Медея пахнет иначе.
Селеста жадно вдохнула воздух, горько сожалея, что ее обоняние немногим лучше человеческого. Запах шел отовсюду: двор буквально пропитался им. Значит, сородич появляется здесь часто и надолго. Хотелось бы знать – зачем, что ему нужно?
А вот и он сам, вышел из-за угла. Вид неуверенно остановившейся фигуры возле большого дома заставил упырицу рефлекторно оскалить клыки. Она практически сразу заставила лицо принять обычное выражение, но была уверена – гримасу заметили. Из предыдущих столкновений с незнакомыми восставшими Селеста усвоила необходимость демонстрации силы. Теперь ход за незнакомым собратом: как он отреагирует? Находясь на своей территории, среди дружественных ему людей, наверняка знавших о его присутствии и не проявлявших враждебности, он мог бы напасть на девушек. Селеста бросила на Медею тяжелый взгляд, призывая к осторожности.
Возможно, придется бросить покупки и бежать. Если провалится попытка переговоров, разумеется. Сородич жил среди людей долго, впечатления безумца не производит, с ним обязательно нужно найти общий язык.
Упырь сделал несколько шагов вперед и остановился. Люди по-прежнему не видели его, для их глаз слегка рассеянная светом фонаря темнота оставалась непроницаема. Селеста же прекрасно разглядела юношескую фигуру, огромные, слегка напуганные глаза, застывшую мимику неестественно-бледного лица. На момент смерти сородичу исполнилось лет восемнадцать, не более. Довольно развитый для своего возраста, высокий, телосложением он чем-то походил на Тарраша, наводя на мысли об общей крови. Его появления еще никто, кроме упырицы, не заметил.
Селеста торопливо подошла к мастеру и встала рядом, стараясь хотя бы частично прикрыться от арбалетчиков мощной тушей. Звериной силы кузнеца она не боялась, рассчитывая при необходимости на собственные силу и скорость, иное дело – стрела. Оказаться пришпиленной к забору наподобие бабочки как-то не хотелось. В бою немертвому стоило опасаться вооруженного человека: голыми руками с восставшим справиться невозможно.
– Вы не хотите представить меня своему родственнику, мастер?
– Какому еще родственнику? – недовольно пробурчал Тарраш. Пигалицу рекомендовали серьезные клиенты, и если бы не их ручательство, помогать ей он бы не стал.
– Тому молодому… – Селеста намеренно сделала паузу, – человеку, который сейчас на нас смотрит. Не тем, что на крыше, а возле дома. Темные волосы, ростом выше меня на голову, глаза с красноватым отблеском… Представь его.
От вложенной в приказ силы Тарраш вздрогнул. Голос заказчицы ничуть не повысился, но в нем прозвучала такая власть, что кузнец не успел сообразить, как вскочил с места и повел девушку за собой. Только сделав несколько шагов, он опомнился и начал недовольно разворачиваться к чересчур ретивой гостье. Которая, к слову сказать, по-прежнему умело прикрывалась его телом от находившихся на крыше стрелков.
Незнакомый упырь тоже сделал несколько шагов вперед, выйдя на свет. Сзади подошла любопытствующая Медея, встала за спиной у Селесты, прикрывая тыл. С другой стороны держались помощники кузнеца. Теперь главное – не позволить людям наделать глупостей: вон как они напуганы неожиданным поворотом обычной вроде бы сделки.
– Мы пришли с миром и не охотимся на твоей земле, – начала беседу Селеста. – Мое имя Селеста, мою подругу зовут Медея. Как твое имя? Давно ли ты восстал?
Незнакомый упырь растерянно посмотрел на Тарраша, только теперь начавшего понимать, с кем торгует, и неуверенно произнес:
– Хастин… Меня зовут Хастин.
– Прекрасно. Мастер Тарраш! – Низенькой упырице пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в лицо мужчине. – Мне кажется, нам стоит поговорить. Вчетвером.
Мастер помолчал, задумчиво теребя короткую бороду. Разглядывал собеседницу. Наконец, после томительной паузы, он плотно сжал губы и кивнул, взмахом руки отсылая помощников. Парни пытались было протестовать, за что немедленно схлопотали по затрещине. Невольно оглядываясь, бросая злобные взгляды на Селесту и тоскливые – на скромно стоявшую потупив глазки Медею, они нехотя двинулись в сторону дома. Впрочем, Тарраш недовольство младших игнорировал: кузнец набычившись уселся на грубо сколоченную лавку и выжидающе уставился на девушек. Стрелков с крыши он убирать не собирался.
– Мы пришли в порт почти пять месяцев назад и не знали, что здесь есть кто-то еще.
– Всех ваших , – Тарраш выделил голосом последнее слово, – перебили или прогнали в Гнойник. Стража целую зиму свирепствовала, пока не вычистила порт и склады.
– Не стоит отождествлять нас с теми сумасшедшими. – Селеста холодно посмотрела на кузнеца. – Мы, безусловно, не святые, но до звериного уровня не опускаемся. Или вы слышали о трупах на улицах, люди исчезают?
