Становилось легче…
Холодная тень легла ему на лицо. Он открыл глаза. Перед ним, закрыв солнце, стоял растрепанный, небрежно одетый парень и озирался по сторонам.
— Слышь, дед, — глухо процедил он сквозь зубы и надвинулся, загородив собой полмира. — Деньги давай.
— Что? — он не расслышал.
— Деньги Деньги! — парень требовательно протянул руку. В другой руке у него был нож. И старик испугался. Не за себя — за весь мир.
— У меня нет.
— Врешь! Снимай плащ!
Старик посмотрел парню в лицо и вдруг понял, что нашел то, что так долго искал. Эти глаза. Эта протянутая рука. Этот парень. Тот самый человек. Вот он — прямо перед ним. Теперь надо лишь взять его ладонь, сжать покрепче, и все… Весь мир перейдет к новому хозяину. Из рук в руки. И умирать станет не так страшно.
Но старик медлил.
— Снимай! Ботинки снимай! Если денег нет, давай одежду! — Парня трясло. Его лицо сводил тик, глаза бегали.
Наркоман?
— Нет! — сказал старик и стал подниматься. — Нет! Только не ты!
Парень толкнул его в грудь, уронил на скамейку, крепко прижал, зашипел в самое лицо:
— Давай скорей, дед!
Прихватило сердце. Кровь застучала в висках. И словно эхо прогремел над головой гром. Посреди чистого неба.
— Нет, не надо! Ты не понимаешь! Я — весь мир! Оставь! Оставь меня! — старик задыхался. А парень рвал плащ у него на груди и лез свободной рукой в карманы.
Никого не было вокруг.
И тогда старик, собрав все силы, приподнялся и толкнул парня в грудь.
— Убирайся! Ничего тебе не дам!
Перед глазами сверкнул нож словно молния. В груди вдруг сделалось горячо. Потом кольнуло в шею. Старик захрипел, стал заваливаться набок. Руки он стиснул в кулаки, прижал к телу, чтобы нечаянно не выпустить из них мир. Не отдать его этому убийце и грабителю.
Он увидел страх в глазах парня. И равнодушно отвернулся.
Он слушал, как все тише щебечут пичуги. Как слабеет шелест листвы.
Небо темнело. Медленно угасало солнце.
Холодало.
На некрашеной лавочке вместе со стариком тихо кончался целый мир.
Галина Божко
ЛОГИКА ОТРАЖЕНИЯ
Прочла статью «Вековая загадка зеркал» («ТМ», Ns 1 за 2003 г.). Мне эта тема интересна. Захотелось познакомить вас со своим рассказом…
— Мне кажется, там какое-то другое пространство. И там живет Она. Кто из нас чье отражение?..
— Ты говоришь глупости. Там нет ничего, кроме прозрачной кристаллической материи между амальгамой и поверхностью стекла. Перестань, наконец, торчать у этого чертового зеркала! Меня просто бесит твое поведение!
Женщина уменьшилась в размерах, удаляясь в пространство. Я тоже отвернулась от нее. Какое это притягательное слово — пространство! Что-то протяженное не только в одной плоскости, но и раздвинутое во все стороны, вокруг, везде. Какие абстрактные понятия! Но я ведь материальна? Я думаю, чувствую, существую. Да, я не могу увидеть себя, но я вижу свое отражение за поверхностью. Я слышу вибрацию звука, я понимаю, о чем они говорят там, за стеклом.
Женщина обернулась, и я снова могу рассматривать ее мир отраженным взглядом. Впрочем, это мой мир, скопированный другим пространством. Мой мужчина слился с контуром кресла, он выглядит обиженным. Так не должно быть! Он всегда был приветлив и весел, но последнее время… Неужели это из-за того, что я сказала ему недавно? Нет, он ведь так радовался! Как же нельзя не радоваться новой жизни?! Мне уже не будет так одиноко в пустой комнате, когда он скрывается за дверью, а я жду, жду, жду. Мне все равно, где он находится в это время. Может быть он даже временно не существует. Но он всегда возвращается. Всегда. И я, наверное, счастлива…
— Если хочешь, кури здесь. Я принесу пепельницу.
— Я сам могу позаботиться о себе! Сядь. Нам надо поговорить.
— Я слушаю.
— Вот только не надо этой напускной скромности и покорности! Не надо! Мы оба знаем твой настоящий нрав.
— Я не хочу, чтобы ты сердился. Только и всего.
— Я спокоен. Ты преувеличиваешь, как всегда!
— Ты несправедлив…
— Прекрати! Не стоит изображать святую невинность!
— Господи! Что ты хочешь от меня?!
