Может, так делают мужчины, когда уверены, что женщины никуда от них не денутся? Перестают их уважать и ценить. Возможно, именно поэтому Мартин Шефнер так быстро остыл ко мне. Я оказалась… слишком доступна? И слишком глупа. Нет, нельзя было думать об этом. Не раньше, чем увижу его, пусть даже если мне придется ворваться в кабинет главы СБ. И когда я пойму, что перестала быть интересной менталисту, успокоюсь, получив ту свободу, которую хотела.
– Все хорошо, мои прекрасные дамы? – спросил Петер, уверенно лавирующий меж чужих машин и повозок.
– У нас все чудесно, – рассеянно отозвалась я.
– Тогда поправляйте свои прически, перчатки, чулки… Мы почти прибыли.
– Если ты будешь и дальше так шутить, то на нас с Софи будут косо смотреть, – поджала губы Марта.
– Не бойся. Он вполне умеет сдерживать себя в людных местах, – сказала я и заслужила очередной взгляд исподлобья. Да уж, мне лучше молчать.
Шефнер помог выйти сначала мне, потом Марте. Поэтому я успела оглядеться. Мы остановились почти у подножия мраморной лестницы, по которой стекались к главному входу зрители. Вдалеке я заметила дядю с невысокой пышной женщиной и еще несколько смутно знакомых лиц.
– А на что мы, кстати, идем? – уточнила я, когда Петер, подхватив нас под руки, повел внутрь.
– «Обманутая невеста, или Соперничество трех мужчин из-за одной возлюбленной», – без запинки ответил мой друг.
– Драма или комедия? – уточнила я.
– Как и все в нашей жизни, – вздохнул Петер, – не разберешь.
– Комедия, – внесла ясность Марта.
– Да все равно мы ничего не поймем, – жизнерадостно ответил мой друг.
– Я знаю лермийский, так что буду тебе переводить, – защебетала та, прижимаясь ближе к Петеру.
Невнимательно прислушиваясь к их разговору, я с любопытством разглядывала публику. Ну надо же, сколько людей пришли бесполезно тратить свое время! В какой-то момент краем глаза я заметила господина со знакомой немного дергающейся походкой и тростью в руках. Тут же дернула Петера за руку.
– Смотри, и министр Гайне здесь… – В этот момент к министру подошел высокий светловолосый мужчина и, пожав ему руку, увлек за собой. – О-о-о, и Котовский тоже. Они что, вместе?
– Ничего удивительного. Гайне убежденный монархист, хотя до этого не выказывал явного предпочтения ни Котовскому, ни герцогу Строгеру. Видимо, определился, – хмыкнул мой друг.
Избавившись от верхней одежды и получив номерки, мы зашли в почти полный зал. Места у нас неожиданно оказались не в партере, а в бенуаре, довольно близко от сцены.
– Скажи мне, у кого ты выиграл эти билеты? – спросила я, разглядывая полускрытую бархатными портьерами ложу, в которой, кроме нас, больше никого не было.
– Тебе лучше не знать, – легкомысленно улыбнулся Петер. – Что, чувствуешь себя неуютно?
– Да нет, что ты. Я ведь каждую неделю из императорской ложи наблюдаю за… – договорить не успела. Все слова будто вылетели у меня из головы.
Он сидел на противоположной стороне от нас, скрытый в полумраке ложи. Тем удивительней, что я почти сразу наткнулась на него взглядом. На него и его даму, к которой он склонился, что-то говоря ей на ухо. От их близости у меня перехватило дыхание.
– София? – позвал меня артефактор.
– Твой дядя тоже здесь, – сказала, борясь с порывом спрятаться за перегородкой.
Петер проследил за моим взглядом.
– А-а-а… – протянул он. – Да. Это мой дядя. Не знал, что он будет здесь. – В голосе его были смущение и какая-то растерянность.
– А кто с ним? Петер, ты ее знаешь? – тут же спросила Марта. Мне отчего-то отчаянно захотелось стукнуть ее сумочкой.
– М-м-м…
– Ох, барон, да говорите уже, – резко сказала я.
– Это фрау Линда Келлер, она внештатный сотрудник СБ. Целитель. Ее муж когда-то был сослуживцем моего дяди, – протараторил Петер. И неловко добавил: – Вроде так. Смотрите, Котовский в императорской ложе. Угадайте, с кем?
Это была довольно грубая попытка переключить наше внимание, но она сработала. Я прижала к глазам театральный бинокль и посмотрела в ту сторону, куда указывал приятель.
– Да это же Мария Ланге, твоя бывшая невеста, – без энтузиазма сказала я, поняв, кем меня заменили.
– Хороший выбор, – оценил Петер равнодушно. – Поддержка имперского прокурора, графа Ланге, для Котовского явно не лишняя.
– И когда ты стал таким циничным?
– Всегда был, ты просто не замечала. Эй, он глядит в нашу сторону. Помахать ему?
Марта тихо застонала.
– Он шутит, шутит, – успокоила ее, незаметно толкая Петера в бок.
Странно, что я еще могла говорить и дышать, несмотря на стальной обруч, будто сковавший грудь. Почему у меня такое ощущение, будто меня предали? Разве Мартин Шефнер был мне что-то должен? И все же я чувствовала себя разочарованной и обманутой. И даже чувствуя на себе его взгляд, смотрела только в сторону оркестровой ямы, будто нет ничего интереснее для меня сейчас, чем невысокие смуглолицые музыканты, готовящиеся к началу действия.
Последний звонок, гаснет свет. Представление началось.
Оркестровое вступление. Торжественное, тяжелое. С тоской подняла глаза под потолок, рассматривая барельефы, как никогда жалея о своем присутствии. Внезапно темп музыки стал быстрее, а мелодия легкомысленнее и игривее. Когда зазвучал высокий мужской голос, я обратила взгляд на сцену. Довольно молодой тенор изображал знатного и пылкого юношу. И хотя я не понимала ни слова, несомненно, он пел о любви. Счастливой любви и потому глупой и неосторожной. Вслед за ним на сцену впорхнула певица, и теперь уже она восторженно чирикала о своих чувствах.
– Посмотрите только на эту парочку, – мрачно сказала я. – Готова поспорить, что она его бросит. Или он ее.
Марта осуждающе поглядела на меня.
– Или у него появится соперник, – предложил свою версию Петер. – А вот и он. Судя по его усам и бороде, этот тип злодей. Эй, парень, не зевай! Хватит петь о… Марта, о чем он поет?
– О том, что его возлюбленная похожа на рассвет, пробудивший его от долгого сна.
– Вот-вот. Лучше бы рассказал ей о том, как хорош у него доход. Пузатый бородач наверняка именно на это и поймает нашу красавицу.
– Вы чудовищны, – прошипела целительница.
– Мы обещаем больше не мешать, – примирительно сказала я.
Сюжет оказался довольно предсказуем. Чтобы избавиться от конкурента, бородач отправил юношу в чужую страну, где он якобы умер, и юная дева осталась без защиты. Потом возник еще один претендент на руку несчастной героини, сумевший спасти ее от приставаний главного злодея, но лишь затем, чтобы жениться на ней самому и получить ее приданое. Или что-то еще. Но я ставила на приданое.