– Да кто вас знает, – мрачно буркнул мужик. – Может, прячете хорошо.
– Когда нужно, прячем, и хорошо, – согласилась упырица. – Мастер, труп или пропавший человек – это след. Нам следы не нужны. Мы хотим тихо жить в свое удовольствие, иметь возможность спокойно разобраться со своим новым состоянием. Нет, привлекать лишнее внимание нам совсем ни к чему.
Тарраш промолчал, задумчиво рассматривая девушек. Селеста слышала о его манере сначала рассмотреть ситуацию со всех сторон и только потом принимать решение. Из-за этого его считали тугодумом. В то же время мужчина сумел сохранить семью после катастрофы в целости, тогда как другие, более резвые и проворные, сложили головы в стычках или умерли от голода.
– Так давно ты восстал?
– Да месяц уже. – Хастин неловко пожал плечами. – Глупо получилось: хотел подзаработать, сделал десяток болтов на продажу. Отправился ночью к покупателю – и на чей-то нож налетел. Очнулся весь в крови, в какой-то канаве. Делать нечего, пошел домой. Уже мыться начал, когда понял, что стал… таким.
– В первую ночь восставшие плохо соображают, – подала голос Медея.
– Да… Пошел к отцу признаваться… Думал – убьет.
В ответ на устремленные на него взгляды Тарраш слегка качнул головой и ничего не сказал.
– С тех пор так и живу. О том, что я… упырем стал, не вся родня знает. Думают, на ночную работу устроился, поэтому днем сплю крепко. В подвале.
– Охотишься как? – Видя непонимание в глазах парня, Селеста пояснила: – Кровь как пьешь? В трущобы ходишь или еще где?
– Нет… – Хастин потупился. – Меня отец и братья поят.
Изумление Андрея было так велико, что на какое-то мгновение он потерял связь с реальностью. Мимо его сознания прошел возглас Медеи, неверящие вопросы, заданные подругой, смущенное покряхтывание Тарраша. Он не раз слышал – и видел своими глазами, – как матери продавали детей за грязный кусок хлеба, как отцы сдавали дочерей в «аренду» или пользовались ими сами, как убивший родителей сын жарил еще теплое человеческое мясо на костре. Бывало и наоборот: матери продавали в рабство себя ради лучшей доли для детей. Но никогда на его памяти отец не соглашался выкармливать собственной кровью восставшего из мертвых сына.
– И братья тоже?
– Что?
Справившаяся с удивлением Селеста уточнила:
– Братья тоже подкармливают?
– Да. Нас же шестеро. Если каждую ночь немного сцеживать, то незаметно выйдет.
На лицах девушек зеркальным отражением появилось одно чувство – зависть. Если бы только у них был кто-то, способный вот так просто принять, несмотря ни на что, успокоить в первые минуты после пробуждения! Селеста почувствовала, как нестерпимо ей хочется вцепиться в эту чистенькую рожу. Она даже отступила на шаг.
– Так. Тайм-аут. – Упырица потрясла головой и подтолкнула неподвижно застывшую Медею. – Мы уходим. Мастер Тарраш! Скоро рассвет, нам надо успеть добраться домой. Благодарю за выполненный заказ. Обещаю, в ближайшее время мы обязательно еще раз навестим вас. Хастин, скоро увидимся.
Не слушая слов прощания, торопливо похватав приготовленные вещи, девушки выскочили со двора.
Больше всего их уход походил на поспешное бегство.
Волю эмоциям Медея дала уже дома, под землей. Остатки сдержанности добило короткое путешествие по грязной и вонючей канализации. По сравнению с подворьем Тарраша, на котором жил Хастин, убежище упыриц действительно сильно проигрывало по всем статьям. На скопившуюся усталость легло напряжение нежданной встречи, короткий разговор и ставшее настоящим шоком откровение. Ну отвыкли девушки от обычной человеческой доброты! Забыли, что можно давать, ничего не требуя взамен.
Напоминание подействовало слишком сильно.
– Ты видела?! – Медея металась по комнате, сшибая предметы. – Нет, ты видела?! Он просто живет на всем готовом! Ему даже охотиться не надо!
– Видела.
Селеста мрачно сидела и катала по столу мелкую монетку. Быть может, сделанный ею выбор неверен? Когда-то попавший в иной мир одинокий чужак, лишившийся всего, даже тела, отчаянно пожелал выжить. Любой ценой. Он нарушал привычные принципы, в угоду принятому решению грабил, убивал, появись такая нужда – клятвопреступничал бы, обманывал живых и немертвых. Постоянно жил на грани, не позволяя себе оглядываться в прошлое и сомневаться в принятом решении. Ему казалось, он чего-то достиг. Упырицы поселились среди людей, у них появилось постоянное жилье, кое-какой намек на уют, отпала необходимость в еженощной охоте. Теперь у них есть слуги, готовые подставить вену под клыки господ.
