Святейший удивленно вскинул брови:
– Кабак? Но зачем? И, прости, пожалуйста, как ты намерена им управлять?
– Будь уверен, управляющего я найду, – холодно улыбнулась Селеста. – Зачем? Очень удобное прикрытие. Люди пьют, засыпают, их оттаскивают в задние комнаты, где я или мои собратья могли бы без проблем утолить голод. Наутро пьяницы просыпаются с небольшой головной болью и спокойно идут на работу, стараясь не попадаться на глаза стражникам. Согласись, для меня последний момент особенно актуален.
– Понимаю, – кивнул Факасий. Заявленные собеседницей цели его совершенно не поразили – наоборот, он оценил изящество идеи. – Однако, Селеста, ты хочешь слишком многого. Каждое заведение приносит мне хороший доход, который ты вряд ли сумеешь компенсировать. Не забывай также о репутации: вас могут заметить, и тогда меня просто-напросто растерзают!
– Заведение, как ты говоришь, я построю новое, на свои деньги. Твоя прибыль не пострадает. От тебя требуется просто объявить кабак находящимся под своей защитой и немного помочь с поставщиками и получением лицензии. Все. С твоими связями – минутное дело. Если нас поймают, честно скажешь, что не вмешивался в процесс управления, просто помогал отваживать всякую шушеру.
– Лицензии, скорее всего, отменят, – рассеянно заметил Святейший. – Власти намерены слегка отпустить вожжи: все равно бежать-то некуда.
– Тем более.
– Предположим, я соглашусь. Какую сумму ты согласна заплатить за помощь в разрешении конфликтов?
– Никакую. – Андрей испытал сильное искушение продемонстрировать согнутую в локте левую руку. Жест оказался универсальным и в Талее прекрасно известным. – С гопотой я сама разберусь. Вот когда «беленькая» закончится, тогда и начнешь деньги за имя получать.
Последовавший короткий и ожесточенный торг закончился безоговорочной победой Селесты. Факасию было выгодно ее предложение. Он получал наркотик по непристойно низкой цене, в обмен давая обещание, которое то ли придется выполнять, то ли нет. Организация хорошего притона – дело дорогостоящее, сумеет ли девушка найти нужную сумму – вопрос большой. Может, он ей еще и денег одолжит под процент. Если же кровососка выкрутится и справится сама, то позднее ей неизбежно придется платить за прикрытие от мелких банд.
Селеста тоже осталась довольна. Пища, место для встреч, источник постоянного дохода и потенциальная возможность легализоваться – с какой стороны ни посмотри, кабак обещал стать полезным приобретением. Она уже строила планы насчет строительства. С металлическими изделиями можно обратиться к Таррашу – при правильном подходе он даст скидку. Часть сектантов-морванитов пойдет в обслугу: все равно народец на большее не способен, а так будет и к делу пристроен и под присмотром. Сложнейшая проблема заключалась в управляющем – точнее говоря, в его отсутствии. Селеста даже кандидатур подходящих в уме не держала.
Несмотря на сложность с личностью трактирщика, девушка в принятом решении не сомневалась. Как говорится, главное в любом деле – начать. Рано или поздно все обязательно получится.
– Отец, еще металла привезли. Куда складывать?
– Сами решайте, – пробурчал Тарраш. – Не маленькие уже.
Помощники сегодня старались обходить мастера стороной, как и прочие работники кузни. Знали: когда начальник отмалчивается, загружая работой других, его лучше не беспокоить. Иначе можно и затрещину схлопотать. Крут Тарраш, строг, зато и в обиду своих не дает.
Могучий и не старый еще мужчина думал, как поступить. Прежде у него всегда была ясная цель – сохранить семью. Клан. Они, северяне, до сих пор жили кланами, в отличие от суетливых и вспыльчивых сальвов. Кое-кто считал их за приверженность к дедовским обычаям варварами и дикарями, правда, в лицо обидные слова редко осмеливались говорить. На севере предпочитали свою пищу привозной, сами делали многие вещи для дома, молоко не покупали в магазинах, а брали у домашних коз. Интересно, как там теперь? В Талею семья приехала перед самой чумой – отпраздновать поступление младшего сына в престижнейший Университет, да и осталась насовсем. Тарраш, после того как магия перестала действовать и рельсовые поезда замерли неподвижными тушами, решил не отправляться в далекий и полный опасностей путь. Его семья нашла место поудобнее и поселилась в городе, раз уж боги так пожелали.
Первые два года жили впроголодь, едва ли не каждодневно отбиваясь от окрестных банд и расплодившихся мажеских творений. Всего-то четверо родичей и погибли. Потом пришел герцог и навел порядок, вроде все успокоилось, жизнь понемногу принялась входить в спокойную колею. Пока однажды не исчез Хастин. Искали его трое суток, всех опрашивали, ходили и к стражникам и к бандитам, однако ж ничего не нашли. На третью ночь сын сам пришел. Грязный, усталый, весь в крови… Неживой.
