– Что это такое?
– Древняя магия. Дом Храппа набит ею по самую крышу. Драуги – могучие и злопамятные создания, неуязвимые для обычного оружия, справиться с ними тяжело. С магией может справиться лишь магия. Нидшток – это шест, который с помощью вырезанных на нем рун посылает могущественные проклятия или лишает сил врагов. Им пользовались наши предки, им воспользуемся и мы.
Они поднялись по густо заросшему орешником склону, прорубая длинными ножами путь среди влажной листвы. Под ногами хрустели сухие ветки, но Ратмиру все равно казалось, что на холме необъяснимо тихо. И только потом он понял почему, – за все время, пока они поднимались на вершину, в воздухе не раздалось ни единой птичьей трели.
– Вот эту, – сказал Браги, указав на одиноко стоявшую на небольшом обрыве сосенку. Из-под ее корней шумно выпрыгнул бурый от линьки заяц и припустил вдоль кустарника, громко стуча о землю задними лапами.
Ратияр вздрогнул и покосился на скальда – не видел ли. Но тот молча стоял у сосны, задумчиво крутя ус. Парень быстрыми движениями секиры срубил ствол, избавил его от ветвей и взвалил на плечо.
В кустарнике снова что-то завозилось. Браги и Ратияр мгновенно выхватили оружие, подвинувшись друг к другу.
Листва зашуршала, воины слегка пригнулись, готовясь к атаке. Ветки раздвинулись, и к ногам дренгов выкатился рыжий комок.
– Собака, – прошептал пересохшими губами Ратияр.
– Собака, – согласился Браги, нагнувшись, чтобы почесать за ухом небольшого лохматого пса, который тут же завилял хвостом и принялся льнуть к коленям. – Видно, хозяева бросили. Так здесь и бегает.
Он достал из мешка кусок солонины и бросил псу. Тот поймал на лету, проглотил, не жуя, и снова уставился, помахивая хвостом.
– Думаю я, недаром здесь появилась эта псина, – протянул Браги. – Эй, собака, – он на мгновение задумался, – выглядишь ты рыжим и не очень смышленым, потому звать тебя будут Трор в честь одного ушедшего к праотцам викинга. Пойдем с нами. Сегодня у нас веселый пир с мертвецом.
Трор вновь вильнул хвостом и послушно затрусил следом, чуть прихрамывая на заднюю лапу.
От крыши усадьбы Храппа уже поднимался сизый дымок. Во дворе, косясь на мертвые головы у входа, рубили дрова братья Бьярни. Пес подбежал к двери и уселся у порога, не спуская глаз с дверного кольца.
– Врывай здесь, – Браги остановился напротив входа и ткнул в землю носком высокого сапога. Ратияр снова вынул нож:, не обращая внимания на обступивших его братьев.
– Древесина должна быть неповрежденной, не распиленной вдоль или обрезанной, – объяснял скальд, пока Ратияр снимал ножом с сосенки тонкую скользкую кору. – Подходящая высота дерева составляет чуть больше человеческого роста. Режь руны вдоль дерева. Начни вырезать с конца, который будет опущен вниз, и расположи руны по всей длине до другого конца. С этого конца продолжай резать руны сверху вниз с другой стороны. Их количество должно быть кратным двенадцати. И позаботься о том, чтобы ни одна часть резьбы не попала под землю, когда поднимешь шест.
На верхнем конце шеста Браги привязал припасенный в походном кожаном мешке лошадиный череп и прорычал проклятие.
– Кровь за кровь, – пробормотал он.
Дверь длинного дома открылась. Трор медлить не стал и мелькнул у ног выглянувшей Ингрид огненной молнией. Та проводила его взглядом, пожала плечами и махнула воинам рукой, приглашая на ужин.
Большой стол, протянувшийся вдоль лавок в длину почти всей южной стены, ломился от кушаний – Храпп при жизни славился щедростью и гостеприимством.
Здешние жители ели в основном рыбу, которую готовили с маслом и разными специям, питались говядиной и молоком. Над огнем очага дома висел большой металлический котел, в котором Ингрид сварила кукурузу и свинину. Пожарила мясо в глиняных горшках с драгоценными специями, перцем и лавром, отваренные овощи вкусно парили из кухонной утвари, вырезанной из мягкого мыльного камня.
К общему восторгу, в запасах Храппа оказалось не только пиво, но и редкое крепкое вино из настоящего винограда. Пес Трор благодарно хрустел обглоданными свиными ребрами.
Ели и пили в тишине. За окнами, забранными бычьими пузырями, сгущались сумерки. Люди и стены притихли в ожидании.
– Чем ночи темней, тем ярче костры, – сказал Сигурдсон и поднялся, чтобы запалить факелы.
Когда в медовом зале стало почти так же светло, как днем, он наполнил тяжелый золотой кубок, на который давно хищно поглядывала вся команда, и подвинул его к пустому месту во главе стола. Остальные подобрались, положив руки на мечи и топоры.
