– Обычные боевые трофеи, – откровенно рисуясь перед Ануфриевым, ответила Марьяна подчёркнуто-спокойным голосом. – Пришлось экстренно вырываться из плена, прихватила вот – на всякий пожарный случай. Тем более что ты, дорогой, приказал по телефону выбросить – из трофеев – только мобильник. Про другие вещи речи не было…
– Издеваешься? – зло прошипел Ник, пристально и подозрительно глядя жене в глаза – серые и спокойные, как Балтийское море во время полного и устойчивого штиля.
– Ничуть не бывало. А тебе ужасно идут эти милые усы и бородка…
– Молчать! Вот же, амазонка выискалась на мою голову! Сколько раз было говорено на эту тему…
– Разговаривайте потише, ребятушки, – недовольно морщась, попросил Иван Иванович. – Да и семейные отношения, горячие парни и девушки, выясняйте, пожалуйста, в другом месте и в другое время. Уже потом, когда всё закончится…. Мария Владимировна, расскажите, пожалуйста, о произошедших с вами событиях. В меру развёрнуто, в меру сжато.
– Слушаюсь, – Маришка образцово-показательно вытянулась в струнку. – Очнулась я в просторном и светлом помещении. Как учил супруг, – кивнула головой в сторону Ника, – вида не показала. Огляделась – сколько смогла – сквозь неплотно сжатые ресницы. Обычная комната-столовая, обставленная богато и современно. Кроме меня там были молодые мужчина и женщина, беседующие между собой на французском языке. Сугубо о земной плотской любви и о делах сердечных. Пошевелила руками-ногами: связаны крепко, от души, не порвать и не развязаться самостоятельно…. Как и полагается в таких случаях, разыграла классический припадок эпилепсии – с обильной рвотой, вывалившимся и прикушенным до крови языком, прочими достоверными атрибутами. Подействовало, развязали. Дальше всё просто и элементарно…. Нет, хладные трупы отсутствуют. Вырубила, связала, бережно сложила тела в ванную, как советуют – в аналогичных ситуациях – знающие и опытные люди. Обыскала – без суеты и спешки – помещение, нашла удобную одежду, оружие, документы (и свои, украденные вместе со мной, и чужие), ключи, в том числе и от автомобиля. Девица оказалась чуть похожей на меня. Ну, плюсом дополнительный грим-косметика-макияж…. Спустилась вниз, в подземном гараже обнаружила вполне приличную «Тойоту». Завела, приехала сюда, машину спрятала в дальней аллее парка. В назначенное время явилась на точку запланированной встречи. У меня всё. Доклад закончен.
– Где всё это случилось? – спросил Ник, с обожанием посматривая на супругу.
– На Каменном полуострове. Там нынче полно частных коттеджей – всяких и разных, скользких и непонятных.
– Молодец, Мария Владимировна, – скупо похвалил Ануфриев. – Ты не обидишься, если мы с твоим мужем отойдём в сторону и немного посекретничаем?
– Значит, не доверяете полностью?
– Не в этом дело. Просто существуют вещи, о которых знать полагается только тем, кому полагается знать. Понимаешь?
– Понимаю. Чего тут непонятного? Меньше знаешь – крепче спишь…. Погуляйте, храбрые и отважные мужчины. Подышите свежим воздухом, а я пока присмотрю за машинами.
– А вот этого – не надо, – тут же забеспокоился банкир. – В том смысле, что у меня тут по периметру расставлены опытные и надёжные сотрудники. Так что хватает, кому присматривать…. Мария Владимировна, лапушка, не в службу, а в дружбу: отдайте Николаю Сергеевичу автоматный рожок и пистолетную обойму. Мне так будет гораздо спокойней. За своих людей, в первую очередь.
– Подозреваю, что в карманах у непоседливой и шустрой мадам имеется и запасная пистолетная обойма, – проворчал Ник. – Даже две? Ну, милая, ты даёшь…
Первым делом, Ник подробно перерассказал свой разговор с покойным Франсуа Виньоном. Вторым – сообщил об освобождении доктора Пал Палыча.
– Да, дела наши скорбные, непонятные и запутанные, – задумчиво отреагировал Ануфриев. – Впрочем, чего-то похожего я и ожидал. Всё к этому и шло…. Про то, что нашли профессора Сидорова, я ничего не знал, был сосредоточен на других аспектах текущего процесса. Завтра обязательно свяжусь с генералом, постараюсь прояснить все детали освобождения…. Что же касается иностранных шпионов и их коварных происков…. Видимо, придётся, Николай, рассказать тебе некоторые подробности предстоящего визита южноафриканцев.
– Южно-американских ювелиров, – уточнил Ник.
– К сожалению, мой молодой друг, не ювелиров. К моему огромному сожалению…
– Кого же тогда?
– Кого, кого…. Того! Этой страшная государственная тайна. Впрочем, тайнами тебя не удивишь. Подписок о неразглашении ты давал – в своё время – несчитано. Готов дать ещё пару-тройку?
– Готов. Прямо сейчас надо подписывать?
