— Она сильно рисковала, вообще-то…
— Естественно, рисковала! Мы тем временем отправили телеграмму секретарше нашего благодетеля-профессора, что имеется такая вот оказия, готовая бесплатно забрать крыс и что через неделю, в следующее воскресенье, мы очень просим ее доставить животных в аэропорт к такому-то рейсу. Но мы недооценили, насколько этой девице не хотелось портить себе уикенд. Во время работы семинара, нашу беднягу вызвали к телефону и секретарша сказала, что не сможет привести крыс в аэропорт, но готова переслать их в Москву за девяносто фунтов. Обеспокоенная математик позвонила нам, мы снова посылали телеграмму секретарше. Она опять вызвала беднягу к телефону, и та еще раз позвонила нам. Когда это повторилось трижды, мы поняли, в чем собственно дело. Один из наших сотрудников, лучше других владеющий английским языком, позвонил в Англию и поговорил начистоту с этой девушкой. Он доходчиво объяснил ей, что денег на пересылку нет и не будет, и добавил, что ее профессор уже потратил достаточно средств и своего личного времени, чтобы достать для нас этих крыс, и он будет крайне недоволен, если она сама не передаст их в аэропорту.
— Это возымело действие?
— Да, вполне. Клетки с крысами оказались картонными коробками типа тех, в которых продаются зимние сапоги, лишь немного повыше, и с одним закрытым металлической сеткой окошечком для воздуха. Две пары «умных» и две пары «глупых»: самцы и самки раздельно, всего четыре коробки, связанные в одну стопочку. Когда при регистрации представительница Аэрофлота увидела сквозь сетку крысиные мордочки, она категорически отказалась разрешать вносить их в салон самолета, и потребовала сдать в багаж. Наша математик, сильно настрадавшись из-за этих зверьков, столь же категорически отказалась с ними расставаться. Разразился скандал. Вызвали командира экипажа. Ему она сказала, что либо летит вместе с крысами в салоне, либо не летит вовсе и остается в Англии. В то время советскому ученому остаться в Англии, было равносильно международному конфликту. Естественно, крыс пропустили в салон, взяв с нее честное благородное слово, что зверьки ручные, никуда не убегут и что коробки внутри целиком обшиты железной сеткой. Животные действительно оказались совсем ручными. В Шереметьево, стоя в очереди к таможеннику, она увидела нашу встречающую, подняла связку с коробками и закричала: «Везу, везу! Все в порядке!».
— Во как! А коробки действительно оказались обшиты изнутри железной сеткой?
— Вот этого я уже не помню. Но вот что нам до сих пор интересно: о чем подумали сотрудники Скотланд-Ярда, обнаружив в брошенном в Хитроу пакете «Инструкцию по расселению русской выхухоли», и как они это перевели на английский?
— А я знаю, что они подумали, — не удержался я от реплики.
— Что?
— Они решили, что это была какая-нибудь проверка. Причем автор этой проверки происходит из-за «Железного занавеса». Она решили, что кого-то проверяли на пустышке – может ли этот кто-то подбросить бомбу в аэропорт.
— Почему вы так думаете?
— В романе Джон Кейза «Танец духов» террористы так проверяют своего нового сотрудника. Тот уверен, что оставляет активированную бомбу, у него всего пять минут, и он еле-еле успевает унести ноги. Но взрыва нет, это просто проверка, а на самом деле в чемодане макулатура весом десять килограмм. Фэбээровцы находят чемодан с десятикилограммовой пачкой старых журналов, и догадываются, что это дело рук иностранцев. Слишком странный вес в фунтах. Зато в килограммах — в самый раз.
— А когда написан роман?
— Сравнительно недавно — лет семь назад. Уже не помню откуда, но я точно знаю, что авторы (а это псевдоним семейной пары) пользуются рассекреченными материалами спецслужб. Как американских, так и английских.
— Да, забавно!
— Я надеюсь, что одной полицией там не обошлось, — снова засмеялся я. — Наверное, они еще и контрразведку подключили! Какого-нибудь своего Джеймса Бонда.
— Вот-вот! Время-то какое было!
— Да, действительно удивительная история! — восхитился я. — Теперь даже представить такое невозможно: чтобы негде было взять валюту, дикие проблемы с выездом, всякие разрешения, проверки… Это называлось партийный контроль, да? А потом что стало с этими животными? В двух словах — какие задачи были решены с их помощью? Интересно же! Что вообще приключилось с крысами?
— В два слова результаты не уместятся. В научной печати была опубликована целая серия статей, а когда об этом делали доклад на нашем ученом совете, то зал был просто в восторге. Сами крысы умерли своей естественной смертью — они живут года три. При хорошем содержании лабораторная крыса доживает до четырех лет.
— А почему же у вас не поддержали эти линии?
— Поддерживать любую линию — большая и серьезная работа, знаете ли, поэтому линейные животные так дороги. Наш институт к этому не приспособлен — у нас нет подходящего вивария, нужного оборудования и специально обученного персонала.
— А по внешнему виду эти линии чем-нибудь отличались друг от друга?
— Нет, внешне линии никак не отличались — с виду самые обычные серые крысы. Только одни — умные, а другие — глупые… А по вашему делу — извините! Я очень мало была знакома с вашим отцом.
Я понял, что пора уходить.
Мы еще немного поговорили на какие-то отвлеченные темы, я поблагодарил за угощение, великолепный кофе и интересную беседу. Уже на пороге спросил:
— Скажите, а ваши друзья… те, которые хорошо знали моего отца… Вдруг они согласятся поговорить? Не дадите мне их телефон?
— Конечно. Записывайте…
Я записал номер, еще раз поблагодарил, попрощался и направился к лифту.
23. Урок астрономии
Я продолжал обходить отцовские контакты номер за номером, но больше ничего интересного не услышал и не нашел. Похоже, мой старик вел очень замкнутую жизнь: дом — работа, работа — дом. Еще он посещал всякие нужные учреждения, типа магазина, амбулатории, банка, парочки издательств… Перед смертью был у нотариуса. Соседи о нем вообще мало что могли сказать. Складывалось впечатление, что родитель сознательно создавал вокруг себя пустоту.
Тем временем похолодание, предсказанное черным котом, продолжалось, и наступил уже настоящий русский мороз — температура упала градусов до десяти ниже нуля. Обычно зима в Москве — это редкие морозы и несколько месяцев холодной слякоти, грязи и промозглой сырости. Едкие испарения антиобледенителей. Холод пробирает до костей сквозь любую одежду. Смог от плохих автомобилей и скверного бензина. Изгвазданная в уличной грязи одежда. А потом, когда сойдет снег, то на поверхность вылезут горы дерьма и мусора. Чуть позже бывшая слякоть превратиться в наимерзейшую пыль, и никакие городские службы не смогут ее смыть. Потребуется несколько месяцев, чтобы ливни вымыли эту гадость с улиц, а там и зима не за горами…