– Мы здесь, хозяин дома, – негромко сказал скальд, – мы пришли с миром. На твой товар нашелся купец, который хочет говорить с тобой.
Пес, лежавший в ногах, вдруг поднял уши. Языки пламени дружно качнулись от порыва холодного ветра. Входные двери с грохотом распахнулись. За порогом чернела непроглядная ночь, только луна, четкая и выпуклая, как литая брошь на черном бархате, шарила по земле зеленоватыми пальцами мерцающих лучей.
– Он заманивает нас, – прошептал Сван, привставая с места с обнаженным клинком. Браги осторожно пошел к двери, держа руку на секире, что висела на плече.
– Отец! – разом вскрикнули братья.
Скальд шагнул в темноту, дренги бросились за ним. Бешено залаял пес.
– Тор, помоги, – только и смог вымолвить Торгейр Копье, когда дружина увидела, что творится вокруг проклятого двора.
Ратияр не сразу рассмотрел странные силуэты существ, которые, покачиваясь и растопырив подобия рук, приближались к подворью со всех сторон.
Мутный свет выхватывал из мрака полусгнившие лица, черные провалы на месте глаз, лохмотья губ, обнажавшие оскаленные зубы, едва покрытые тряпьем слезшей кожи. Вдалеке у подножия холма шевелилась земля, а там, где она вставала горбом, сквозь дерн и траву тянулись черные растопыренные руки.
Вскрикнули и помянули тролля Торди с Грани – рядом с ними ожила и клацнула зубами насаженная на кол женская голова с остатками русых волос.
– Веселье началось! – закричал Браги. – Никто не выходит за пределы нидштока! Рубить по моей команде!
Как только первый мертвец, с шипением открывая гнилой рот, прошел рядом с шестом с вырезанными рунами, глазницы лошадиного черепа засветились голубоватым мерцанием.
– Когда мертвяки переходят границу, они наши! – крикнул скальд и с одного взмаха развалил туловище твари топором. Две половины мертвого тела упали на траву, стремительно превращаясь в черную жижу, что тут же ушла в землю.
Приободренные первой победой воины заработали оружием. Одного мертвяка обезглавил Сван, другого поднял на копье Торгейр, еще троих зарубили товарищи, прикрывавшие соседний фланг. Ратияр вдруг увидел, как вперед вырвалась Ингрид, сжимавшая в руке скрамасакс. С кошачьим криком она полоснула по горлу ожившего трупа, и тот осел, на глазах превращаясь в ком черной жижи.
– Их слишком много, – прокряхтел Сван, упираясь ногой в проткнутый мечом огромный живот какого-то полуразложившегося толстяка.
Мертвецов становилось все больше, они напирали сплошной стеной, и вскоре дренги были вынуждены сомкнуть щиты и пятиться, огрызаясь ударами копий. Вместо падавших в землю десятков живых трупов тут же приходили десятки новых. Новая волна хлынувших мертвецов погребла под собой нидшток, который вспыхнул синим пламенем напоследок, испепелив гору шевелившихся на нем гнилых тел, и захлебнулся под гигантской кучей золы, в которую они превратились. Клинки воинов лишились силы и перестали разить.
– В дом! Завалить двери и окна! – крикнул Браги, отталкивая от себя прущую шипящую нежить.
Воины бросились за порог. Ратияр успел увидеть, как оставшийся последним Браги стащил с левой руки кожаную рукавицу, что-то прокричал и бросил ее в темноту. Он вбежал в дом, рубанул по вцепившейся в плечо костяной руке и с трудом захлопнул за собой дверь, опустив тяжелый засов. Доски тут же застонали от толчков и ударов снаружи. Зубы и когти глухо зацарапали дерево.
Дренги быстро заваливали окна.
– До утра не продержимся, – хрипло сказал Торгейр, прислушиваясь к треску и грохоту за стенами.
Браги повернулся к нему и хотел что-то сказать, но тут шум снаружи прекратился. Ратияр осторожно посмотрел в дверную щель. Толпа мертвецов медленно разворачивалась навстречу чему-то, видимо более опасному, чем кучка смертных, забаррикадировавшихся в длинном доме.
– Да что ты… – пробормотал Сван и быстро замигал, не веря своим глазам.
Из-за холма медленно выходила новая армия. Ко двору Храппа и осадившим его мертвецам приближались…
– Утопленники… – прошептал Торгейр.
Морские мертвецы с шевелящимися вместо голов пучками водорослей издали клокочущий вой, будто выливая из глоток навечно поселившуюся там воду, и перешли на бег. Трупы, выбравшиеся из-под земли, с громким шипением бросились им навстречу. Две армии нави схлестнулись в битве. Мертвые пальцы с треском впились в гнилые лица, костяные ноги и руки переплелись в борьбе. Ходячие трупы разрывали друг друга на части с воем и ревом, и пощады не было никому. Одна волна разбивалась о другую, побежденные уходили под землю, превращаясь в черную гущу, морскую воду и водоросли.