– Тёмновато здесь. Завтра в офисе подпишешь, – белозубо улыбнулся Ануфриев. – Ладно, Николай Сергеевич, слушай…
– Семь с половиной месяцев назад в ЮАР скончался один богатый человек. Безумно и неприлично богатый. Его имя и национальность? Этого точно никто не знает…. Говоришь, что так не бывает? Верно, не бывает. Ни одна, так другая спецслужба должна всё знать. Должна, но только не в этом случае. Видимо, железобетонные и нерушимые правила для того и придумываются, чтобы их изредка нарушать…. Ладно, оставим философию на потеху беззаботным и безусым юношам…. Итак, в ЮАР скончался некий человек, у которого было множество имён. Их перечень – в виде столбика – вряд ли уместится на одном бумажном листе. Человек, разговаривающий на десятках языках этого мира – как на родном. Бесспорно, отважный и бесстрашный авантюрист, оказавший немало важнейших услуг практически всем крупным спецслужбам этого мира – без единого исключения…. Этот очень пожилой мужчина (назовём его, к примеру, мистер Грин) был, ко всему прочему, сказочно богат. Но, самое главное, он являлся коллекционером крупных алмазов, старинных картин, литературных раритетов, разных древностей, редкостей и знаменитых артефактов…. И вот, полтора месяца тому назад, когда было вскрыто завещание, неожиданно для всех выяснилось, что всё его движимое и недвижимое имущество завещано в пользу Правительства России.
– России? – недоверчиво переспросил Ник. – Коллизия, однако. С чего бы это вдруг такая акцентированная щедрость? Может, у почившего мистера Грина были русские корни?
– Вполне вероятно, – вяло передёрнул плечами Ануфриев. – Существует вполне правдоподобная версия, что он был внебрачным сыном Льва Троцкого. По крайней мере, некоторые важные артефакты перешли к мистеру Грину именно от этого одиозного владельца. Вот послушай, Николай, одну любопытную и запутанную историю, почерпанную мной в архивах НКВД-КГБ. В той их части, которая до сих пор закрыта для простых смертных…. В двадцатых-тридцатых годах двадцатого века при соответствующем Комиссариате Советского Союза существовал специальный отдел, сотрудники которого старательно изучали разные непонятные и странные природные явления, разгадывали исторические ребусы и головоломки, искали древние клады, ну, и тому подобное.… Возглавлял эту тайную службу Глеб Иванович Бокий, человек более чем заслуженный, старый чекист, пламенный большевик, личный выдвиженец самого товарища Ленина Владимира Ильича. Но, как это часто и бывает, разбаловался Глеб Иванович, поверил в свою полную безнаказанность и вседозволенность. Стал он казённые деньги – без всякого зазрения совести – спускать на ветер. На своей даче устроил самый натуральный вертеп – с непрекращающимися пьянками, оргиями и таким развратом, что сам Гришка Распутин обзавидовался бы, давясь похотливой слюной. Арестовали Бокия, конечно же, потом и расстреляли, как полагалось по тем непростым и строгим временам…. А вот его заместитель, Александр Барченко, человек учёный и интеллигентный, на допросах рассказал много чего любопытного. Оказывается, на Кольском полуострове одна из экспедиции Барченко (их было три: в 1922 году, в 1934 и в 1936-ом годах) обнаружила некие сверхважные раритеты. Только, как выяснилось во время следствия, все эти находки успешно, минуя Петроград-Ленинград, ушли за рубеж. Бокию, видите ли, постоянно требовались отнюдь не маленькие деньги – для поддержания весёлого образа жизни…. Но к тому времени, когда Барченко во всём признался и чистосердечно покаялся, Бокия уже пустили в расход, а вся их коммерция шла как раз именно через Глеба Ивановича. Товарищ Сталин показания Барченко прочитал внимательно, и очень заинтересовался одной сделанной находкой. Называется этот приметный артефакт – Чаша Святого Грааля, вещь интересная и неординарная. В своих записках Александр Барченко утверждает, что с её помощью он наблюдал за повседневным бытом неких монахов в отдалённых горах Тибета. Потом, как следует из протокола допроса, и Глеб Бокий в Чаше тоже увидел то, что давно и страстно мечтал увидеть. А, именно, созерцал подробности интимной жизнью известных советских актрис, певиц и балерин…. Спецслужбы рьяно занялись поисками Чаши. Тут и всплыло имя Льва Троцкого, к тому времени уже давно и успешно покинувшего СССР. Выяснилось, что Троцкий поддерживал с Бокием тёплые дружеские отношения и, даже, разрешал последнему пользоваться нелегальными государственными каналами, связывающими Советскую Россию со странами Запада. В мексиканское окружение Льва Давидовича – по тщательно разработанной легенде – внедрили толкового сотрудника. То есть, весьма симпатичную, сексапильную и сообразительную сотрудницу. Она и сообщила, что Чаша Святого Грааля находится у Троцкого, как, впрочем, и многие другие интересные и занятные вещицы…. А потом Льва Давидовича убили. Надо думать, что бестолково, суетливо и несогласованно. В те времена это случалось сплошь и рядом: все наперебой старались первыми угодить товарищу Сталину, не обращая внимания на целесообразность и различные местные нюансы…. После этого Чаша бесследно исчезла. Достоверно известно, что её дальнейшей судьбой, кроме Иосифа Виссарионовича, интересовались и Гитлер, и Борман, и Черчилль, и Рузвельт, и испанский генерал-диктатор Франко и более поздние известные политические деятели…. Но все их усилия были тщетны.
