотой. Отпустив бедолагу, я начал собираться на неромантическое свидание с прокурорской следачкой. Убирая брусенцовское дело в сейф, я поймал на себе задумчивый взгляд Иноземцевой.
— Ты чего? — не стал я мудрить с переглядываниями, — Спросить что-то хочешь?
— Не знаю, — она замялась, — Скажи, только честно! Что тебе вменяет Клюйко? Ты правда кого-то пытал? — не столько со страхом, сколько с интересом разглядывала меня Юля.
— Душа моя, ты же слышала, она меня допрашивала в качестве свидетеля! И потом, ты посмотри на меня, похож я на злодея, который кого-то может пытать? — я попытался заглянуть в юлины глаза самым кротким взглядом.
— Вроде бы нет… — задумчиво протянула старший лейтенант Иноземцева, — Не похож. Но у меня такое чувство, что ты сейчас мне врешь! — неожиданно для меня и совсем нелогично заявила Юлия.
Воистину, бабу не обманешь! Баба, она, сердцем видит, вспомнился мне горбатый Джигарханян.
— А чего ты вдруг моими моральными качествами озаботилась? Замуж за меня хочешь? — поинтересовался я у провидицы в чине старшего лейтенанта.
— Еще чего! — фыркнула мадемуазель Юлия, — Хотя… почему бы и нет?! — кокетливо сдунув спираль локона, она опять пригляделась ко мне, — Я подумаю над твоим предложением!
— Алё, алё, алё! — запаниковал я, — Ты совершаешь большую ошибку! Эльвира Клюйко женщина серьезная, не дай бог, закроет меня и придется тебе передачи мне носить! А копченая колбаса и индийский чай нынче в дефиците, да и денег они стоят. — на корню сбил я барышне романтическое настроение.
Этой фразы хватило, чтобы веселая игривость слетела с лица моей потенциальной невесты. Юля опять нахмурилась. Как быстро меняется настроение моей соседки! Что-то у девушки с гормонами. Либо беременная, либо дни не те. Вслух выяснять эти тонкости я посчитал лишним, а вместо этого принялся одеваться.
Сегодня с прокурорскими разносолами я пролетал. К Эльвире Юрьевне Клюйко пришлось идти не через хлебосольный подвал. В коридоре уже стоял конвой с экс-советником юстиции. Здороваться со мной Гайк Радикович не захотел. Из чего я сделал вывод, что арестант Ягутян испытывает ко мне личные неприязненные отношения. А с другой стороны и его понять можно, выкопать из ямы почти два куба грунта и не найти там обещанного жмура! Да еще при полном ангажементе! Н-да…
Баллистические траектории мыслей в голове мадам Клюйко стали проясняться для меня после третьей очной ставки. В недавно переданном ей уголовном деле, эта тетка по какой-то причине была на стороне кауказского этноса. При всей ее опытности, продуманности и нарочитой непредвзятости, данное обстоятельство проявилось пару раз вполне отчетливо. Мы оба с ней знали, что все восемь казбеков говорят правду. Не про то, как они торговали наркотой и не про то, как спекулировали водкой и запчастями. А про то, как непроцессуальными, да что там, крайне незаконными методами я доказал их виновность. Но, если мое знание правды основывалось на личном участии в событиях, то на чем зижделось ее, я пока не понимал.
Тем не менее, стоял я на своем крепко и на провокации не поддавался. Даже, когда гражданин Ягутян, утратив над собой контроль, начал визжать и брызгать слюной в мою сторону. Я видел, как Эльвира Юрьевна недовольно морщится, явно не одобряя поведения подследственного. И в тоже время меня не оставляло ощущение, что она на меня охотится. Это были не первые в моей жизни очные ставки и по тому, как она их проводила, было понятно, кто здесь дичь. Однако разум подсказывал, что не может эта баба так целенаправленно топить меня только лишь из-за одной их совместной с мерзавцем Ягутяном принадлежности к прокурорскому ведомству.
Первое время я еще недоумевал, гадая, что же движет мадам Клюйко в стремлении уличить меня в применении к этнической банде не совсем законных методов. Потом плюнул и сосредоточился на своей обороне. Жаль, что здесь отсутствует новая Конституция с ее пятьдесят первой статьей. Сейчас бы сидел молча и тупо пялился на коленки Эльвиры. А она ходила бы вокруг стеклянного купола и щелкала зубами, исходя слюной. Ну да ладно, и без пятьдесят первой ей хер, что обломится. Денег, что ли ей посулили? Или уже взяла? Логика поползновений Ягутяна мне была понятна. Он настроен сначала дискредитировать меня, а потом и состоятельность улик, добытых мною против их шайки свести на нет.
В Икарус-гармошку я вошел довольный собой. Пока что шайке педерастов пробить мою оборону не удалось. Однако близкая перспектива следующего раунда, с еще четырьмя очняками, положительных эмоций не генерировали.
— Серый, здорово! — кто-то толкнул меня в бок сзади.
Отвернувшись от окна, я увидел обрадованную физиономию парня своих лет. Одет он был хоть и прилично, но по-советски серо. Не работяга, но и, точно, не сын партийно-торговых работников. А уж моему мажорному прикиду, в который меня успела обрядить Софья, он проигрывал вчистую.
Тимченко. Пашка Тимченко. Память исправно выдавала кусками и мазками информацию об автобусном попутчике. Университет и близкие приятельские отношения на протяжении всех трех курсов. На лекциях сидели рядом и пивом тоже увлекались вместе. Разве, что только по
