Часть, в которой Максу надлежало отбыть два года службы, была образцово-показательной. Кормили отлично, и никакой дедовщины. И все бы хорошо, если б не ротный Макарский, невзлюбивший Макса с первых дней. Надо сказать, что майор терпеть не мог практически всех солдат, делая исключение только для тех, кто стучал ему на своих товарищей, но Максима Савина просто ненавидел. Беспричинно, но от этого не менее сильно. Так что львиная доля издевательств ротного-мизантропа пришлась на долю Макса. Он чаще всех чистил в уборной толчки зубной щеткой, «стоял на тумбочке», бегал кроссы в полном обмундировании. Его будили среди ночи, чтобы послушать, как звучит один из пунктов военного устава. Его не отпускали в увольнение. Его письма не доходили до адресатов…
Но все это было ерундой, все это можно было вытерпеть. Кошмар начался, когда Макс влюбился. Звали девушку Машей. Она была одной из «солдатских невест». Был в их маленьком военном городке такой тип девушек. Разбитные, бесшабашные, как правило, не очень хорошо устроенные, они скрашивали казарменную солдатскую жизнь, даря паренькам свое внимание и не очень умелые, но пылкие ласки. Маша была из их числа. Пухленькая, симпатичная хохотушка, лазившая через забор части ради встреч со своей любовью – таджиком Алимом.
Когда Алим демобилизовался, Маша переключилась на армянина Артура, потом на украинца Гришку, а в конечном итоге – на Макса. И если все предыдущие ее ухажеры испытывали к девушке лишь потребительский интерес, то Макс в Машу по-настоящему влюбился. А поскольку чувство это было для него в новинку, то скрыть его он не смог. За что и поплатился. Казарменные стукачи тут же донесли ротному об «амурах» рядового Савина. И Макарский начал изощренную психологическую пытку. Для начала он застукал девушку в тот момент, когда она пробиралась в казарму, застращал ее, склонил к сексу, а потом громко, чтобы несший вахту рядом с его кабинетом Макс слышал, смачно рассказывал друзьям, сколько раз и в каких позах имел «толстозадую шлюшку»… Макарский забавлялся! Знал бы он, чем его «забавы» кончатся, поостерегся бы, но ротный так увлекся, что не заметил, как Макс из затравленного паренька стал превращаться в свирепого, жаждущего мести мужчину. И вот пришел тот день, когда Макс не выдержал. Он ворвался в кабинет ротного, схватил со стола его «макаров» и выпустил в обидчика четыре пули. Пятой он собирался убить себя, но передумал. Вернув пистолет на место, он пошел сдаваться.
В тот же день Макса передали в военную прокуратуру. Парню грозил долгий тюремный срок, но тут в его судьбу вмешался КГБ, под чьим контролем были все дела подобного рода. Дотошно разобравшись в ситуации, а также оценив пролетарское происхождение Макса, его блестящие успехи в воинской подготовке, высокий интеллектуальный уровень, физическую силу, твердость духа и умение сохранять хладнокровие (за все то время, что шло расследование, он ни разу не сорвался, а в преступлении своем не раскаялся), комитетчики предложили парню выбор: или пятнадцать лет в колонии, или учеба в школе КГБ с последующим трудоустройством.
Макс выбрал последнее.
Последующие годы пролетели как миг. Он учился. Учился жить по-новому (и под другим именем), думать по-новому и убивать не из ненависти, а по приказу.
Когда началась перестройка и все в стране стало рушиться, той же участи не избежал и КГБ. Казавшаяся непоколебимой структура разваливалась на части. Работать на нее уже не имело смысла, и Макс ушел из органов. Но так как молодой человек не имел звания и высокого чина (рабочая лошадка, один из многих), то удачно пристроиться в службу безопасности какого-нибудь солидного банка не смог. А ничего другого, кроме как выслеживать и убивать, он не умел. Вот и подался в киллеры.
Работы в те смутные времена было много. Все проблемы между конкурентами решались радикально – один другого «заказывал», и дело с концом. Заказы поступали чуть ли не каждую неделю, и Макс, можно сказать, горел на работе. В таком сумасшедшем ритме он прожил почти три года. Отпуск себе устроил лишь однажды, да и то без отрыва «от производства» – совладелец элитного казино пожелал избавиться от компаньона, когда тот отдыхал в Эмиратах. Макс сделал так, что бизнесмен нырнул и не вынырнул, а сам потом целую неделю наслаждался морем, солнцем и покоем.
По возвращении в Россию получил очередной заказ. Срочный, но очень выгодный. Солидный бизнесмен, заимевший молодую подружку, мечтал избавиться от надоевшей супруги, с которой не мог развестись из-за того, что все имущество было записано на нее. Убрать женщину нужно было в кратчайшие сроки, пока она не почуяла неладное («неладное» было уже на четвертом месяце беременности) и не переоформила все, к примеру, на свою маму.
Макс взялся за работу. Он несколько дней следил за жертвой, изучая распорядок ее дня, привычки, маршруты следования. Тенью следовал за ней и ее телохранителем. Таскался за ней по ресторанам, клубам, магазинам. А вечерами наблюдал за ней в бинокль с чердака соседнего дома. Собственно, в том уже не имелось надобности, – он уже все выяснил и выбрал место, с которого удобнее будет совершить убийство. Пора вроде бы приступать к выполнению заказа, но Макс все тянул…
Он даже самому себе стыдился признаться, что влюбился в свою жертву. Это было так банально, так глупо, что больше походило на сюжет для голливудской мелодрамы. Но мелодрамы Макс терпеть не мог. И не прощал себе слабостей. Поэтому бизнесменшу он все же убил. Только привычное хладнокровие на сей раз ему изменило: палец в последний момент дрогнул, и первая пуля прошла мимо. Вторая и третья достигли цели, но прежде телохранитель успел среагировать и выстрелить в Макса. Попал в живот. После чего рухнул на асфальт рядом с мертвой хозяйкой – четвертая пуля киллера настигла его…
Заказ был выполнен! Раненый Макс даже успел вовремя покинуть место преступления. И до доктора добраться (бывший коллега латал его по старой дружбе), но крови потерял столько, что жизнь его повисла на волоске. И вот когда Макс балансировал на грани, к нему вдруг пришло осознание своего греха. Он понял, что убил не только человека, он погубил и себя. Бог – это любовь, а коль он отказался от любви в угоду гордыне, то отказался и от него…
Странное дело, раньше он никогда не задумывался ни о боге, ни о грехах своих. Просто убивал, бесстрастно и расчетливо, и не мучился потом угрызениями совести. А тут накатило! И главное – именно за последнее убийство больше всего себя корил. Другие свои жертвы сначала и не вспоминал вовсе, только ту, которую полюбил, а потом уничтожил, а остальных будто и не жалко, будто и не грех. Боль за всех них пришла позже, когда Макс, еще не совсем окрепший, приковылял в церковь и перед иконой на колени встал.
