Выбросив когти, я удивилась. Щита нет, и, кажется, я снова могу трансформироваться. Заостренный серебряный кончик подцепил краешек липкой ленты, надрезал край. Схватив пакетик, я начала снимать с трубочки пленку, но пальцы будто распухли, подрагивали и не слушались.
– Давай я. – Ланбин отобрал упаковку, а через секунду присел на корточки и поднес трубочку к губам брата. – Нам придется побыть здесь, пока он хотя бы немного не наберется сил. Времени у нас мало, но, думаю, около получаса все же есть.
«Этого недостаточно», – подумала я, машинально потянувшись к заледеневшим плечам. Надо же, совсем не замечала, что здесь холодно. Я пожирала взглядом Тагашева, с болью смотрела на спутанные волосы, красивое, но изможденное лицо, темные, будто прилипшие ко мне глаза. Он словно впитывал меня взглядом, не верил, что я здесь, спрашивал: «Как ты попала в этот ад? Зачем пришла?..» Рад видеть? Нет! Судя по лицу, больше всего на свете он хотел бы, чтобы я оказалась за тысячи миль отсюда, лишь бы была в безопасности. Глядя на меня, Елизар почувствовал запах донорской крови и сморщился. Он торопливо облизнул губы, но пить не стал. Подняв руку, схватил Марка за предплечье и перевел на него взгляд:
– Зачем ты привел ее сюда, Марк? Как вы пробрались? Ты понимаешь, что отсюда не уйти?
По тону стало понятно, что слова дались Тагашеву нелегко, но в темных глазах проскользнули страх и бешенство одновременно. Я даже подумала: будь он на ногах, встряхнул бы брата, как гнущуюся от яблок яблоню.
– Считай, что убийственный взор достиг цели и заставил бояться, – ничуть не смутился Ланбин, но в его тоне слышалось тепло. – Давай ты попьешь, придешь в себя, мы решим, как отсюда выбраться, и попытаемся выжить. А если получится, будешь отчитывать. – Марк настойчиво поднес трубочку к губам брата.
На мгновение Елизар прикрыл веки, будто надеясь, что, когда откроет их, мы бесследно испаримся, затем тяжело вздохнул. Излюбленная непроницаемая маска накрыла красивое лицо. Он отобрал у Марка пакет и безмолвно предложил мне. Отрицательно мотнув головой, я робко подошла, присела рядом и прижалась к боку узника. Несмотря на холод в подземелье, он, как всегда, горячий. Его тепло вливало живительные силы, разливалось по телу, проникало в кончики пальцев. Я старалась не думать о том, где нахожусь и что таится в глубине коридора. Это трудно. Обоняние не привыкало, запах крови обжигал нос, но близость Тагашева успокаивала. Не глядя на Елизара, я изучала носки ботинок. Он злится, но это вполне естественно. Елизар предпочел бы умереть, чем знать, что мы подвергали себя опасности из-за него. Думать, как выжить, тоже не хотелось. Судя по сгусткам телекинетической энергии, на поверхности тучи сгущаются. Такое впечатление, что возле замка собралось больше половины мракауров из Закрытого города. Я вздохнула. Раздался тихий стук поставленных на пол пустых пакетиков.
– А наверху оживленно, – тихо проговорил Елизар.
– Не то слово, – согласился Ланбин.
Способность Елизара чувствовать силу мракауров очень похожа на мою, но она мощнее, и брат об этом знает.
– Я все еще жду ответа, Марк. – Тагашев повернулся к парню. – Как вы сюда пробрались?
– Было сложно, но левитация и костюм с принием здорово помогли, – тихо сказал Марк. – Я прорывался с боем. А как шла Злата – не знаю. Мы пробирались по отдельности, а встретились в холле замка.
Тагашев вздрогнул:
– Ты позволил ей идти одной?
– А какая разница, как мы пришли? – Ланбин странно покосился на меня и ткнул ботинком в высвечивающуюся в темноте стенку клетки. – Половину пути к Закрытому городу она вообще шла одна, – бесстрастно произнес он.
Тагашев быстро взглянул на меня:
– Это правда?
– Неужели забеспокоился, Елизар? – не дал мне вымолвить слова Марк. – А когда шел к Виктору, о чем думал? – Теперь в его тоне слышалось осуждение. – Два месяца Злата была похожа на тень, а потом почувствовала, что тебе угрожает опасность, и ночью просто ушла из дома! Я искал ее по приказу Николая. Хочешь, я расскажу, в каком состоянии я ее нашел? Или поведать о том, как, узнав, что ты здесь, я решил, что тебе не помочь, а она…
– Хватит, Марк! – резко оборвала я.
