— Значит, Солнце — звезда, возникшая из остатков прежних звезд и всякого мусора?..
— Да. А теперь представь звезду предыдущего, второго поколения. Или даже третьего. Пусть она будет старше Солнца, скажем, на миллиард лет и в ее системе уже достаточно тяжелых элементов, хоть и не так много как в Солнечной системе. Тогда и планеты и возникшая жизнь, если она не уничтожила сама себя, там тоже будет старше на миллиард. И разум, и цивилизация тоже. Ты можешь представить себе цивилизацию, старше этой на миллиард лет? А ее технологию?
— Не могу, — смущенно признался я. — Такая цивилизация или погибнет, или уничтожит себя, или выродится.
— Иногда хватает разума, чтобы не умереть и не деградировать. Но то-то и оно, что ты даже представить не можешь, что это такое. Ты полагаешь, ваша цивилизация единственна и уникальна? А почему собственно? Во Вселенной есть и другие. Одни впереди вас, иные — позади, третьи вообще где-то сбоку… Те, что технически ограниченны в средствах, не могут контактировать с вами по вполне понятным причинам. А те, что могут — просто не хотят. Зачем им это надо? А те, что могут и хотят, давно контактируют. И результаты этих контактов вы можете лицезреть если не на каждом шагу, то очень часто. Уверяю тебя. Но вы просто не знаете, что видите результаты чьих-то контактов. А знаешь почему? Представь себе что ты, со своим ноутбуком и цифровиком, оказался, например, в конце Средних веков. Представил? Пока не сядут аккумуляторы, ты показывал бы там чудеса. Потом тебя отправили бы на костер, поскольку отцы-инквизиторы сочли бы тебя опасным колдуном. А простые жители им бы в этом помогли. Но даже без всякой Инквизиции, предоставленный себе, ты оказался бы там абсолютно беспомощен без современных технологий. Ты бы просто не выжил. И никто бы не понял, что ты из будущего. А если бы у тебя с техникой все оказалось в порядке, то тогда пострадали бы тамошние жители. Точно говорю.
— Нo, подожди, а как…
— А теперь, — не замечала моего вопроса Габриель, — давай вообразим цивилизацию настолько древнюю, что их технологии абсолютно непостижимы для вас. Вы сейчас совершенно неспособны понять даже саму суть техники этих чужих. Мы не очень-то и прятались, к слову сказать. Отсюда и легенды о богах, ангелах, демонах…
— Хочешь сказать, что ты оттуда? И эта твоя «подруга» она тоже?
— Нечто вроде. Почти верно.
— Но вы выглядите как люди!
— Защита, мимикрия. Мы всегда выглядим так, как аборигены. Это вроде скафандра, он практически является нашей плотью, а человеческая физиология обслуживает это тело. Я спокойно могу пройти медосмотр, и никто ничего не заметит. Я могу вести обычный для землянки образ жизни, даже любить аборигена и получать от этого удовольствие. Но если вдруг что-то понадобится, если возникнет опасность, я перейду на иной энергетический уровень, так можно сказать.
— И кровь на анализ сдать можешь?
— Вот это уже не желательно, — сказала она. — Но вполне возможно! Во всем остальном я вполне как земная женщина. Я скажу более — землянин может стать одним из нас, если подвергнется радикальной трансформации. Внешне это никак не проявится, но такой индивидуум станет совсем иным. Он будет почти как мы.
— А эти драки в рукопашную… битвы на хлыстах… ведь при вашей технологии… зачем? Верее я хотел спросить — почему? И что там за мир такой, где идет та страшная битва?
— Сначала верно спросил. Именно — «зачем». Есть предельные правила, кодекс чести и еще много чего. Ты же играл в шахматы? А в пейнтбол на специальной площадке? А эти ваши компьютерные игры в онлайне? Вот самая близкая аналогия.
— Хочешь сказать, что это только игра? Все понарошку? И там никто не погибает?
— Ну, не совсем так. Убивают реально. Но правила и игровая основа присутствует. Просто вы создаете для игр специальные площадки и помещения, делаете компьютерные программы и интернет-ресурсы, а мы для себя создаем целые миры. Мы давно уже тут. Для людей, собственно, мы были всегда. Шли рядом, помогали умным, отсеивали глупых и тупых…
— Мы что, как подопытные линейные крысы в лабиринте?
— Крысы? Не совсем… это трудно объяснить в понятных тебе словах. Нам это все нужно… Вообще-то сами по себе победы поднимают моральное состояние. Практически всегда объединяют, а серия успешных операций усиливает дух, заставляет держаться друг за друга и идти снова и снова. Это позволяет действовать совместно, что делается источником других побед. Победы укрепляют команду, что создает замкнутый круг причин и их последствий. Как говорит старинная мудрость: «нет ничего удачнее, чем сама удача». Надо делать все возможное, чтобы предотвратить любые негативные и упаднические настроения. Даже если не везет какое-то время, то крайне необходимо поддерживать боевой настрой ваших друзей и не позволить ни им, ни себе впасть в меланхолию. Нам очень важен текущий момент, и его гораздо легче поймать и использовать, если мы настроены позитивно. Если получилось внушить соратникам уверенность, то можно считать, что успех уже на полпути.
— На полпути куда? А как же наши религиозные и мировые войны? Аутодафе, железный кляп, испанские сапоги, «Циклон-Б», газенваген и прочие милые изобретения нашей цивилизации? А бесконечные локальные конфликты из-за идиотизма правителей и жадности коррумпированных чиновников? Это так, пустяки? Или входило в программу помощи? А может это такой элемент игровой основы? Слушай, ну зачем вся эта риторика?
— Сколько вопросов! Не дерзи. Человечество должно пройти свой путь.
— И долго еще проходить этот уровень? — ляпнул я.
— Я не знаю. Но мы стараемся не вмешиваться в естественные процессы, и не мешаем ходу событий.
— Рехнуться можно… а что еще случилось такого страшного, что я срочно тебе понадобился?
— Вообще-то я сейчас тебе нужна больше, чем ты мне. Но не это важно. Что бы ты сказал, если бы я сейчас сообщила, что твой отец жив, и ты можешь поговорить с ним?
— Ничего бы не сказал. Отца я похоронил. Конечно, в горбу он не был похож на себя живого, но, тем не менее — это был он, его тело. И тут ошибиться невозможно. Или ты имеешь в виду жизнь загробную? Не верю в спиритизм.
— Да как тебе объяснить… Ладно, скажу прямо. Лилит перенесла сознание твоего отца в тело его ученика. В тело Николая Латникова.
— Что?
— Ты слышал.
Некоторое время я молчал, стараясь переварить свалившуюся на меня информацию.
— Это правда? — Я никак не мог прийти в себя. А когда я в таком состоянии, то всегда говорю какую-то чушь.
— Да. Я уже говорила.
— А почему я должен верить тебе? Мало ли!
— Вот опять… — с досадой сказала Габриель. — Ладно, покажу, если так настаиваешь…