Разума младший не утратил, что с ним происходит, понял быстро и отцу рассказал. Стали думать, как быть дальше. Убивать сына кузнец не пожелал: упырь там не упырь – все одно родня. Своя кровь, что тут скажешь. Оставаться в доме ему надолго нельзя: рано или поздно кто-то проболтается или любопытные соседи подглядят, в стражу донесут. Вдвойне опасно: по-первому, неизвестно, долго ли Хастин себя сохранять сможет, не набросится ли на родных. По-второму же, слуг Тьмы люди боялись и за связь с ними могли всю семью беспощадно вырезать. Хочешь не хочешь, придется парню уходить в Гнойник, чтобы остальных не подставлять.
Так ведь скоро не станет Гнойника. Зачистят.
Очень уж вовремя упырицы пришли. Слишком вовремя. Может, подгадали? Знали, кого встретят? Мастер недовольно осмотрел еще одну заготовку, отложил ее в сторону, устало потер лицо. Чего ждать от нежданных гостий – добра или худа, – он так и не смог догадаться. По всему выходит, что встреча полезная: пусть расскажут Хастину о своей жизни, помогут пристроиться, научат всему. Род заплатит, если надо. Девчушки – хотя какие они девчушки: небось больше людей убили, чем он в жизни трупов видел, – с непростыми людьми связаны, зачем-то оборудование покупают, значит, дело свое есть. Похоже, сумели пристроиться в городе.
Слухи об упырях ходят, но именно что слухи. Среди городских знакомых Тарраша ни один не встречал немертвого с позапрошлой зимы. Трупов с вырванным горлом тоже не находили – значит, не солгала Селеста, старается лишней крови на себя не брать. Как там она сказала: «охотится»? Видали мы таких охотников. Мастер почесал шрам на ключице и криво усмехнулся: не боялся он упырей.
Тарраш решил – в следующий раз девушек он впустит. Поговорить действительно есть о чем.
Рихард любовно погладил значок полусотника на рукаве. Не зря, ой не зря он делал подарки штабным офицерам! Других вожаков, согласившихся перейти на службу герцогу, приняли в лучшем случае десятниками, причем у многих часть людей перевели под чужое командование. Исключением стал проклятый Черный Маш, которого сразу назначили сотником и «ответственным за связи с вольными формированиями». Попросту говоря, бандитов, не вписавшихся в расширившуюся структуру стражи, намеревались использовать в качестве разведчиков, фуражиров, временных охранников для пленных. В любой армии найдется грязная работа, которую требуется выполнять, поручать же обычным частям не стоит. Машу предстоит присматривать за всей этой вольницей – он станет служить посредником между самыми дикими отрядами и офицерской верхушкой.
Богатая должность.
«Ладно, и меня удача накроет покрывалом, – подумал бывший главарь. – Звание дали, на довольствие отряд поставили, кусок земли под поместье обещают подобрать хороший. Надо бы подсластить, чтобы не забыли. Скажем, виконт Со картины собирает. Есть у меня одна, ее и поднесем».
Границы принадлежащей правительству территории незаметно раздвинулись в последнее время, поэтому контрабандой Рихард занимался без помощи упыриц. Зачем к ним обращаться, если большая часть постов передвинулась в предместья, туда же переехала треть стражи? Оставшиеся службу несли по инерции, абсолютно все ожидали скорого начала Великой Охоты. Жители Гнойника тоже предчувствовали изменения в своей судьбе и пугливо попрятались, стараясь не попадаться на глаза. Выходили они из убежищ редко – только чтобы обменять часть найденного на еду, некоторые пытались прижиться в окружающих город деревнях. Их положение мало отличалось от рабского.
Словом, у Рихарда появилась масса поводов для радости и всего один для огорчения. Командир сотни и непосредственный начальник презирал попавших к нему в подчинение бывших бандитов и не стеснялся своего отношения выражать. Особое раздражение у него вызывали дворяне, в силу обстоятельств вынужденные слегка отклоняться от жесткого кодекса чести. Откуда его герцог выкопал, Рихард не знал: подобные живые реликты прошлых эпох встречались редко. Вожак не намеревался терпеть насмешки человека, целый год трусливо просидевшего за высокими стенами дворцовой цитадели, о чем и сообщил в максимально изысканной форме. Вражда приняла открытую форму, состояться поединку мешала только дисциплина. Оставалось терпеть, сносить придирки и поджидать удобного момента, чтобы избавиться от заносчивого ублюдка раз и навсегда. Врагов у сотника набралось достаточно, поэтому долго ждать не придется.