Мне не хотелось, чтобы Тагашев узнал, что мне пришлось пережить, не хотелось выглядеть несчастной жертвой. Я не желала, чтобы он испытывал вину и чувствовал себя чем-то обязанным. Шла сюда совсем не за этим, и знаю, что даже если нам и удастся выбраться, то в наших отношениях ничего не изменится. Елизар не сделает ни шагу в мою сторону. Обида и боль захватили с новой силой. Но я уже смирилась: давно и безжалостно, как чахлые ветки, обрубила мечты, обрезала надежды, отсекла веру, собрала все в большой костер и благополучно сожгла. Конечно, осталось сильное чувство, избавиться от которого я не в силах. Но единственное, что я могу, – заморозить сердце и превратить его в застывший осколок льда, ведь в замороженном состоянии боль чувствуется не так сильно. Но и об этом думать не стоит. Не проще ли жить одним мгновением: одним словом, одним поступком, одним действием? В данный момент я наслаждаюсь близостью Тагашева, не знаю, что будет через пять минут, и беспокоюсь только за наши жизни. Объяснять что-то Марку или спорить с ним совсем не хотелось, но и позволять ему вскрывать раны – тоже. Смутившись и стараясь выглядеть непринужденно, я сменила тему.
– Лучше давайте подумаем, как отсюда выбраться, – не глядя на парней, напомнила я. – Пока есть время, нам нужно открыть клетки со смертными и попытаться прорваться с боем.
Увы, как это сделать, я даже мысленно не представляла.
Елизар пошевелился. Большая ладонь с нежностью обхватила мой подбородок. Он приподнял мое лицо и долго вглядывался. Похоже, слова брата все же произвели на него впечатление, и мне это не нравилось. Хотя понять, о чем именно он думает, невозможно.
– Глаза серые, – хрипло, словно простуженно, наконец прошептал он.
– Серые? – Я нахмурилась и, высвободившись из его тисков, тут же криво улыбнулась.
«Надо же, серые», – подумала я. Совсем не почувствовала, когда они изменили цвет. Конечно, изумрудными они не станут, ведь радоваться нечему, но в данный момент я рада даже серому оттенку: я изменилась, но все же становлюсь собой.
– Заметил только это? – отвлекая от мыслей, вмешался Ланбин. – И сейчас не видишь, что вы даже рождены друг для друга? – не унимался он. – По-прежнему ведешь себя, как осел, и не хочешь обратить свое драгоценное внимание на девушку, которая ради тебя готова умереть?!
Это уже не лезет ни в какие рамки! Похоже, Ланбин вплотную решил заняться нашей судьбой. Я фыркнула.
– Клянусь, Марк! – Взмахнув в его сторону указательным пальцем и начав злиться, я скрипнула зубами. – Если ты не заткнешься, то сильно пожалеешь! Однажды я обещала надрать тебе задницу, и сделаю это прямо сейчас!
Слушая нашу перепалку, Тагашев устало запрокинул голову и прикрыл веки. Ланбина захотелось треснуть, но на «братца» мои угрозы не произвели ровным счетом никакого впечатления. Присев на корточки, он заглянул мне в лицо.
– Ух ты! – восхитился он. – Наша маленькая сорвиголова, у которой, как оказалось, в запасе рюкзачок тайн, тоже делает вид, что ничего не происходит! – взбеленился парень. – А ты, придурок, – обласкал он родственника, – благодаря своей способности чувствовать телекинетическую энергию не можешь не знать, что она полукровка, как и ты! И если ты посмеешь не замечать этого и не признаешься ей в том, в чем должен был еще несколько месяцев назад…
– Остынь, Марк! – оборвал Елизар. Не глядя на брата, он медленно пропустил через пальцы прядь моих волос, затем убрал ее за ухо. – Я люблю Злату, и она знает об этом.
Я вздрогнула. Слушать этих двоих было невыносимо. Сколько можно играть на чувствах? Сейчас Тагашев скажет: «Но это ничего не меняет, потому что существуют тысячи «но», а мне захочется сжаться в истекающий слезами, скулящий, болезненный комок. Не выдержав, я начала подниматься, но Тагашев не позволил. Обняв за плечи, он прижал меня к себе, будто не желая отпускать. Твердые горячие губы коснулись моего виска. Марк расплылся в умилительной улыбке и торопливо отвернулся.
– Значит, это правда, маленькая дикая кошка? – не обратив внимания на брата, спросил Елизар. – Твои способности раскрылись?
– Раскрылись? – не дав мне возможности что-то сказать, фыркнул Ланбин. – Несколько минут назад она разрушила половину замка Виктора Коншина! Правда, способностями она пока пользуется, как варвар, – осклабился парень.
Внезапно Тагашев напрягся.
– Нет… – прошептал он. – Только не говори мне, что ее видел Виктор.
– Боюсь, говорить об этом уже поздно, – мгновенно нахмурился Марк.
– Нет! – снова повторил Елизар и, словно желая меня от чего-то уберечь, прижал к себе плотнее. – Что же ты натворила, Злата? – Он обращался не ко мне, а словно размышлял вслух. – О существовании второй полукровки он не должен был знать!
