Басоргина Никита нашел в круглосуточном ресторанчике. Тот как раз закончил поздний ужин (или очень ранний завтрак) и сидел за столиком с чашкой кофе, пузатым бокалом коньяка и дымящейся сигаретой. Поскольку он сам оставил оперативному дежурному Ночного Дозора координаты своего местонахождения, неожиданное появление Никиты Сурнина в полупустом заведении его ничуть не удивило.
– Садись, – предложил он, кивнув подошедшему дозорному. – Коньяк будешь?
– Нет, – сказал Никита.
– Зря, – вздохнул Эдуард Карлович и сделал глоток. – Ты какой-то перевозбужденный, я давно таких цветов в аурах не видел. Не аура, а лазерное шоу.
– Третья сила… – начал Сурнин, усевшись напротив.
– Третьей силы не существует, – будничным тоном объявил Басоргин. – Вы почему мне по Карине не отзвонились? Что это за художественная самодеятельность? Почему я об этой некромантке узнаю одновременно с Темными и Инквизицией, перед руководством оправдываюсь и порталами по городу передвигаюсь?
– Эдуард Карлович, я пришел поговорить не об этом! – сказал Сурнин.
– А я об этом, Никита, – усмехнулся Басоргин и затушил окурок в пепельнице. – Портал, если ты не знаешь, штука энергозатратная.
У Никиты перед глазами крутанулся молочно-белый туман в алом бисере, он открыл рот, остановился на полуслове и неожиданно спросил:
– Эдуард Карлович, сколько слоев у Сумрака?
– Семь, – сказал Басоргин. – Ты определись, дозорный. Ты сам не знаешь, о чем хочешь поговорить и зачем пришел.
– Я их видел, – пробормотал Никита, – ну, может, не все семь, но вчера он утащил меня очень глубоко… Все словно перемешалось.
– До какого слоя ты доходил сам, Никита?
– До четвертого. – Сурнин очнулся и посмотрел на собеседника.
– Ты справился с Силой, вложенной в амулет, обезвредил сумеречную тварь и дошел до четвертого слоя. – Басоргин неожиданно поднял глаза, от расслабленной позы не осталось и следа. – Хочешь второй уровень? – спросил он, в упор посмотрев на собеседника сквозь всколыхнувшуюся тень, задрожавшую от сдерживаемой Силы.
– Да! – нарочито дерзко ответил Никита, слегка струхнувший под взглядом Светлого мага. Где-то очень далеко, в неведомых глубинах Сумрака, шевельнулась чуткая Тьма.
– Ответ неверный.
Басоргин расслабился, чуть отодвинулся и вытянул сигарету из пачки, лежащей на столе. Сигарета вспыхнула язычком пламени и выпустила в потолок тоненькую струйку сизого дыма.
Никита глубоко вздохнул и тихо выругался про себя.
– Вам виднее, – нехотя признал он. Голос прозвучал хрипловато.
– Очень мудро, – заметил Басоргин. – Правда, ты сам в это не веришь, но в твоем случае и слово изреченное дорогого стоит.
– А что, в наших аттестационных листах есть такой пункт, как мудрость кандидата? – мрачно поинтересовался Никита.
– У кого как, Никита, – ответил Басоргин. – Есть вещи обязательные для всех, вроде самоконтроля и выхода на следующий слой Сумрака. А есть такие, с которыми, кроме тебя, никто не справится. Так что ты хотел мне сказать? – спросил Эдуард Карлович и едва заметно улыбнулся в усы.
– Может, мне тоже коньячку? – пробормотал Никита и провел ладонью по лбу. В голове у него теперь царил полный хаос.
– Я тебе сразу предлагал, – обронил Басоргин, вспомнил про дымящуюся сигарету, затянулся и подозвал официанта.
Никита собрался с мыслями.
– Жертв может быть больше, чем мы думаем, – сказал он, на сей раз взвешивая каждое слово, – несмотря на то, что сумеречный убийца прекратил свое существование. Перед смертью или развоплощением, называйте как хотите, он говорил о хозяине. Им кто-то руководил, и этот Джокер… он не считается ни с силами Тьмы, ни с силами Света.
– Очень надеюсь, что жертв больше не будет, – неожиданно заявил Эдуард Карлович.
– Уже есть!
– Темный парашютист, который разбился сегодня утром?
– Да, – удивленно сказал Никита.
Коньяк пришелся очень кстати и уберег его от очередного глупого вопроса. Эдуард Карлович покачал головой и внимательно посмотрел на подчиненного.
– Эта сущность с тобой говорила, – уточнил он.
– Уж не знаю, Толян или сущность, но несколько слов он выдавил, прежде чем накинулся, – поморщился Никита.
У Басоргина зазвонил мобильник, тот затушил сигарету, глянул, кто звонит, и вздохнул.
– Да, Диана…
Никита поднял глаза к потолку, взял со стола бокал и сделал еще пару глотков.