— С тобой невозможно разговаривать! Ты все превращаешь в истерику или драму!
— Любимый, я хочу…
— Нет, это невыносимо!
Мужчина скрылся за дверью, оставив после себя вибрацию злого звука удара. Мой мир пронизывала обида. В чем дело?! Может быть, он обращается со мной так оттого, что я не имею на него никаких прав? Но мы уже обсуждали это, давно, когда еще только сблизились. Я знаю, что у него семья, ребенок… Где? Мне все равно. Если я чего-то не видела, возможно ли, что этого не существует в реальности? Кстати, разве это было когда-нибудь помехой нашему счастью? Напротив, свобода, именно свобода наших отношений привлекала его. Он сам так говорил…
Я не заметила, как очутилась на плоскости кровати и изменила свои контуры. Здесь мне спокойнее. Замкнутый мирок в замкнутом мире…
— Приезжай скорее! Кажется, у меня схватки… Я умоляю тебя! Да, я вызвала доктора. Ой! Я смогу открыть дверь. Почему? Ты занят? Да, справлюсь… Я сильная… Нет, не надо. Мне уже лучше. Да, конечно, ты всегда прав.
Господи, как больно!
Трубка телефона, подпрыгивая, скользила черной переменчивой кляксой по поверхности письменного стола, пересекая его контуры. Я видела измученное лицо женщины, она будто искала поддержки в моих глазах. А я могла лишь сопереживать и повторять за ней каждое движение терпеть боль и надеяться на чудо. Мы соприкоснулись холодными ладонями и горячими лбами, но не смогли остановить скольжение вниз.
— Скажи мне, кто это был.
— Разве теперь не все равно?
— Нет. Кто это был?
— Мальчик… Но все прошло, верно? Мы заживем по-прежнему. Увидишь, мы будем очень счастливы…
— Зачем?
Почему иногда все вокруг кажется таким неестественным и белым, будто иней проник внутрь теплой комнаты и оклеил предметы, людей, стены… Мое отражение тоже стало белым и некрасивым. Неужели я выгляжу так же? Впрочем, это такие пустяки… Одиночество — то, чего я всегда боялась, все больше сковывает меня, перехватывает дыхание, отнимает сам воздух убивает желания и надежды.
Неприятным черным пятном перемещается мужчина от кровати к двери и обратно. Как он некстати в хрупком белом мире. Зачем он здесь? Разве нас что-то связывает? Я не помню…
— Зачем ты занавешиваешь зеркало? Оно тебе мешает?
— Не знаю…
— Ты — моя женщина, моя красавица! Сядь ко мне на колени. Тебе лучше? Помнишь, как мы ездили в Париж? Ты была на высоте! Накрахмаленные парижанки просто зеленели от зависти. Хочешь, я куплю тебе новое платье? Ты хотела то, с бархатными розами. Идем, накупим всякого барахла, посидим в ресторане, выпьем. Нам давно пора выйти в свет!
— Не помню…
— У тебя с головой в порядке? Что ты опять уставилась в зеркало?! Ты слышишь меня?!
— Не понимаю…
Сегодня я почувствовала, что больше не могу так жить. Холод стекла сковывает и бесит меня. Пока молодость не грозила незаметно перейти в старость, я еще могла на что-то надеяться. Мне мечталось, что откуда-то извне, из неизведанного пространства появится Он, разобьет привычные границы моего мира, и я последую за ним радостно и бесстрашно. Мы будем счастливы, как никто на свете!
Но счастье отмеряно на всех и малой горстью. Я слишком долго смиренно стояла в очереди, надеясь на справедливость судьбы, но в результате мне ничего не досталось. Мир пустеет и теряет всякий смысл…
Интересно, если я ударю со всей силой в стекло, может, мне удастся вырваться из прозрачного плена? Сжать покрепче пальцы, отвести руку и ударить! Стать объемной, ощутить красоту полета, насладиться свободой! Помоги мне, отражение! Вместе! Да!! А-а-а!
Мир взвихрился, взлетел и… рухнул.
— Зачем ты разбила зеркало?! Я тебя спрашиваю! Что ты молчишь?! Я больше не собираюсь терпеть твои выходки, с меня хватит! Дура! — он отшвырнул женщину к кровати. — И не думай, что я прощу тебя и на этот раз! Изливай свои истерики на кого хочешь, но меня — уволь! Не смей беспокоить мою семью, иначе пожалеешь! Ты меня слышишь?! Ну и черт с тобой!
Двери затряслись, деревянные шаги уверенно прозвучали по ступеням. Человек ушел. Навсегда. Так и должно быть. Все — навсегда.
