Денис вздохнул и вдруг задумчиво процитировал:
– Да, ты мой сон. Ты выдумка моя.
Зачем же ты приходишь ежечасно,
Глядишь в глаза и мучаешь меня,
Как будто я над выдумкой не властна?
Ты словно шум прошедшего дождя,
Живешь во мне. Но как мне быть иною?
Ведь если ты и выдумка моя —
Моя любовь не выдумана мною.
Стажер замолчал. Ник Бойцов посмотрел на него удивленным взглядом.
– Что это за стихи?
Денис пожал плечами:
– Не знаю. Мать мне в детстве читала.
Ник посмотрел на худое, бледное лицо парня, на его мерцающие очки и спросил:
– Почему ты мне все рассказал? Зачем я тебе понадобился?
– Я устал быть один, – ответил Денис. – Я хочу покончить с Илионой и вернуться домой. Но один я этого сделать не смогу. Я нуждался в союзнике, и я его получил. – Денис повернул голову и встретился взглядом с Ником. – Вы ведь мне поможете, правда?
– Если не рассыплюсь к тому времени, – невесело пошутил Ник.
Денис улыбнулся, оценив шутку.
– Знаете, Илиона не склонит голову под топор, – сказал он затем. – Она обезумела и будет защищаться до последнего.
– Я тоже крепкий орешек, – заверил его Ник. – В конце концов, это она создала меня таким.
– О, да. – Денис хмыкнул. – По своему образу и подобию.
Лицо Ника снова стало спокойным и жестким, словно у человека, смирившегося со своей участью и готового на последний, полный холодного отчаяния шаг.
– Поспешим, – сказал Ник. – Я не знаю, на сколько меня еще хватит.
Вокруг безликой детской площадки плясало несколько пылевых смерчей. Они росли и подрагивали, как танцующие сгустки сумрака, как закрученные в жгуты эманации темной силы.
Ник заметил их первым – темные фигуры, вырастающие из земли, вначале призрачные, с неясными контурами, но затем, по прошествии нескольких секунд, вполне плотные, высокие, словно закутанные в песчаные, ветреные плащи.
– Стой! – тихо окликнул Ник и схватил парня за руку. – Взгляни туда! – Он кивнул подбородком в сторону фигур.
Теперь их увидел и Денис.
– Твою мать! – тихо выругался он.
– Что происходит? – спросил Ник. – Что это за существа?
– Опыли!
– Твари, созданные из нанопыли?
– Да!
– Мы можем рассеять их по ветру?
– Я – нет. А вы… – Денис покосился на Ника. – …Вы можете попробовать.
– Потому что я – такая же тварь, как эти опыли? – приподняв бровь, уточнил Ник.
– Я не это имел в виду.
– Ладно, проехали. Я попробую. Спрячься за мою спину и не высовывайся.
– Где-то я это уже слышал, – проворчал Денис.
– Если хочешь еще когда-нибудь услышать – не лезь в пекло, а держись в стороне.
Ник достал из кобуры пистолет.
– Думаете, ваше оружие нам поможет?
Бойцов посмотрел на пистолет, задумчиво сдвинул брови.
– Ты прав. – Он спрятал пистолет обратно в кобуру и снял с пояса «кирлиан». – В полицейской академии меня учили, что оружие – это продолжение руки. Никогда не думал, что это стоит воспринимать буквально.
– Да, это смешно, – подтвердил Денис. И добавил тихо: – Особенно, если учесть, что ни в какой академии вы никогда не учились.
Ник метнул на него холодный взгляд и процедил:
– Не сыпь мне соль на рану, шкет.
Опыли с тихим гулом двинулись навстречу людям. Ник сдвинул рычажок винтовки, и когда она, сверкнув хромированным боком, изготовилась к стрельбе, поднял ее, прицелился и несколько раз нажал на спусковой крючок. Один из опылей рассыпался в прах, но другие принялись ловко уворачиваться, одновременно сгущаясь и меняя форму.
Один из смерчей превратился в огромную черную фигуру. Вглядевшись в нее, Ник похолодел от ужаса. Громадное человекоподобное создание, чье «тело» было соткано из подвижного облака призрачных каркающих воронов. Вороны били крыльями, то выпархивая из гущи, то вновь присоединяясь к своим собратьям, и огромная черная фигура, подрагивая и подергиваясь, шагала к Нику и Денису.
Ник припомнил, что читал о ментальных зарядах. Мощность их зависит от духовной силы стрелка. Да, именно так и было написано в учебном пособии: «Воля и сила духа стрелка оказывают влияние на силу заряда».
Времени на медитацию не было, и Ник постарался восстановить правильное дыхание. Сделать это Бойцову помогла долгая практика. Сердце его забилось ровно и спокойно, страх покинул душу. Ник прицелился и выстрелил.
Черная фигура вспыхнула, как факел, и сотни пылающих воронов с карканьем разлетелись в стороны. Воздух наполнился запахом жженой плоти. Ник выстрелил еще раз. Многоголосое карканье оборвалось, и черное облако обрушилось на землю шквалом пылающей пыли.
Но в бой вступил второй фантом, сотканный из дрожащего горячего воздуха – прозрачный, человекоподобный, источающий жар. Фантом с гулом ринулся на Ника. Последовал еще один выстрел. Монстр замер, по конечностям его пробежала дрожь… А через секунду фантом превратился в прозрачную ледяную фигуру. Следующим выстрелом Ник довершил дело – ледяная фигура взорвалась облаком сверкающих осколков. Осколки падали на асфальт и с шипением испарились, оставив после себя темные сгустки грязи.
Третий монстр, сотворенный из нанопыли чужеродным разумом, был создан не из раскаленного пара и не из сотен крикливых птичьих тел. Трехметровая человеческая фигура, надвигающаяся на беглецов, напоминала ожившую тучу, и алые молнии со зловещим грохотом, напоминавшим отдаленные раскаты грома, вспарывали ее пылающее брюхо.
Монстр взмахнул рукой, и огромный кулак обрушился Нику на лицо. Детектив взлетел в воздух, пролетел несколько метров и рухнул спиной на асфальт. Куртка на нем дымилась, лицо было обожжено, но он быстро поднялся на ноги и выстрелил в приближающегося монстра в упор. Чудовище, созданное из грозового облака и адского пламени, замерло на месте, а затем стало стремительно таять. Пепельно-серое марево истончалось и рассеивалось и вскоре исчезло совсем.
Ник опустил винтовку и вытер рукавом куртки потный, обожженный лоб. Он повернулся к Денису и хотел что-то сказать, но вдруг покачнулся и прижал левую руку к груди.
– Что? – хрипло спросил Денис.
– Ничего. – Ник сглотнул слюну и опустил руку. – Просто сердце.
– У тебя больное сердце? Как такое может быть?
Ник усмехнулся обожженными губами.
– Очередной «брак», я полагаю. Но я рад этому.
– Почему?
– Эта боль – единственное, что во мне есть по-настоящему человеческого.
Черный автолет-фургон вышел на глиссаду и мягко приземлился у кромки, разделяющей ровное полотно асфальта и тот кошмар, в который превращался асфальт дальше.
Сидевшие в фургоне спецназовцы молча взирали на то, что открылось их глазам за лобовым стеклом вертушки. Первым молчание прервал спецназовец с азиатским узкоглазым лицом.