– Что купить? – переспросил в трубку Басоргин. – Та-ак… А зачем Ночному Дозору ведомственная дача в Подмосковье?
– Соглашайтесь, Эдуард Карлович, – негромко подсказал Никита, который и не прислушиваясь прекрасно знал, что говорила по телефону возбужденная Диана.
– Да, я согласен, это очень необычно… – кивнул Басоргин. – Да, и с Никитой согласен, – подтвердил он, бросив в его сторону быстрый взгляд. – Оставьте для наших сторожевой знак… Запрос в бухгалтерию… Нет-нет, я сам посмотрю, подпишу и завтра после совещания отдам секретарю.
Эдуард Карлович выключил телефон, медленно положил его на стол и встопорщил усы.
– Никита, – сказал он менторским тоном. – Я тебе официально выходной до завтра дал, наверное, не зря.
– Так вы сами меня в офис вызвали, Эдуард Карлович.
– Рапорт писать!
– Объяснительную.
– Объяснительную… – повторил Басоргин и побарабанил пальцами по столу.
– Да все в порядке, – улыбнулся Никита.
– Ты даже примерно не представляешь, насколько все не в порядке и как все зыбко, – пробормотал Басоргин.
Никита собрался возразить, но Басоргин остановил его жестом.
– Так, – сказал он, помолчав. – До четырнадцати ноль-ноль сегодняшнего дня не предпринимать никаких самостоятельных действий. Понял, дозорный? Иначе следующей жертвой этого, как ты изволил выразиться, Джокера станешь ты сам. Вы с Александром в самом деле здорово поработали, но сейчас многое прояснилось, и ситуация изменилась. – Эдуард Карлович вздохнул. – Информация, которой я располагаю, не предназначена для сотрудников твоего уровня. Ты свободен.
Никита оставил недопитый коньяк на столе, молча встал, кивнул на прощание, развернулся и вышел.
* * *
Саша Спешилов позвонил, когда Сурнин подходил к подъезду.
– Это он, – заявил Санек.
– Парашют осмотрел? – равнодушно спросил Никита.
– Нет, труп.
Удивительно, но среди полного опустошения и навалившейся усталости затеплилась одинокая искорка интереса.
– Как труп? – переспросил Никита, невольно понизив голос, и сбавил шаг.
– Так. Я с него начал. Парень погиб в воздухе, еще не долетев до земли, ему легкие разорвало динамическим ударом. Неправильно парашют уложил, вернее – небрежно.
– Твою ж мать… – Никита остановился перед дверью.
– Амулет не понадобился, Никита. И так понятно, что это какое-то заклятие на снаряге работало.
– Почему ты так уверен?
– Потому что у него больше тысячи прыжков, а в воздухе даже новички не задыхаются. Тут главное выдох сделать – вдохнешь потом сам. Скорость потока примерно как если ты высунешь голову из машины на скорости сто пятьдесят километров в час. И динамический удар, который указан в заключении судмедэкспертов, тут совершенно ни при чем. Парашют слишком быстро вышел из ранца, мужика сильно тряхнуло, но причиной смерти в таком случае никак не может стать разрыв легких. Тем более – у Иного.
– Откуда ты знаешь? Ты что, с парашютом прыгал? – спросил Никита в полной уверенности, что Саша сейчас ответит: «Нет, читал».
– Так, баловался, на выходных, когда узнал, что я Иной. Бесстрашие накатило… А у тебя что?
– Ну ты, Саш, даешь… – сказал Никита. – Мне даже в голову такое не приходило! А я с Басоргиным поговорил.
– И как?
– Завтра в офис. Все остальное разглашению не подлежит.
– О-о, это у нас сплошь и рядом, – сказал Санек. – Тогда до завтра.
Чтобы не хлопать дверями, Никита по-воровски проник в квартиру через Сумрак, прошел на кухню, послонялся из угла в угол. Одно дело сказать Насте с высоты своего опыта: «Посиди дома, еще спасибо скажешь», и совсем другое – услышать от начальника в свой адрес примерно то же самое. Он посидел за пустым столом, уронив голову на руки, прошел в спальню, тихонько улегся рядом с Настей поверх одеяла и уставился в потолок. Свет обернулся Тьмой, и она растаяла в белом морозном мареве. Над мертвым городом встало прозрачное солнце. Никита вздрогнул от холода и открыл глаза.
– Никита, – полусонно сказала Настя, – ты когда пришел, сколько времени?
– Шесть часов. Спи, еще рано.
Настя придвинулась ближе, скользнула теплой рукой по его щеке, хотела обнять и удивленно приподнялась на локте:
– Ты почему не раздеваешься?
– Все равно вставать скоро.
Настя села в постели, протирая глаза.
– Это что такое? – растерянно улыбнулась она. – Ну-ка ложись по-человечески.
– По-человечески… Настя, давай чаю попьем. Не хотел я тебя будить, а все равно не получилось. Посидишь со мной?
